Олег Лементов - Бытие. Философский роман

– И что же на этот раз? – отрешенно спросил Яхве.

– Думаю, на это вопрос вы скоро получите ответ.

– Вы?

Яхве внимательно посмотрел на Тюра.

– Да, я решил не покидать планету во время катастрофы.

– Конечно, ты волен поступать, как считаешь нужным. Я уважаю твое решение, но все же на правах друга позволь спросить: неужели жизнь утратила для тебя ценность?

– Мой дорогой друг, ты же знаешь: жизнь вечна, – улыбнулся старик. – Различны лишь ее проявления.

Он поднял взгляд на Яхве и, увидев тревогу на лице пилота, перестал улыбаться и заговорил очень серьезно:

– Я понимаю, моя гибель принесет тебе много страданий. В конце концов, сам факт моей смерти для меня уже не будет иметь никакого значения, а тебе придется жить воспоминаниями и мыслями об утрате. Это довольно мучительно.

Но пойми, гибель Атлантиды – это рубеж, который я не готов перейти. Все эти годы я лелеял надежду, что нам удастся научить землян жить без насилия, но, оказалось, насилию научились мы. Завтра боги поднимутся на межзвездный ковчег и уничтожат полуостров. Это значит, что огромная волна прокатится по всей планете, уничтожая все на своем пути. Все созданное за многие годы будет разрушено за несколько дней. Вода сойдет, но тем, кто чудом спасется, уже некуда будет возвращаться. Их дома будут разрушены, а урожай и скот уничтожен. А потом… Потом уровень воды опять повысится, климат изменится и к голоду прибавятся болезни. Хочешь знать, что дальше? Дальше кураторы опять спустятся на землю и, отстроив пирамиды, будут спокойно встречать старость в полной уверенности, что теперь вряд ли кто-нибудь нарушит их покой. Я не хочу этого видеть.

Старик замолчал. Трудно было понять, переводит ли он дух, собирается ли с мыслями или ждет, что ответит Яхве. Он все так же сидел на самом краю бассейна и смотрел, как вода струится по древнему камню.

– Если Эдем погибнет, я не вернусь на планету.

– Что же, – согласился Тюр, – тебе это будет легко. Ты пилот, и твой дом – ковчег. Адам умер, и тебя здесь уже ничего не держит.

– Это не совсем так, мой добрый друг.

Теперь удивляться наступила очередь Тюра:

– Что я слышу? Неужели земные боги стали интересовать тебя?

– На Земле остались потомки Адама. Среди них есть весьма достойные, и я до сих пор оберегал тех, кто нес в себе его семя.

– Если так, их надо спасти.

– Безусловно, я предупрежу их.

– Этого мало. Даже зная о катастрофе, они могут не пережить ее. Ты не должен так рисковать.

– Что делать? Единственная гарантия на спасение – это ковчег, но я не смогу взять их на борт. Катаклизмы на Земле продлятся не один день, а они не выдержат долгого пребывания в стабилизационном поле.

– Но можно обойтись и без него…

– …И нарушить чистоту души ковчега. На это я не пойду. Даже если это разведчик, а не межзвездный, я не буду обрекать его на уничтожение ради потомков Адама.

– Конечно, ты прав. Ковчеги стали для каждого из нас намного большим, чем просто помощниками. Их души прочно связаны с нашими в единое целое, и легче подвергнуть себя опасности, чем рисковать ими.

Тюр говорил абсолютно серьезно и искренне, Адам чувствовал это, но все равно складывалось впечатление, что он осуждает Яхве.

– Мне очень жаль, – произнес пилот и присел на край бассейна рядом с Тюром.

– Не огорчайся, я знаю одного верховного, которому уже не надо переживать за чистоту своего ковчега. На нем мы спасем потомков твоего воспитанника.

– Тюр, но это большая жертва.

– Для меня уже нет, даже наоборот. Считай, что это моя последняя дань планете. Кто знает, возможно, настанет время, когда именно их гены отведут этот мир от края пропасти.

