Сеймур Алиев - Лямель и принцесса Нарла

– Очнись, Лями, очнись! Принцесса, её уводят! Ты меня слышишь?

Бешеная встряска заставила поэта вернуться в сознание. Открыв глаза, он увидел связанного короля и принцессу. Привстав, Лямель громко обратился к гиганту, который без устали рубил гвардейцев Мелзора.

– Гульвион! Король с принцессой… Их уводят!

Исполин, швырнув мародёра, кинувшегося ему на плечи, торопливо посмотрел в конец зала, где ведьма по поручению Мелзора вела связанных по ступеням вверх в одну из башен. Медлить было нельзя, и Гульвион сквозь остриё порхающих лезвий ринулся туда, очищая путь для друзей. Добравшись до охраняемого входа, секироносец разрубил стоящих на пути гвардейцев и открыл путь к винтовой лестнице.

– Идите, а я разберусь с Мелзором, – сказав это, он умчался в водоворот стальных лязгов, весь кровоточащий от нанесённых ран.

И друзья устремились наверх. Сделав несколько шагов, Руан остановился и разжал кулак, в котором, словно зеницу око, берёг сосуд.

– Я открою, Лямель. Я дальше не смогу, не зная, жива она или нет, – безумно дрожа от волнения, пролепетал он. – Я не знаю, что меня ожидает дальше. Если я не сделаю это сейчас, то не сделаю это никогда…

Лямель, столь заядло убеждавший своего друга в невредимости нимфы, теперь замешкался. Он трясся не меньше Руана и, уставившись на изумрудный пузырёк, молил Всевышнего, дабы его выдуманная надежда, сумевшая убедить даже его самого, оказалась правдой. Руан осторожно приоткрыл флакон, и оба, не отрывая взгляда, приготовились лицезреть чудесное появление Семриаль. Но чуда не произошло… Сосуд был пуст, и, подобно этой изумрудной стекляшке, стало пусто и в глазах друзей. Руан, упав на колени, зарыдал, терзаясь неистовой утратой. Та маленькая песчинка, зародыш угасшей надежды жестоко был затоптан. Пережить дважды смерть возлюбленной было выше его сил. Руан понял, что весь мир, который он строил, унёс ураган по имени смерть. Каждой слезой он оплакивал нимфу, так незаметно покорившую хама и грубияна, каким он ранее был. С отчаянием упрашивая вернуться, он сжимал флакон в руке и, преподнеся к губам, нежно шептал что-то, чего не расслышал даже Лямель, потерянно стоящий рядом.

Расслабив руки, он опрокинул бесполезную стекляшку и, озлобленный на всё, грозным тоном обратился к другу:

– Семриаль мы не смогли спасти, хоть спасём Нарлу.

Поэт с болью в груди, в последний раз посмотрев на одинокий пузырёк, метнулся наверх, чтобы его возлюбленная не повторила судьбу нимфы.

Неизвестно, что творилось в Лунном зале. Жуткие вопли и звон скрещивающихся клинков и топоров чудовищным гулом охватывали всё кругом. Но если вы смогли бы перенестись на самую высокую башню, то стали бы свидетелем куда более ужасающего зрелища: как полчища мародёров, разодетых в кожаные доспехи, вихрем наступали на город, сжигая и уничтожая всё на своём пути. Горстка заребских воинов, отважившихся встать на пути этой смертоносной волны, были поглощены ею, утонув в реках собственной крови. Но смерть их не была напрасна. Пожертвовав собой, они заработали немного времени для защитников Зареба. Город был взят врасплох, и расслабившаяся армия, распущенная в честь венчания, была вовсе не готова к такому положению дел. Та небольшая часть воинов, что вела службу в окрестностях замка, сейчас билась в Лунном зале, а все остальные, успев лишь захватить мечи и копья, построились перед вражеской армией, численностью и вооружением гораздо превосходящей их. Заметив бордовый смерч перед собой, воины вздрогнули. Но повернуть назад было нельзя, ведь за спиной стражей простирался город, ставший домом для их детей, матерей и жён. Каждый воин, замкнувший ряд, знал одно: если его ожидала смерть, то он готов был умереть, забрав с собой парочку головорезов. Враг стремительно приближался, усиливая страх. Их предводителем был верный слуга герцога – Далагул. Ненасытный и кровожадный воитель, погубивший немало невинных душ. О его жестокости ходила молва, им пугали непослушных детей. Всё его лицо было изуродовано множеством шрамов, напоминающих о каждом набеге, в котором он участвовал. Далагул был силён и ловок, словно демон, и, подобно чуме, сеял смерть за собой. Мародёры были уже на расстоянии полёта стрелы… Ряды заребских защитников сплотились, а заострённые копья устремились на врага, серебряным блеском сверкая в ночи.

Неизбежность не заставила себя долго ждать, и две армии под кроной полной луны столкнулись, бешеным напором расшатав ряды заребцев. Отважные защитники отчаянно уничтожали врагов, как львиный прайд, защищающий своих детёнышей от бесчестных охотников. Казалось, заребские воины удачно отразили атаку, но вдруг в бой кинулся сам Далагул – и воодушевленные мародёры ножом врезались в фаланги заступников Зареба, разделив живую изгородь на две части. Военачальник головорезов истреблял буквально всех на своём пути. Мародёры, что случайно оказались близ его ежовых кистеней, слепо сметались. Заребцы были окружены и обречены на неминуемую погибель, гордо сражаясь с ликом зла. Бесстрашные защитники, готовые пасть духом, увидели, как на вершине холма блеснул факел. И загорелась тысяча других факелов позади него. Грозный всадник крикнул через щель забрала:

– Кесгор не потерпит головорезов в своей длани, – сказав это, он с армией кавалерии молнией двинулся на врага. То был доблестный Аргеол со своей свитой, сумевший доказать свою личность в родном городе.

Всадники беспощадно косили врагов, превративших Кесгор в пристанище убийц.

Далагул, обратив взгляд на наступающую армию, с бешеным рёвом стал расчленять коней и наездников, не имея мысли сдаваться. Он бил вновь и вновь, даже не подозревая, что кистени его губили в последний раз. Кесгорский всадник, появившийся из ниоткуда, резким ударом разрубил голову Далагула поперёк, оставив на уродливом лице выражение изумления от своего поражения.

Битва была окончена. Те, что выжили из армии Мелзора, старались спасти свою жизнь в лесах, а не утомившаяся часть кавалерии короля Аргеола продолжила преследовать их, добивая всех до последнего. Поле битвы, расстилающееся прямо перед Заребом, сочилось багровой кровью.

Эта была великая победа. Заребцы и кесгорские всадники отстояли своё право на счастливое будущее, раз и навсегда покончив с мародёрами. Лица доселе угрюмых заребцев наконец-то озарились улыбками, и они братским объятием прижали кесгорских воинов к своей груди.

Да, была одержана значительная победа, и городу уже не грозило ничего. Но ликовать было рано. В замке всё еще шли бои, а принцесса и король Балрус находились на грани смерти. Лямель и Руан, добравшись до самых высоких покоев башни, застали королевских пленников в компании пресловутой ведьмы. Она пожирающим взглядом хищницы читала недобрые заклинания. Появление друзей ничуть не смутило Эльду, наоборот, складывалось впечатление, что она ожидала их прихода.