Олег Скрынник - Премудрый калькулятор (сборник)

Значит, нашей задачей на данном этапе является подобрать функцию, которая могла бы как-то описывать динамику этих интересов. Представляется очевидным, что с течением времени определённая группа интересов у каждой из сторон вначале нарастает, затем убывает, т. е. происходит плавная смена, как бы перетекание определённого комплекса интересов в другую область. В зависимости от совместности этого нарастания-убывания ст ороны на каком-то этапе вступают в конфликтоопасный период, затем его напряжённость достигает максимума, после чего наступает процесс выравнивания отношений и, наконец, окончание конфликтоопасного периода.

Из этих рассуждений запишем выражения для динамики комплекса интересов каждой из сторон – см. формулу (2)

Начало и окончание конфликтоопасного периода будет, видимо, в точках пересечения графиков этих функций. Отыщем их – см. формулу (3):

Это равенство справедливо при условиях, представленных формулой (4)

Решив это уравнение при n = 2, находим выражения для времени начала (Ti), окончания (Tf), а приравняв нулю первую производную, – и для пика (Tp) конфликтоопасного периода:

Ti = 0,2A, Tf = 0,8A, Tp = 0,5A (5)

И вот теперь, наконец, представляется возможным поискать ответы на вопросы, заданные в начале этой статьи.

При исходных данных, изложенных выше, по выражениям (5) получаем Ti = 1,4, Tf = 5,6. Это означает, что конфликтоопасный (по возрастному фактору) период у моих юных друзей начался, когда Васе было примерно 1,5 года, а закончится он, когда Васе исполнится примерно 5,5 лет. Пик приходился на 3,5 Васиных года. А уже примерно через полгода после событий, описанных в начале этой статьи, на характер отношений Пети и Васи начали влиять другие факторы, анализ которых ещё ждёт своего Рекса.

Хочется заранее выразить ему сочувствие. Ибо прежде, чем приступить к анализу других факторов, ему придётся глубоко проникнуть в природу фактора, рассматриваемого здесь. Хотя автором и указан принцип такого рассмотрения (см. выше), всё-таки возрастной фактор фигурирует в данном исследовании как некая обобщённая характеристика какой-то не очень определённой группы каких-то не вполне понятных интересов. Во, брат, как! Но всякий другой подход на данном этапе грозил привести к такой дьявольской смеси из психологических, педагогических, медицинских, математических а, возможно, и философских проблем, с такими неясными перспективами, что автор до сих пор гордится тем, что, несмотря на жутчайшую жару, у него хватило ума отказаться хотя бы от этого.

И благоразумие было (как это иногда случается) вознаграждено.

Во-первых, через какое-то время пришло осознание того, что возрастной фактор может служить как бы первой ступенькой, ниточкой, потянув за которую, можно размотать этот клубок, т. е. реально создать вполне работоспособную математическую модель отношений. Для чего такая модель нужна (и нужна ли вообще) – это уже второй вопрос, и мы его здесь не касаемся. Может быть, и не нужна вовсе. Жизнь покажет.

Во-вторых, выяснилось, что и сам по себе возрастной фактор может служить неплохим инструментом в руках исследователя и давать, на наш взгляд, довольно интересные результаты, даже не без некоторой практической ценности. А при использовании его в сочетании с достаточно достоверным статистическим материалом – определённым образом дополнять его, помогать в его анализе и в ряде случаев намечать верные пути дальнейших исследований.

Продолжим.

В своё время мне попадала в руки статья, в которой на основании статистических данных о количестве разводов говорилось, что критическими для семьи являются её 1-й, 5-й и 8-й годы существования. Если проанализировать эти данные с позиций возрастного фактора, то получается, что подавляющее большинство вступающих в брак имеют абсолютную разницу в возрасте в пределах 2…16 лет, что представляется очень похожим на правду. Какая от этого польза? А такая. Если это действительно так, то здесь мы имеем дело с отношениями, которые практически полностью определяются возрастным фактором. И, подходя к этим проблемам с таких позиций, специалисты получают возможность разработать методы, рекомендации и – Бог его ведает, что они ещё там разрабатывают, – которые имели бы реальные шансы оказать действенную (психологическую, педагогическую) помощь молодым семьям. Разумеется, тут уже придётся достаточно глубоко вникать в суть дела и серьёзно разбираться с природой самого возрастного фактора, но игра, на наш взгляд, стоит свеч. И для такого дела автор даже не прочь сам поработать некоторое время Рексом (оцените жертву!), тем более что такое исследование, конечно, усовершенствует и обогатит понятие и самого возрастного фактора, что в свою очередь может значительно расширить его возможности.

Мой бедный отец был старше меня на 30 лет. Начало конфликтоопасного периода 6, окончание – 24. Пик – 15. Вам придётся поверить мне на слово, что понятие «трудный возраст» (в моей жизни) всегда ассоциировалось не с 13-ю и не с 17-ю, а именно с 15-ю годами.

Солдатский «возраст» будем исчислять в месяцах. «Дед» старше «китайца» (у вас, может быть, и «духи», а у нас были «китайцы») на 18 месяцев. Начало конфликтоопасного периода 3,6, окончание – 14,4. Пик – 9 месяцев. Таким образом, в прямом применении к отношениям между военнослужащими срочной службы анализ по возрастному фактору не актуален, ибо при существующих сроках службы по прошествии указанного времени «китаец» станет почти «дедом», а «дед» вообще забудет, что такое погоны. Но существуют и другие закрытые коллективы… Анализ по возрастному фактору мог бы дать, например, вполне обоснованные рекомендации по размещению отдельных групп и частей таких коллективов друг относительно друга для тех руководителей, которые всерьёз озабочены созданием нормального микроклимата.

Кроме того, вышеприведённые данные, на наш взгляд, интересны ещё и тем, что они дают повод крепко подумать: а что бы творилось в отношениях «дед» – «китаец», если бы срок службы был таким, что они успевали бы совместно дослужить хотя бы до пика? И свидетелями каких «перлов» «дедовщины» мы могли бы тогда стать? Этот абзац автор специально посвящает тем умеющим читать парламентариям, которые ратуют за увеличение срока службы.

И специально для них сделаем ещё один анализ.

Общеизвестно, что «дедовщина» в её нынешнем виде буйно расцвела не когда-нибудь, а после 1967 года, когда срок службы был уменьшен на один год. Т. е. настолько буйно, что этот год можно принять за дату её рождения. Официальной статистики, подтверждающей это, скорее всего, нет. Но, если судьба чужих мальчиков кого-то реально интересует, совсем нетрудно убедиться в этом, проведя соответствующий опрос населения. У нас пока ещё достаточно живых свидетелей.