Валерий Петков - Оккупанты

– Женщинам только дай полечиться. Я вот люблю творог с помидорами, укропчиком.

– Я её кормлю, но особо не настаиваю. Я к ней сейчас холодно стал относиться.

– Почему?

– Потому что у неё звериное сердце. Характер, канешна, тот ещё. Ложку берёт со стола, протрёт. И всё замечания делает, то не делай, носом не шмыгай, салфетку возьми, утрись. Почему на диване в тапочках лежишь?

– Она же бывшая училка, с большим стажем. Что ты хочешь. Уже остановиться не может.

– Сам ничего не предлагаю. Попросит чаю – дам. Кипятка-то мне хватает. Чай предлагаю – всё не то. Тут заявляет: хочу ромашку, завари. А где я её возьму? Молочка кружечку тёплого дам – пожалуйста. Кофе не буду, это не буду. Она кофе только в пачечках, этот, растворимый. Как гандон, на раз. Какие только булочки не предлагал – и с сыром, и с творогом, и с повидлом. Нос воротит. Ну и пошла ты! Сама попросит, дам, пожалуйста. Или со своими булочками являйся. А то вспылит, видишь, ей не нравится. Немного времени проходит, является. Сама. Кому она? Ну, там, подруги, с кем-то работала. Сходит, повстречается. Потом надо домой возвращаться, а там пусто. Идёт ко мне. Вижу – голодная. Как не накормить? Это же разве по-людски, голодного человека из дома отправить. Этого я не могу терпеть. Не допускаю. Что там, молока кружка, вермишели горстка, отварю, похлебает горяченького, посидит и уж тогда спать идёт. И оба мы благодарны и рады. Уверен, если бы жена была жива, она бы тоже её приветила, накормила. Она же калека, Астриса. Хотя моложе меня на пять лет.

– Так и есть! Вместе тесно, а порознь скучно.

– Нет в ней радости. И ласки нету. И к ней лезть «по мягкому» вопросу нечего. Груба́я такая. Прёт чего-то по-русски, а куда эта речь её затянет? Вот Хозяйка, с полслова мы друг друга понимаем. У нас и дома было много слов похожих, белорусских. А эта, Астриса, как дикая коза. Вспыхнет, выскочит на лестницу, ка-а-а-к двинет ногой по двери! Ну, что это, куда это? Педагог со стажем. Два высших образования и оба не впрок. Нервы ни к чёрту. Чего я хочу добиться? Мягкости в обращении. А она сразу в крик, орёт. Ну ты же женщина, йох-ты. Забыла? Или вот, начну рассказывать про отряд, с кем воевал – наши, белорусы, украинцы. Вижу – не интересно!

– Белоруссия родная, Украина золотая. Как в песне.

– Так и есть. Наша бригада партизанская в Белоруссии формировалась. Белорусы последнее отдавали, сами. Понимали, что спасения можно ждать только от нас. Сами жили в землянках, только труба торчит из-под земли, а последним делились. И мы фашиста дальше Полоцка уже и не пустили, как он ни планировал нас задавить. А мы его окружили, в озеро загнали, истребили. И мы весь этот район контролировали. Машеров очень грамотно командовал. Пережили военный ужас! На солдата в форме по-другому смотрят. Каждый четвёртый в Белоруссии погиб. Это же страшно!

– Ты пирог покушай, с яблоками.

– Я теперь наелся до завтрева вечера.

– А вечером как же? Я вчера вечером яблоко съел, грушу, банан, а всё не то. Вертелся, вертелся. Встал, сала поел с хлебцем и уснул, как у мамки на руках. В Дублине я так себя не веду, что примечательно. Терплю. Хотя никто слова не скажет, иди, открывай холодильник, ешь что хочешь. Нет! Дисциплинирую себя, а тут, видишь, как разгулялся!

– Ты тут вольный казак! У нас с тобой желудки похожие! Вот проснусь часа в три, схожу в туалет. Лягу, нет сна. Пойду молочка тёплого с булочкой поем или что-то ещё. Лёг, и мгновенно в сон. Смотришь утром, семь часов. От так!

