Виктория Рогозина - Чернобыльский Йорик, или Смерть гробокопателя

Да, они мало того, что жили в одном районе, но еще ходили в один садик, в одну школу и более того, в один класс. Не один год отсидели за одной партой. Сударь мельком бросил взгляд на бывшую одноклассницу, невольно сравнивая с Алексой. Ну не бомба по сравнению с блондинкой. Никакая, серая и невзрачная. Да и с пышными формами Алексы не сравнится.

Мышка тяжело вздохнула. Создалось впечатление, что она хотела уйти от этого разговора, но сидя в одной машине со своим собеседником это было сложно сделать.

– Так че, все там же на кафедре?

– Да, – нехотя ответила она.

– А за городом какими судьбами?

– От дома бабушки шла.

– И как Галина Дмитриевна поживает?

– Она умерла, – выдержав паузу ответила Мила, чувствуя, как комок слез застрял в горле, но плакать было никак нельзя.

– Оп-с, сорян, не знал. Прими мои соболезнования, – быстро поправился Валера.

Они ехали какое-то время в тишине, слушая лишь гул работающего двигателя и свист ветра за окном. Въехав во двор, «шестерка» припарковалась у подъезда.

– Спасибо, – уголки губ Милы едва дрогнули, обозначив слабый намек на улыбку.

– Слушай, Викторовна, – Валера поспешно покинул машину вслед за бывшей одноклассницей. – Ты это… обращайся, если че. Вдруг помощь нужна, – он неловко провел пятерней по голове, топорща волосы. – Я понимаю, как тяжело. Я тоже потерял деда, – он сам не мог понять с чем был связан этот порыв. Сударь мог лишь догадываться как тяжело живется девушке одной, когда ей некого даже попросить о помощи.

– Спасибо, – повторила девушка. – И хватит называть меня «Мышью» и «Викторовной». У меня есть имя, – она нахмурилась.

– Не мышь. Мышка, – Валерка нагло ухмыльнулся, но в глазах горел азарт.

– Сударь, да Вы нарываетесь. А в табло?

– Базара нет, я все понял, – он примирительно поднял руки вверх, будто признал поражение, но при этом хитро улыбаясь. То, что от Мышки было вполне реально получить «в табло», он знал не понаслышке. Еще в начальной школе, дергая за косички, Сударь не хило так словил оплеуху, а после так называемого рецидива, на его голову опустился учебник математики. Дальнейшее желание задирать Милку сразу отпало.

Махнув рукой на прощание, одноклассница скрылась в подъезде. Дождавшись, когда в окне ее квартиры загорится свет, Валера хмыкнул и во всю мощь легких гаркнул:

– Викторовна, ты все равно Мышка, – и заливисто рассмеявшись уехал в неизвестном направлении.

Андрей привычным жестом поправил очки, водружая их обратно на переносицу.

– Я те отвечаю, это реальная тема. Мля буду, – твердил когда-то ему двоюродный брат, Геннадий Каравайкин. И где он теперь?! Где, где? В земле. И хоронили в цинковом гробу. История казалась вымыслом на грани шизофрении. Но углубившись в историю, все оказалось куда запутаннее и интереснее.

Алекса грациозно потянулась демонстрирую идеальную фигуру. Ни грамма жиринки. Глуходед Андрей самодовольно улыбнулся. Да, такой ботаник как он и спал с такой красоткой. Ему это льстило, вознося эго до немыслимых высот. С Алексией (или просто Алекса) он был знаком с детского сада, а потом ходил с ней в одну школу. Девушка всегда привлекала к себе внимание, вызывающе одеваясь, подчеркивая свои фигурные достоинства и скрывая умственные недостатки. Хотя Коля (брат Ботаника) отзывался о девушке не наилучшим образом, считая, что женщина должна быть… Быть?! Да, здесь должен быть целый список требований, и еще отдельный для спутницы жизни. Но все это лирика, поэтому и Коля оставался один в свои тридцать три года, банально никому не нужный, кроме собственного брата.

– Ничего, вот увидишь, я смогу найти этот клад. И тогда заживем.

– И популярность будет?! – капризно уточнила Алекса.

– Еще какая, – Андрей фыркнул. – Популярность взлетит до небес. И если грамотно ее использовать, мы сможем зарабатывать на одной только рекламе по триста тысяч в месяц. И это минимум.

Выгнувшись, Алекса словно игривая кошечка залезла на кровать, дразня воображение.

– Так что за клад?

– ССД… Смерть. Советским. Детям. Знаешь об этом?

– Я фильм смотрела, – томно прикрыв глаза, девушка прикусила губу.

– Нет, речь не об Анфисе Чеховой, – Андрей погладил Алексу по плечу, опуская руку ниже. – Легенда гласила что черная «Волга» с номером «ССД» похищала людей, преимущественно детей. Странная легенда на самом деле. В советское время черные «Волги» были зарезервированы для государственного пользования в качестве ведомственного автомобиля. В частные руки такая машина не продавалась. Да и в период массовых репрессий «Волги» использовались органами НКВД. И красились в черный цвет будто жути нагоняли. Каравайкин говорил, что в Чернобыльской зоне отчуждения он с женой спрятал один такой автомобиль, буквально закопан где-то в гараже, и там хранится несметное сокровище… – Андрей замолчал, отвлекшись на нежные поглаживания Алексы в особо чувствительных местах.

– Может это байки!? – девушка призывно облизнула свой указательный пальчик на правой руке, зная, что это смотрится возбуждающе.

– Брат никогда не говорил о том, чего не знал. Тем более, у меня есть карта. Осталось только собрать экспедицию, – Андрей поправил очки на переносице.

– Целая экспедиция?

– Нелегальная, – поправился ботаник. – Нужны надежные люди, которые не испугаются.

– Например, я… – Алекса улыбнулась, облизнув пухлые губы.

– Я буду рад, если ты пойдешь со мной, – он едва скрыл ликования. – Но это будет трудный поход. Нужен кто-то, кто мог бы помочь в действительно опасных ситуациях.

– Я могу чем-нибудь тебе помочь?

– Уговори Сударя. Его навыки были бы полезны.

– Ммм… нас будет трое.

– Четверо. Коля сразу сказал, что пойдет.

Алекса потянулась, а потом встав с кровати лукаво улыбнулась. Покачивая бедрами, девушка прошлась по комнате, собирая свои разбросанные вещи и медленно оделась, словно исполняя стриптиз наоборот. Отвлекшись, она написала сообщение Валере, тому самому, который Сударь, и, дождавшись ответа, неспешно протянула:

– Я помогу.

Андрей и не сомневался. Но в груди неприятно кольнуло. Он знал, что с той же легкостью, с которой Алекса предавалась любовным утехам с ним, с такой же легкостью девушка ложилась под Валеру. И не было смысла ревновать. Ботан всегда остается ботаном и местному гопнику ему попросту нечего было противопоставить. Валера брал свое нахрапом, решительно, будто не было никаких преград. Он был такой всегда, еще с детского сада. Его обожали девушки за клишированный образ «плохого парня». Андрею стыдно было признаться в собственной ревности. И он надеялся, что найдя тот самый клад, он смог бы удержать Алексу рядом с собой деньгами и славой.