Александр Полюхов - Ленин и Керенский 2017. Всадники апокалипсиса

– Мы боремся с этим явлением, – заверил Дюбенин, – стараемся привлечь в наши ряды тех ребят, которые стоят на левых позициях, но одурманены идеологией нациков. Есть успехи. Но общественно-экономическая ситуация в стране порождает условия для острого недовольства малообеспеченных граждан.

Нос Ульянова шумно втянул воздух, как бы впитывая запах богатства, материализовавшегося в форме роскошной ложи. Странновато слышать рассуждения о социальной несправедливости от её обитателей. Хотя лицемерие – неотъемлемая часть капиталистической действительности, где всё имеет цену: профессиональные футболисты, поддельные революционеры, партийные бонзы, лососиновые женщины. Хотя, возможно, для России еще есть надежда и имя ей – Мария. Её глаза честны, помыслы чисты, язык не лжет. И руки мягкие. Голова стала кружиться быстрее и быстрее. Буйволиная кожа дивана успела принять обмякшее тело в самый последний момент падения – врач не пропустила тревожный симптом, подтолкнула во время. Окружающие еще только начинали ахать, а Вальяжный уже сорвал со стены трубку внутреннего телефона, вызывая дежурившую на стадионе бригаду «скорой помощи». В дверях появилась и замерла официантка, отправленная ранее Ильичем за мороженным – пломбиром в вазочке, облитом облепиховым вареньем.

«АБЦ»

«По агентурным сведениям, провокация на футболе проплачена анонимным заказчиком наличными деньгами, заложенными в тайник. Получателем являлся «Топор» – лидер националистов. Выданное участнику акции (агенту «Слон») вознаграждение содержало купюру, чей номер соответствует перечню новых денежных знаков, полученных днем ранее инкассаторами «СуперБанка» в расчетно-кассовом центре ЦБ РФ. Проводятся оперативные мероприятия по подтверждению вовлечения указанного банка или его сотрудников в организацию акции на стадионе.»

Первым включился нос: слабый запах вербены исходил от мягкой подушки. Тактильное ощущение, пришедшее от щеки, подсказало: наволочка из шелка. Веки лениво поднялись и глаза вновь узрели мир, вернее, пока только потолок: просто белый. Барабанная перепонка какое-то время посылала вибрацию во внутреннее ухо, но правое полушарие, отвечающее за музыкальный слух, игнорировало информацию. Но вот и оно стало функционировать. «Аппассионата! Распрекрасно: я на вилле, в XXI веке». Он боялся вновь очутиться в 1918, потерять рассудок и умереть. Конечно, тогда и там было много борьбы, открытий, разочарований, идей и замыслов. Только за ними стояла костлявая бабища с косой в руках, а тут добрая женщин поглаживала предплечье, сопрано нашептывало «Володенька, родной, только не уходи» И еще теплая капля за теплой каплей падала на его пальцы, бережно прижатые к знакомому лицу.

– Машенька, – заработали анализ и логика, – ну, что ты. Всего лишь обморок. Ведь ничего серьезного?

– У тебя упало давление и на фоне низкого сахара в крови…, – начала было докторша и тут же спохватилась, перейдя на оптимистический тон. – Через час полностью восстановишься, но лучше полежать пока.

Она видела перед собой не Вождя, а человека, который быстро и беспричинно стал очень и очень дорог, к которому прикипела сердцем. Догадывалась, что у него нет столь сильного чувства, так, скорее, необязывающая привязанность. Во всякой привязанности есть две стороны: одна любит, другая позволяет себя любить, одна целует, другая подставляет щеку. И губы вновь прикоснулись к драгоценным пальцам, еще прохладным, но уже не холодным. «Я не дам ему умереть. Не смогу жить без него». Сквозь слезы не видишь человеческие недостатки, страждущему можно простить всё. И некоторую сдержанность к близкой подруге, заметный и предметный интерес к другим женщинам. «Пусть меня порой игнорирует, пусть увлекается молоденькой Айтишницей. Пусть! Если секс на стороне доставит ему удовольствие, смирюсь». Только какую бы нежность Мария не питала к Ульянову, никогда не бывает, чтобы счастье другого оказалось достаточным для того, чтобы сделать и её счастливой. Что ж, самообман – не редкость, а форма эскапизма от неурядиц личного плана.

