Павел Бессонов - Провинция (сборник)

– Ну ладно. – Людмила голос понизила. – Ты раму-то скоро доделаешь?

– Сделал я уже. Только застеклить надо. С начальником поговорю, чтобы стекла выписать.

– Всё выписать да выписать! Доски, что ли, тоже выписывал?

– Доски я из бракованных выбираю. Всё одно в котельную идут. А стекло как брать? Я не могу…

– Я могу, значит, вам жратву носить, а ты стекло не можешь? Да его там и битого и целого куча, сама видала.

– Папка, – высунулся Егорша, – я тоже видел у вас во дворе стекло в ящиках. Большо-о-о-е!

Эх! Ни к чему их с Людмилой разговоры Егорше слушать… Ишь как уши навострил и глазами поблёскивает.

– Егорша, сынок, спать иди. Поздно уже…

– Ты ещё не спишь! – спохватилась Людмила. – А ну в постель! Ноги-то, ноги какие грязные!

– А что это у тебя там? – Василий заметил, что в руке у сына блеснула что-то, как лезвие. Не обрезался бы малец.

– Цепочка. – глядя исподлобья нехотя ответил Егорша.

– Алюминий крашеный наверно, – Василий взял в руки тонкую витую нить.

– Нет, не алюминий. Тяжёлая. – Дай-ка взгляну, – потянулась к цепочке Людмила. – На золото походит. Ты где её взял-то?

– Нашёл. На улице. Под скамейкой… Егорша смотрел на мать, не мигая.

– Оборвалась у кого-то, наверное. – предположил Василий. – Уж больно тонкая…

– Я сколько у тебя, Вася, такую купить просила. – Людмила вздыхала, переливая звенья цепочки с ладони на ладонь. – Гляди, целая она, цепочка-то. Замочек такой махонький! Когда ты её нашёл?

– Вчера. Играл и нашёл.

– Вчера ты с утра до вечера у бабы Дуси был. – Людмила взяла Егоршу за подбородок, повернула лицом к себе. – А ну, признавайся, где взял?

Егорша молча вырывался из её рук. На глазах у него уж блестели слёзы.

– И в кого он такая шкода? Ну в кого? – Людмила ухватила Егоршу за ухо, распаляясь гневом. Кричала уже во весь голос: – Говори, скотина, где взял, а то прибью и отвечать не буду!

– У бабы… у бабушкиной квартирантки. Нечаянно. На умывальнике – слёзы из Егоршиных глаз лились ручьём, лицо страдальчески морщилось от страха, боли и стыда.

– Отпусти его! – Василий откинул руку Людмилы вцепившуюся в ухо сына, притянул Егоршу к себе. Узкие плечи Егорши колотила дрожь.

– Ремень возьми, да врежь ему, воришке поганому, как следует!

У Людмилы лицо в красных пятнах, кулаки сжаты – вот-вот кинется в драку.

«Тебе бы врезать…» – мелькает в голове Василия, но вслух он такого не говорит, только крепче прижимает к себе сына.

– Ладно уж, Люся, на ночь-то глядя не стоит, – говорит он примирительно. – Разберёмся, уладим.

– Уладим! С какими глазами я теперь к бабе Дусе заявлюсь?

Стукнув кулаком по столу, Людмила резко встала, виляя высоким задом, ушла в кухню, громко хлопнув дверью. Егорша вздрогнул, как от удара. Василий губами дотронулся до мягких волос на голове сына, ощутил цыплячий запах ребёнка. Уехать бы куда-нибудь на стройку, одному! Да разве от него, от Егорши, он уедет?

– Зачем цепочку-то взял, дурачок?

