Михаил Успенский - Богатыристика Кости Жихарева

– Кто тебя угощал? – гремел Микула.

– Этот… как его… Артист Ефремов! Нет, Кука… Нака… В общем, скоромох!

– Скоморох, – поправил Колобок.

– Еще мы в эти играли… вроде шашек…

– Понятно, – вздохнул вожатый.

На колу мочало – начнем сначала.

Трудна жизнь древнего земледельца. Весной у него посевная, летом сенокос и заготовки, осенью уборка урожая. Не продохнуть.

Продохнуть можно разве что зимой, хотя и зимой дела немало: лапти плести (по сорок пар за лето стаптывали!), валенки катать, лучину щепать для освещения в избе, упряжь конскую готовить, шерсть прясть, носки да платки из нее вязать, за скотиной ходить…

Но не может человек, хотя бы и древний, без культуры обходиться. Скучно ему без культуры.

Поэтому женщины за пряжей пели, а мужики за деревянной работой рассказывали всякие байки. А уж сельская свадьба была в ту пору настоящей оперой – с ариями и хором. Да и похороны, хоть дело и грустное, целый ритуал.

Но все песни были знакомыми, от дедов-прадедов перенятыми. А хотелось всегда чего-то нового.

Поэтому и привечали в поселениях любого странника, от которого можно что-нибудь узнать. Поэтому и говорили: «Гость в дом – Бог в дом». Поэтому гость был особой неприкосновенной.

Но не всякий гость умел складно сказывать, а тем более петь и плясать. А потребность в этом была немалая.

Так и возникли скоморохи.

Слово это древнее и сложное. Греки называли бродячих актеров «маскарас». Это слово, в свою очередь, происходит от арабского «машкара» – насмешка.

Русский язык могуч – любое иноземное слово переделает по-своему. Даже и в наше время появились «клава», «приаттачить», «забанить», «погуглить»… Вот так «маскарас» и превратился в «скомороха». Долго ли умеючи!

Скоморох был универсал, мастер на все руки и ноги, человек-оркестр. Рассказать степенную, солидную былину, спеть веселую плясовую песню, сыграть на дудке, колесом пройтись – запросто!

Тогда в любой деревне ты – желанный гость. Тебя и накормят от пуза, и в дорогу еды дадут, и рубаху новую (или ношенную, но крепкую) преподнесут…

Скоморохи собирались в целые эстрадно-цирковые коллективы – ватаги. Там у каждого был свой номер. Почему цирковые? Потому что часто бывал членом ватаги дрессированный медведь – он неуклюже плясал под бубен и показывал, как бабы белье стирают да как боярин свое добро от народа прячет… Козы были ученые, собаки… Даже крысы!

И первые оркестры учиняли эти веселые люди.

Музыкальных инструментов у них было множество: бубны, сопели, сурны, домры, накры, волынки, дуды, лиры, органы, свирели, тимпаны, набаты, гудки… Думаете, гудок – духовой инструмент? Ан нет, струнный – ведь струна тоже гудит…

Кроме того, скоморохи ходили по канату, лечили, гадали, судьбу предсказывали, романы с селянками заводили, в кости мужиков обыгрывали…

Люди они были ловкие, крепкие, могли за себя постоять в случае чего. Например, перед разбойниками, которых немало водилось по путям…

Да они ведь и сами были немножко разбойники. А когда и множко. То курицу прихватят у скупых селян, то сохнущее белье с плетня стянут, а то и коня уведут. За ними ведь не углядишь! А уж если в селе мужиков мало, скоморохам было полное раздолье! Ищи-свищи их потом по всем дорогам!

А в трудные и смутные времена скоморошья ватага запросто могла перекинуться шайкой разбойников. До сотни человек бывали шайки!

Дошло до того, что в XVI веке появился указ, дозволяющий гнать скоморохов взашей со двора. А до тех пор их право охраняла традиция!

Граница между эстрадой и криминалом была зыбкой и в те далекие годы. Богатые воры и бандиты скоморохов очень даже привечали и приглашали на свои корпоративы.

Богатыми ворами и бандитами тогда были князья и бояре. В свободное от воровства и бандитизма время они устраивали веселые пиры-застолья, а что за веселье без скоморохов! И не былины слушали на пирах, а задорные неприличные песни да пляски-побаски.

А былины они сами сочиняли – пародийные, глумливые и тоже не слишком пристойные.

Потом стянет скоморох с себя портки, поворотится к публике, нагнется – ан у него там две забавные рожи намалеваны!

Как тут с лавки от смеха не упадешь! «Пацталом» и селяне, и бояре валялись!

Число бродячих затейников росло, возникали даже целые скоморошьи деревни – там в основном зимовали…

Конец тогдашнему веселью положил царь Алексей Михайлович под влиянием духовенства – ведь скоморохи высмеивали даже церковные службы и обряды, то есть кощунничали.

Зимой 1648 года на льду Москвы-реки сложили в огромную кучу все эти гудки и сопели, маски и наряды, скомороший транспорт (телеги и сани), примитивные декорации – и подожгли.

Что не сгорело, то ушло под лед.

О судьбе самих скоморохов летописи умалчивают – то ли от скромности, то ли от стыда. Но упоминаний о веселых и пройдошливых бродягах больше нет.

Перевешали, видно. С тех пор и существуют некоторые разногласия между властью и творческой интеллигенцией.

А возродил старое ремесло, как ни странно, сын строгого Алексея Михайловича Петр, впоследствии прозванный Великим.

Он тоже устраивал пародийные «всепьянейшие, всешутейшие соборы», где его вельможи надевали маски, запрягали в сани свиней и клеили себе на бритые лица бороды из пакли.

А немного погодя место скоморохов на Руси заняли… правильно, цыгане. Залезли из Европы в прорубленное Петром окошко.

С песнями, плясками и учеными медведями.

…Учащийся Жихарев торжественно въезжал на школьный двор. Весь личный состав учебного заведения выстроился, как на Первое сентября.

Тяжелый шлем на голове мешал обзору – как ни скашивал Костя глаза, не мог рассмотреть своего коня. И богатыристику в руке разглядеть тоже не мог, но твердо знал, что она налицо. С печатью и всеми подписями.

Потому что парни-старшеклассники, завидев этот документ, в ужасе разбегались, нарушая строй. Многие при этом ползли окарачь. То есть на карачках.

Старшеклассники и раньше-то старались не связываться с Костей, а уж при наличии богатыристики тем более.

На крыльце стоял старый директор Семен Ароныч с огромным букетом алых роз. Не миллион их, конечно, было, но где-то близко.

Богатырский конь остановился напротив директора.

И возговорил Семен Аронович: