Макс Фрай - Ветры, ангелы и люди

– На самом деле очень разумно – с точки зрения ребенка, который, как все нормальные дети, хочет быть как минимум не хуже других.

– Разумно-то разумно. А все равно оказалось роковой ошибкой. Потому что во дворе никто не стал бы отбирать у меня велосипед. Ясно же, что скоро с работы придет мой отец, и тогда начнутся крупные неприятности. В этом смысле, дворовые хулиганы – совершенно безопасная компания для владельца немыслимого сокровища, каковым в наших детских глазах являлся любой велосипед. Но я пошел в парк, испугавшись насмешек, и остался без велосипеда. Точка, привет.

– У вас его отняли?

– Ну да. Когда я валялся в траве после очередного падения. За завтраком вы спросили, с кем это я собираюсь стреляться. Ладно, слушайте, сейчас расскажу о своем давнем враге, которого до сих пор, будем честны, ненавижу, как последний дурак. Какой-то взрослый, как мне показалось тогда, а на самом деле, максимум десятилетний мальчишка, пробегая мимо, схватил мой велосипед, крикнул: «Смотри как надо!» – и укатил, выписывая красивые пируэты. Я сперва вообще не понял, что произошло. Думал, он просто решил показать мне, неумехе, высший класс. Думал, сейчас сделает круг, вернется и объяснит, как добиться столь потрясающих результатов. Сидел в траве, прикладывал к разбитому колену подорожник, как мама учила, ждал его. Очень долго ждал. Пока не стемнело. Только тогда до меня дошло, что рыжий мальчишка не вернется.

– Он был рыжий?

– Ага, совершенно как вы. Забавное вышло совпадение. Один рыжий лишил меня шансов научиться кататься на велосипеде, а другой рыжий это исправил – тридцать с хвостиком лет спустя. Лучше бы, конечно, раньше. Но и так хорошо.

– Представляю, что вам устроили дома!

– Да ничего мне там не устроили. Я, конечно, тоже думал, что будут страшно кричать. Может даже побьют. Вообще-то меня родители не били, но всех остальных детей вокруг – еще как. И я был вполне готов к таком повороту. Но получилось гораздо хуже. Родители не ругались, наоборот, очень мне сочувствовали. Но наотрез отказались покупать новый велосипед. Сказали – нет уж, хватит. Тем более ты даже выучиться не успел. Не получилось, значит не получилось. Не огорчайся, в мире есть много других развлечений. Хочешь записаться на плавание? Хочешь новый конструктор? Все что угодно, только не велосипед. Тем все и кончилось. До сих пор обидно. Даже вот прямо сейчас!

– Понимаю, – задумчиво кивнул рыжий. – Очень хорошо понимаю. Мне тоже ужасно обидно. Хоть плачь!

– Из-за меня?

– И из-за вас тоже. Но все-таки в первую очередь из-за себя.

– Из-за себя? Но при чем тут…

– Понимаешь, какое дело, – скороговоркой выпалил рыжий тезка, явно сам не заметив, что перешел на ты, что, кстати, только к лучшему, давно было пора. – Я же действительно хотел тебя научить. Но для начала, конечно, пофасонить, пустить пыль в глаза. Чтобы ты потом внимательней прислушивался к моим советам… Хотя нет, вру, это я бы сейчас так рассуждал, а тогда, конечно, просто для собственного удовольствия, лишний раз всех вокруг восхитить. Кто же знал, что по самой дальней аллее парка катится неведомо как заехавший на его территорию пьяный самосвал? В смысле, самосвал с пьяным водителем. Не смотри на меня так, я не призрак, явившийся с того света замаливать страшный грех, ничего мне тогда не сделалось, месяц в больнице с переломом ключицы и сотрясением того, что было у меня вместо мозга, полная ерунда. А вот от велосипеда остались рожки да ножки, о чем я, впрочем, узнал только на следующий день, когда более-менее пришел в себя. И стыдно мне было – не описать! Я, конечно, придумывал разные хитроумные планы, как раздобыть денег на новый велосипед для тебя. Был почти готов, если что, отдать свой, но не смог разыскать мальчишку, которого и видел-то мельком, встретил бы – не узнал. Родители по моей просьбе даже в милиции выясняли – вдруг кто пожаловался на кражу велосипеда? Но никаких заявлений не было. Тем все и кончилось. Ну, то есть, я думал, что все. А оно, оказывается, не кончилось. А оно, оказывается, вот так.

И умолк, уставившись на свои ловкие руки, которые, не дожидаясь команды хозяина, начали сворачивать самокрутку, взяв вместо бумаги увядший лист подорожника, а вместо табака щепотку песка.

Толкнул рыжего локтем в бок. Сказал, подмигнув:

– По-моему, нам обоим надо немедленно выпить.

И достал из кармана маленькую поллитровую бутылку с минеральной водой, без которой не выходил из дома здесь, в Ниде, где в любой момент можно случайно забрести в дюны, а дюны – это почти пустыня, тут без воды никуда.

– Спасибо. Но кажется, я пока не хочу пить, – флегматично откликнулся рыжий тезка.

– Я тоже не очень. Но все равно придется.

– Это еще почему?

– Фишка в том, что здесь, в дюнах, как только откручиваешь пробку, к бутылке тут же начинает подбираться ветер. Дует в нее, гудит, свистит, что-то рассказывает, а иногда поет. Доподлинно известно, что пустые бутылки ветер любит гораздо больше чем наполненные жидкостью. Это как раз понятно, воды-то вокруг и так хватает, зато полная пустота – редкость, заманчивая игрушка, дают – надо брать. Если мы выпьем всю воду, велика вероятность, что ветер захочет залезть в бутылку. А уж если он чего-нибудь хочет, непременно устроит по-своему. В точности как ты.

– И мы поймаем ветер в бутылку? А что будет потом?

– Ну как же. Мы быстренько закрутим крышку, сядем на велосипеды и отправимся к Рону. Он открывает свой бар в сумерках? Отлично, значит, сегодня мы заявимся первыми. И никто не увидит, как мы подмешиваем рассерженный куршский ветер в его «Океанский бриз». Подозреваю, это будет самая убойная смесь всех времен. Лучший в мире коктейль, идеально подходящий, чтобы отметить – я даже не знаю, что именно. Но если мы не устроим по этому неизъяснимому поводу хорошую вечеринку, будем совсем дураки.

В Кракове живут невидимки, демоны и обычные люди. Краковские невидимки обычно идут в музыканты, демоны развлекают детей на площадях, а остальные горожане пекут крендели и живут как хотят. Лица у них приветливые, голоса негромкие, а сыр они заплетают в косы.

Жители Брешии укрывают головы пестрыми платками, водят за собой белых собак, улыбаются, как будто только что проснулись. А хлеб они едят на бегу.

Жители Праги вырезают из дерева кукол, приделывают к ним веревочки, чтобы двигались как живые, кормят их щедро, поливают пивом и медовухой, отправляют вместо себя на работу и по другим скучным делам, а сами бродят по паркам, прыгают по деревьям белками, щебечут как птицы, плывут под водой серебристыми рыбами, цветут как розовые кусты, лебедями пролетают над Влтавой, хохочут, как чайки – всех провели!