Опираясь всем телом на посох, Тюр поднялся с камня. Положив свободную руку на плечо Яхве, он немного постоял, как бы прощаясь, а потом, повернувшись, пошел по направлению к пирамиде. Верховный уже скрылся за деревьями, а Яхве так и сидел у бассейна, задумчиво глядя в темную чащу сада. Кто знает, прошлое или будущее виделось ему?.

Ночь уже давно спустилась на город. Они неспешно шли по узкой улочке между невысоких домов, сложенных из глиняных кирпичей. Адам держался чуть сзади, не отрывая взгляд от Хатхор. Тонкая, воздушная материя платья и лунный свет невероятным образом подчеркивали всю красоту ее фигуры, и это волновало его, отвлекая от того, что она пыталась ему сказать. Сейчас не хотелось ни думать, ни рассуждать. Он просто шел, наслаждаясь звуками ночи, небом, полным звезд, и близостью самого прекрасного в этой части мироздания существа.

Улица почему-то заканчивалась воротами. Они казались массивными, но как только Хатхор приблизилась к ним, ворота, скрипя, легко открылись. Воздух наполнился прохладой – они вышли к, вероятно, очень широкой реке или озеру. Между водной гладью и домами оставалась узкая, всего в несколько шагов, полоска земли. Низкая трава была изрезана множеством узких дорожек. Они вели к лодкам, темной массой загромоздивших берег. Богиня остановилась. Она подождала, пока Адам приблизится к ней, и взяла его за руку. От нежного прикосновения слегка закружилась голова. Крепко обнять и никогда не отпускать от себя это прекрасное существо, вечно наслаждаться благоуханием ее волос, жить ей, ее душой, ее телом – это желание, как снежный ком, с каждым мгновением росло в нем, грозя окончательно вытеснить здравый смысл. Но когда ему показалось, что волна страсти уже поглотила его, все закончилось так же внезапно, как и началось. В одно мгновение он очнулся от этих сладких грез. Да, Хатхор по-прежнему была рядом и, нежно улыбаясь, держала его за руку, она по-прежнему была самым прекрасным существом во всей Вселенной, но чувство ушло, вернув свободу мыслить и воспринимать окружавший его мир.

Адам осмотрелся. Они стояли на невысоком, окруженном со всех сторон лодками деревянном причале, лицом к противоположному берегу. Там, несмотря на позднее время, кипела жизнь. Отблески пламени костров, играя золотом на черных волнах, тысячами мигающих звезд уходили до самой линии горизонта. Шум, доносившийся до Адама, был то едва различим, то нарастал, и тогда становились различимы лязг металла, крики, ржание лошадей и другие звуки, однозначно говорившие о большом скоплении землян.

Какое-то время Адам не видел ничего, кроме света костров, но постепенно глаза привыкли к темноте. За рекой был город, очень похожий на тот, откуда они только что вышли. В домах, выходивших окнами на реку, горел свет, городские ворота были распахнуты, а сами улицы ярко освещены и полны людей. Внезапно Адам понял, что находится уже не на темном берегу, а на одной из таких улиц. Хатхор рядом не было, и он, не зная, что предпринять, не торопясь, побрел за караваном вьючных животных, направлявшимся вглубь города. Нагруженные огромными и, по-видимому, тяжелыми тюками, те медленно шли, изредка подгоняемые такими же уставшими, как и они, погонщиками. Постепенно улица становилась шире, а землян на ней все больше. С осунувшимися равнодушными лицами они то исчезали в темных переулках, прилегавших к центральной улице, то появлялись оттуда с какими-то инструментами или тюками. Некоторые вели животных, некоторые ехали верхом. Ежеминутно сталкиваясь друг с другом, толкаясь, уступая дорогу, они с завидным упорством и в почти полной тишине направлялись к какой-то лишь одним им известной цели, и это, хоть и производило удручающее впечатление, все же вызывало неподдельный интерес. Наконец, в свете горевших костров, глазам Адама открылось поистине грандиозное зрелище.