Встаю и делаю зарядку, на тощий желудок. Пока раздетый. Начинаю от подошвы, от пяток. Руками разминаю, растираю. Минуту-другую пальчиками по подошве. Икры, дальше, дальше. Потом руками до спины, до позвоночника, сколько сможешь достать. Руки влево, вправо, обе руки разводишь. Наклоны, сидя, по тридцать раз. Влево и вправо, в каждую сторону. Дальше вращение руками от локтей. Плечи и локти. Вращаешь то к груди, то от груди. Массируешь затылок. Руками. Макушку, за ушами. Плечи размял, поворот головы влево, вправо. Сидя на месте. Тридцать раз вправо и тридцать раз влево. Двадцать пять раз руками крутишь, как будто педали, только руками такие движения делаешь. Встаёшь и как птица крыльями: руки вверх, вниз, сбоку туловища. Десять раз. Потом в обратную сторону, к носу и по сторонам. Дальше берёшь скалку. И разминаешь икры сверху, изнутри и снаружи. По тридцать раз. Шестьдесят раз на цыпочки привстаёшь, опускаешься. За этим двадцать пять глубоких приседаний. И всё, кровушка весело заиграла, побежала по жилочкам струйками, согрелся. А вот ещё. За наличник над дверью в комнату цепляюсь, ноги подожму слегка, повишу немного, позвонки разбегутся, куда им следует, встанут на место. Очень хорошо для спины. Позвоночник-то оседает.

– Ты знаешь, зачем человеку позвоночник? Чтобы голова в штаны не падала.

– Это же юмор! Но в принципе верно сказано. Каждое утро час-полтора тренируюсь. Иначе ни с места. Не стронуться. Как ржавчиной прихватывает все кости. А после зарядки как и не спал вовсе. Такой бодрый.

– Я вчера день-деньской бегал. Вечером упал, ну, думаю, утром не встану. Нет! Ничего подобного. Встал, как огурчик, отлично себя чувствую.

– Я одно время семейному врачу всё жаловался на ноги. Она мне сказала – больше надо бегать! А что ты думаешь, я туда-сюда обувь после починки развожу-привожу? Чтобы движение было. Ну, и клиентам приятно, сервис всё-таки, внимание. С постели встаёшь, хоть и не вставай. А не поддавайся! Как сделаешь эту… «головоломку», так сразу другой человек становишься.

– По полрюмочки, по чуть-чуть? Смотри, перчик плавает, как живой. Пожар местного значения, а не перчик. Глянул, и слюны полон рот. Эта-то крепкая, хохлы делают грамотно. Обычно 35-37 градусов, а эта-то сорок! Пойдём в большую комнату, на диваны-подушки приляжем.

– Раз такое хорошее желание, отступить я не могу! Ты у меня оставил «мерзавчика» недопитого, без тебя попытался – нет! Не идёт, стерва. В одиночку не пошла! Эта-то хорошо пьётся, без напряжения, спазма. Так что пусть там, в Дублине, за нас не волнуются. Живём мы дружно, соблюдаем себя, общий порядок, друг за дружку беспокоимся. Так и передай при случае.

Ну, всё! Наелся, как свин, напился, как гусь! Стол счас на брюхе снесу впереди себя. Такого майора отрастил, пуговка отлетит на портках. Счас надо отдохнуть, жар успокоить после парилки, негу ощутить.

Посмотрел пристально на фотографию правнучки под магнитиком на холодильнике.

– А ты глянь, какие у неё глазоньки! Вот я дождался правнучки! Хорошо!

– Синие глаза, как у тебя, как у жёнки моей. Давай постелю на диване, отдых должен быть полноценный, не как на вокзале. Пусть тело дышит в полный вдох-выдох.

– Ноги накрой, никак не согреть. Уж много лет. Мёрзну и всё! Как в партизаны попал. Всё-таки я хочу спать. А пока ноги не согреются, не усну.