ТВ-канал «Ливень».

«В распоряжении редакции оказались уникальные кадры со стадиона, где выходки националистов вызвали бурную реакцию в ложе, заполненной высокопоставленными большевиками. Воскресший Ленин даже потерял сознание. Мы приносим извинения за низкое качество съемки, сделанной мобильным телефоном.»

Видеоряд из ложи-люкс вызвал бурную реакцию и посетителей спорт-бара в Братеево. Рослый мужчина с обветренной и покрасневшей от пива физиономией, оторвал от стула сто десять килограммов веса и высоко поднял кружку.

– Совсем, что-ли, охренели фашисты долбаные! На нашего Ильича хлебало разинули. Мы им глаз на жопу натянем. Натянем?

– АААА! – согласился или оспорил зал.

– Тост за Ульянова. Не знаю, сколько пива он выпил. Не знаю, со сколькими женщинами переспал. Но КАК он отомстил за своего братишку Александра! Молодца!

– АААА! – прокомментировала публика.

– А кто, падла, на Ильича руку поднимет, повесим на фонаре. В Москве фонарей много. Не хватит, пацаны в других городах помогут.

Примерно через четыре кружки и два часа прошел звонок от родаков из Екатеринбурга. «Вась, у вас чё там в столице совсем охренели? На Ленина вякают. Тут наши заводские предлагают «поезд дружбы» снарядить, разобраться, кому из гопников требуется кастрация».

Утром подъехал «фольксваген» с номером, чья аббревиатура расшифровалась знатоками «Еду, Как Хочу». Водила и пара сотрудников остались в салоне. Старший – ловкий капитан, еще не достигший и тридцати – подошел к воротам и вызвал Вальяжного.

– Здорово, коллега. Самодеятельность пора сворачивать: нам приказано взять под охрану Ульянова.

– Письменный приказ покажи, – «дзержинец» протянул руку, но она так осталась пустой.

– Устное распоряжение.

– Тогда периметр охраняйте и в движении сопровождайте. Давай телефончиками обменяемся. Лады?

– Без обид, – не стал спорить офицер Службы Охраны и, не удержавшись, спросил, – а ОН НАСТОЯЩИЙ?

– «Ленин и теперь живее всех живых, – ответ последовал в виде цитаты из Маяковского. – Наша знанье, сила и оружие».

– Реально? Откуда знаешь?

– Ты, когда на член свой смотришь, сомневаешься, что он реальный, а не тряпочный? Или нужны доказательства? Сам увидишь и сразу поймешь.

– Зуб даешь?

Вальяжный вытащил из рта съемный мост. Визитер изменился в лице и перешел на «вы».

– Владимиру Ильичу передайте, чтобы не сомневался: моя команда сделает всё для его защиты. Руководство СО разрешило применять штатное оружие.

Вставляя назад зубы, на войне выбитые кавказцами, «дзержинец» потупил взор, дабы коллега не узрел реакцию на заверения. Она была противоположной ожидаемой: снятие барьеров для применения насилия само по себе являлось угрозой. Оставалось догадываться для врагов или для Вождя. Строить догадки опытный опер умел, но не любил – слишком часто те оправдывались. А молодой из Службы охраны, похоже, верит в собственные слова и в приказ начальства. Только начальство может и передумать, если уже не строит каверзы. «Надо бы перевооружиться по-взрослому. И жилетку Ульянову пошить из кевлара». На ум приходили и иные меры защиты, только они уже выходили за границы компетенции Вальяжного. «Надо с товарищем Дю перетереть – ставки в игре повышаются».