Михаил Армалинский - Правота желаний (сборник)

Гомофобы никогда не упоминают о своём страхе быть изнасилованными гомосексуалистами, поскольку такая угроза вынужденно существует только в тюрьмах, а в тюрьмах, насколько мне известно, борцы с гомосексуализмом почему-то не устраивают демонстраций и не призывают уничтожать гомосеков. Главный вывод: гомосексуалисты никак не угрожают благополучию гетеросексуала.

Можно предположить, что сам вид целующихся мужчин (или сосущих друг у друга хуи и пр.) вызывает эстетический шок у гомофобов, толкающий их на защиту единственно прекрасного, а именно: гетеросексуальных поцелуя и ебли, такие вот все гомофобы – эстеты, что не могут терпеть надругательство над красотой – мол, красиво это только когда хуй погружается в женский рот и в женскую прямую кишку, не говоря уже об исключительно женском влагалище.

Но как оказывается, эстетикой здесь и не пахнет. Ярые гомофобы испытывают отвращение не меньшей силы к внебрачному сексу, анальному сексу с женщиной и всевозможным женским выделениям. То есть у ярых гомофобов прежде всего существует ненависть к сексу как таковому, но выражается она в морально похвальной ненависти к гомосексуалистам.

Мне ещё была бы понятна ненависть гетеросексуальных мужчин к лесбиянкам – ведь эти женщины оказываются недоступны для них и таким образом количество возможного наслаждения от женщин уменьшается. Ан, нет – мужчины с доброжелательным энтузиазмом смотрят видео с лесбиянками и с великим удовольствием дрочат на них.

Гомофобы секс с женщиной используют в основном для самоудовлетворения. Вряд ли мачо-гомофоб будет лизать женщине пизду и уж подавно – зад, чтобы доставить ей наслаждение или, не дай бог, получить от этого наслаждение самому – это ниже мужского достоинства. Настоящий мужчина, ненавидящий гомосексуалистов, ебёт женщину в пизду, кончает и уходит или насаживает её голову себе на хуй, кончает и уходит. Уходит пить и курить. И бить гомосеков. Таковы столпы, хранители и охранники гетеросексуальной любви.

Теоретическое и нравственное обоснование для любой ненависти, и в том числе к гомосексуализму, легко отыскивается в священных книгах, написанных такими же сексуально отмороженными, как и сами яростные противники той или иной формы секса. Эта исторически наследуемая круговая порука ненавистников не разрывается до тех пор, пока их самих не выебут прилюдно в жопу или не дадут отсосать хуй.

Давным-давно стало понятно, что лютая ненависть к гомосекам является проявлением латентного гомосексуализма, которым пропитаны наивные ненавистники. Именно это постоянно доказывается, когда очередной раз ловят попа или политического деятеля, которые проводили кампании против гомосексуализма, а сами потихоньку забавлялись с хуями да мужскими задами.

Примечательно и то наслаждение, которое получают гомофобы, выбирая порнографию, где мужчина извергается в рот женщине или извергается наружу. Для женщин-зрительниц это не представляет особого интереса, и сцены эти снимаются специально для мужской аудитории, ибо гомофобы мечтают о хуях и сперме, так как она их возбуждает.

Как бы там ни было – резкий протест против гомосексуализма говорит лишь о том, что ты к нему неравнодушен, а это значит, что ты испытываешь к нему глубокое чувство – да, чувство ненависти. Но от ненависти до любви, как мы знаем – один шаг. В направлении хуя.

Всё в нас уже есть: любые будущие открытия – это лишь вызволение уже имеющегося из подавленного в нас или неосознанного. Ощущение эврики есть главное подтверждение узнаваемости уже имевшегося в нас.

Изучая этику-эстетику, мы вызволяем то, что прячется внутри нас самих – пансексуализм. Потому, например, наносной ужас перед извращениями становится счастьем от пользования ими, и былой стыд вызывает лишь ухмылку над преодолённым невежеством и пренебрежением пустыми угрозами морали.

То же самое и в онтологии-гносеологии: например, генетика, теория относительности – это то, чем живёт каждое существо и потому, будучи сформулированы математически или в любой иной форме понятности, открытия науки воспринимаются как нечто в себе узнанное.

Более того, мы можем открыть только то, что уже в нас есть, и то, что мы в состоянии воспринять нашими чувствами и умом, поскольку всё бесконечное остальное, что вне нашего логического или чувственного восприятия, (то, чего нет в нас самих), является чудом, познать которое нам в этой жизни не дано.

То есть задача познания не в приобщении к себе чего-то инородного, а в осознании своего, родного.

Всё, что мы можем познать, есть в нас – вот он, истинный смысл фразы «Познай себя!»

Так что в познании далеко ходить не надо.

Человек боится нутра-внутренностей, прежде всего, своего, и поэтому – чужого, так что ему подавай глянцевую или бритую поверхность.

Даже обыкновенные знаки нутра: менструальная кровь, бели, экскременты, сперма и пр., – для многих являются объектами отвращения и страха.

Далеко не каждый в состоянии выдержать вид внутренностей при операциях и часто падает в обморок при этом зрелище. Или просто при виде крови.

Страх человечьего нутра – это доказательство страха перед основами и сутью жизни.

Любое углубление в суть страшит и у большинства вызывает протест. В этом проявляется человеческая поверхностность в отношении не только к телу, но и к миру.

Те же, кого влечёт глубина тел и вещей, называются либо учёными, либо извращенцами, что одно и то же.

Единственный полномочный представитель на проникновение в глубину тела – это хуй. Но если бы он, кроме осязания, обладал бы зрением и обонянием, то большинство людей вымерло бы из-за отвращения к процессу размножения.

Но как бы человек ни стремился остаться на поверхности, он всё равно закончит свою жизнь в глубине земли.

Быть может, именно из-за этого человек так боится глубины.

Сверхмастерство встречи Нового года: приурочить оргазм к двенадцатому удару курантов у всех участников оргии.

Пока двое осуществляли DP [8], третий, охваченный романтическими чувствами, принялся целовать её в рот. Женщина отворачивала голову и тянула руку за его хуем. Когда до романтика дошло, чего хочется женщине, и он предоставил ей желаемый орган, женщина больше голову не отворачивала, а лишь глубоко её насаживала.

Раздевались мгновенно, а одевались медленно. Опустошённые спросили у насыщенной, всё ли ей было по нраву. Женщина ответила, извиняясь, что для страстных поцелуев она была ещё не готова, так как они возможны для неё только с близким мужчиной, которого она любит.

Мужчины понимающе кивали головами – у них претензий к женщине не было.