Игорь Корнилов - Империя Русь

Бардам дарга понуро наблюдал с холма за поражением своих некогда непобедимых нукеров. Он даже не обращал внимания на то, что творилось за его спиной. А там в схватке не на жизнь, а на смерть схлестнулись непокоренные персы и тюрки под предводительством своего шаха с пятнадцатитысячным корпусом личной гвардии дженонга. Все было кончено. Джучи подозвал доверенного джуру Мэнго, что-то сказал ему на ухо и прошел в юрту мимо растерянных мурз. Через мгновение джура прошмыгнул в юрту, а еще через некоторое время вышедший Мэнго молча показал мурзам шелковый шнурок. Мурзы поняли – повелитель умер, не показав крови, как подобает высокородному монголу! А пока они горестно качали головами, над юртой дженонга взвился высоко в небо черный бунчук и несколько раз громогласно проревела зурна, призывая монголов прекратить бой.

Кровавый бой закончился. Уцелевшие и легкораненые монголы отошли в степь и, не пытаясь скрыться, выстроились по своим туменам. Корнелий в сопровождении Первого легата Кирилла, воеводы Тура и бывшего нойона Бэркэ медленно проезжал мимо понурившихся монголов. Под его взглядом монголы сползали с коней и падали на колени. Вдруг из-за спин, свистнув, в направлении князя вылетела стрела. Но никто и ахнуть не успел, как молнией сверкнул меч Перуна, и разрубленная пополам стрела упала к ногам княжеского коня. Увидев это, монголы с криками «Бурхан, Тенгри-бурхан!» все разом повалились ниц. Корнелий выдержал необходимую паузу и грозно рявкнул:

– Встать всем! – Перепуганные монголы подскочили как ужаленные и торопливо выровняли строй. – Слушать меня, степные волки! Теперь вы – мои рабы! Но я не прикажу забить вас в колодки, не прикажу бить камчой или обрезать вам уши. Вы честные воины и не заслужили позора! – Монголы радостно и облегченно загудели. – Но все вы принесете мне клятву на верность, клятву кровью. Командовать вами теперь будет нойон Бэркэ.

Корнелий не стал смотреть процедуру принесения клятвы. Он только распорядился организовать поиск раненых и убитых русичей, сбор трофеев и «очистку территории». После чего отправился на позиции хорезмийцев, решив по дороге заскочить в ставку Джучи.

В юрте покойного дженонга был полумрак. Тело, завернутое в шерстяной ковер, лежало посредине, а вокруг в ритуальных чашах дымились травы. Корнелий откинул полог и стал на пороге юрты. Мурзы, сидевшие вокруг тела, испуганно повернулись к нему.

– Вы завтра же повезете тело Джучи в Каракорум, – не терпящим возражений тоном объявил князь. – С собой возьмете письмо для Потрясателя Вселенной… – Он резко повернулся и вышел.

Лагерь хорезмийцев напоминал свадебное гуляние. Ликованию победителей не было предела. Хорезм-шах – теперь его действительно можно было называть именно так – шел навстречу Корнелию с довольной улыбкой. Он даже не успел привести себя в порядок, и его одежда была забрызгана кровью врагов.

– Приветствую тебя, экселенц! Это блестящая победа! И, надеюсь, окончательная победа! – Джелаль ад-Дин подхватил князя под локоть и потащил в свой шатер, докладывая по пути: – Я направил своих людей в Бухару, где спряталась вся семья проклятого Джучи. Скоро их привезут сюда. Как ты думаешь, экселенц, посадить их на кол?

– Думаю, что не стоит, светлейший. Лучше оставь их при себе в качестве заложников – все-таки дети Джучи являются Чингизидами. – Корнелий сменил тему: – Я хочу отправить письмо Чингиз-хану. Поехали со мной, составим письмо вместе.

Поздняя осень 6736 года от Сотворения Мира выдалась теплой и солнечной. Сидя в тенистом дворике княжеского – или султанского? нет, все-таки княжеского! – дворца в Ургенче, Корнелий с удовольствием наблюдал за играющими на мягкой травке невесткой Фирюзой и годовалым внуком Тимуром. Но не только эта идиллия держала князя здесь, в Ургенче. Интуиция подсказывала, что не в спокойной пока Европе, а именно в Мавераннахре и вокруг него события будут развиваться стремительно, что потребует от него максимального внимания и ответственности в принятии решений.

До назначенной встречи с воеводой Туром, который, кстати, стал уже начальником Приказа разведки, контрразведки и диверсионных операций, оставалось время, поэтому Корнелий взялся перечитывать очередное письмо от сына Велемира.

Активная переписка между отцом и сыном началась два года назад. Тогда король Иерусалимский прислал отчаянное письмо с невероятным сообщением: халиф Багдадский ан-Насир аль-Аббас, умирая, передал ему, Велемиру, все знаки высшей власти в халифате и объявил своим преемником! Сын писал, что это решение халифа в Багдаде приняли, мягко говоря, неоднозначно. Особенно расстроился сменивший Усмана аль-Азиза султан Египта Ас-Салих Айюб ибн-Мухамед, который явно претендовал на титул халифа и всей душой ненавидел Велемира, отнявшего у него, по его мнению, титул амира Дамаска после смерти Салах ад-Дина. Но халиф, даже будучи при смерти, проявил завидное упорство и настойчивость, убедив Великий диван в необходимости передать престол его внуку, прямому потомку Аббасидов. Вот так король Иерусалимский и амир Дамасский Велемир І Сармат стал халифом Багдадским и Аравийским Велимом ибн-Сармат аль-Аббасом.

Потом были еще письма, в которых новоиспеченный халиф Велим просил советов по решению межконфессиальных вопросов и высказывал опасения по поводу подозрительной активности египтян. И вот, буквально накануне, пришло очередное письмо. В этом письме сын уже совершенно недвусмысленно просил оказать военную помощь для отражения приближающейся агрессии из Египта. Решение Корнелий принял быстро – направить в Багдад вновь сформированный и доукомплектованный конный корпус, состоящий из бывших пленных монголов и алтайцев, под командованием нойона Бэркэ. Между делом Корнелий с улыбкой вспомнил, с какими трудами, а то и угрозами и насилием была связана «санитарная обработка» монголов и уцелевших членов их семей! Отмыть их и отобрать кишащую вшами одежду было невероятно трудно. Крики, сопротивление, доходящее до драки… Но через десять дней воинское подразделение численностью до десяти тысяч клинков предстало пред ясны очи Корнелия и князя Игоря Сармата в совершенно приличном виде! Монголы были обриты наголо, переодеты в чистые шаровары, халаты и тюбетейки, обуты в новые кожаные сапоги. Завшивевшие меховые шубы и шапки вместе с дырявыми и пропревшими ичигами были безжалостно сожжены. Процедура принесения присяги на верность обставили на монгольский манер – в присутствии шамана каждый из присягающих проходил меж двух горящих костров к своему десятнику, разрезал ножом руку и мазал своей кровью жертвенный камень. После этого десятники повторяли ту же процедуру в отношении тысячных, а тысячные, в свою очередь, присягали нойону. Нойон, приняв присягу всего тумена, направлялся к своему сюзерену и присягал на крови ему! После принесения присяги тумен был снабжен всем необходимым по нормам комплектования воинских подразделений русичей и передислоцирован с разрешения хорезм-шаха Джелаль ад-Дина к границам халифата. И вот сейчас пришел его черед послужить новому отечеству.