Егорша поднимает заплаканные глаза, улыбается несмело, боязливо:

– Красивая…

После подробного письма Вадима Виктор уехал из родного города. Главной причиной было забыть Антонину, бывшую уже жену. После возвращения на родину по окончании института влюбился он в соседку, десятиклассницу Тоньку. Собирался Виктор переехать в областной город на тренерскую работу, и это было, наверное, главным в решении первой красотки, «Мисс города» того года, согласиться на брак. В область Виктор не переехал, и почти два года их брак был на грани распада, пока наконец и не завершился разводом. Встречаться каждый день с Антониной, теперь уже секретарём мэра, Виктор был не в состоянии, и он уехал в зауральский город, на завод. По протекции Вадима, военного представителя на этом оборонном предприятии, Виктор стал работать мастером отдела техконтроля, и жить в заводском общежитии для молодых специалистов. Ужинал он обычно в ресторане, на первом этаже того же общежития.

Одним из первых городских знакомых стал для Виктора Борис. Виктор в одиночестве сидел за столиком, когда к нему с двумя кружками пива подошёл мужчина лет сорока на вид. Вежливо попросив разрешения, мужчина присел напротив Виктора. Быстрыми, глубоко посаженными глазами мужчина оглядел Виктора. Тот в свою очередь тоже его внимательно рассмотрел. У него было худое, словно помятое, лицо с заметными шрамами на верхней губе и подбородке, во рту поблёскивали стальные коронки.

– Извините, вы недавно в городе? – вкрадчиво осведомился у Виктора мужчина.

– Да, недавно, – сказал Виктор, и, чтобы внести ясность, уточнил: – Работаю на заводе, живу этажом выше.

– Борис!

Мужчина протянул руку. На пальцах и на запястье тускло синели наколки, сигнализируя о его прошлом.

– Виктор.

Борис пил пиво, Виктор – чай, рассказывая о себе, Борис поведал о своём пути в жизни. Отбыл в зоне червонец за изнасилование, которое фактически не совершал. Выучился играть на аккордеоне, стал художником-оформителем и, вернувшись в город, работает рекламистом в кинотеатре. Все городские новости и сплетни ему известны.

– Ты молодой ещё и, наверное, скучаешь по бабе? – спросил он, узнав о разводе Виктора. – Подружка тебе нужна, это ясно. Могу познакомить. Медсестра. Девка чистая… В кривой ухмылочке блеснули коронки.

«А почему бы и нет? Только так я избавлюсь от воспоминаний от Антонины…» – мелькнуло в мыслях Виктора. Вслух он этого не произнёс.

Прошло какое-то время, и Виктор опять встретил Бориса.

– Ну, как там медсестра? – Виктор спросил вроде бы между прочим.

– Идём в гости, если хочешь.

Они пришли в общежитие какого-то ведомства. По дороге Борис сообщил, что медсестра Катерина живёт в одной комнате с его девушкой.

– Моя Валентина баба что надо. Катерина другого сорта.

– Какого другого? – Виктор приостановился.

– Да не бойся! Может, даже понравится… – Борис засмеялся.

Катерина оказалась яркой брюнеткой. Чёрные глаза, чёрные волосы, собранные в пучок на затылке, узкий нос с горбинкой. Валентина, худенькая голубоглазая блондинка, смотрелась ангелочком.

– Привет, девочки! – Борис выставил на стол водку и пиво. – Можно у вас праздник отметить?

– Какой ещё праздник? – Катерина показала мелкие белые зубки. – Знаем ваши праздники! Скажи лучше, что привёл нового своего дружка.

– Ух ты, моя догадливая! Привёл. Знакомьтесь.

Тосты выдавал Борис. Катерина пила, разбавляла тосты анекдотами и воспоминаниями о шахтёрском городке Анжеро-Судженске, где она училась. Воспоминания были покруче анекдотов.

Борис, подмигнув Виктору, предложил Валентине прогуляться, и они ушли.

– А что мы будем делать? – Катерина уже снимала кофточку. Она осталась в майке. Чёрные её глаза смеялись. Она провоцировала к насилию, и прелюдия любви свелась к единоборству. Виктор ждал, что она завопит: «Помогите!», но этого не случилось.