Ксения Крутская - Граница. Песчинки на чашах весов # 1

Ольга впилась взглядом в очертания горы, по склону которой еле заметной серебряной нитью летел водопад, устремляясь в объятия треугольника деревьев, выросших у подножия и с радостью принимающих живительный поток небесной влаги. На плечах горы, словно оренбургский пуховый платок, лежало облако. Даже дрянная полиграфия дешевого рекламного буклета каким-то чудесным образом передавала ощущение океана чистейшего воздуха, плещущегося между отвесными скалами, которые словно в ладонях держат узкую долину с бегущей по ней ледяной, беспокойной, свободной рекой.

– Долина. Реки. Казыркан, – беззвучно произнесла Ольга, зажмурилась и счастливо, совершенно по-детски заулыбалась.

Подготовка к побегу шла прямо-таки с армейской четкостью. Выбрать турбазу, забронировать домик. Сообщить арендодателю о своем отъезде и оплатить квартиру на месяц вперед («базу» Ольга на всякий случай решила пока оставить за собой). Закупить продукты, медикаменты, одежду, палатку, газовую плитку с баллонами и прочую утварь. Ольга ни с кем не советовалась – вся необходимая информация легко и просто находилась по первому же запросу в интернете. Устроить «тойоте» полный техосмотр до последнего проводка и винтика, купить GPS-навигатор. Ольга знала, что дорога до Казырканской долины, мягко говоря, не для начинающих водителей. О перевале Кара-Йол многие, даже опытные автопутешественники отзывались как о серьезном испытании для нервов и техники. Но Ольга почему-то была абсолютно спокойна. Долина ждала ее – и не могла допустить, чтобы та не добралась до места назначения.

Накануне отъезда Ольга все-таки позвонила родителям. Точнее, она позвонила на сотовый матери, но, к счастью, та была занята, и на звонок ответил, как было принято в их семье, тот, кто оказался ближе к трубке. Это оказался Ромка.

– Да-да-а-а, – бархатистым баритоном проговорил он в трубку. – Кого мы слы-ы-ышим… Кто почтил нас своим вниманием… А попросту говоря – ты, зараза, куда запропастилась?! Я тебе раза четыре уже звонил. Мать с ума сходит, никто до тебя дозвониться не может. Виталя сказал, что ты от него съехала. Что у вас там творится, что за мексиканская мелодрама?

– Привет, – ошеломленно отозвалась Ольга и замолчала.

– Эй, ты чего? – Ромка обеспокоенно втянул воздух.

– Звонили, значит? – медленно проговорила Ольга. – Ну вот, похоже, телефон накрылся… А я-то думаю – чего это про меня все забыли? Да, мы с Виталькой немного разругались, я у подруги ночевала, но телефон был включен и заряжен, клянусь гитарой Хетфилда! – Ромка хмыкнул, обстановка разрядилась. – А у меня настроение было паршивое, вот и не звонила никому. Ну, понимаешь, мексиканская мелодрама, все дела… – Ольга голосом постаралась изобразить одновременно иронию и печаль.

– Понятно, – сочувственно хмыкнул Ромка. – Ну, жива, относительно здорова, и слава богу. Матери передам, что ты звонила. Но учти, за то, что не домой пришла, а к подруге, тебя еще ждет бурная выволочка.

– Да догадываюсь, – усмехнулась Ольга. – А я чего звоню-то… Выпросила отпуск, пользуясь своим разбитым сердцем как аргументом. Собираюсь рвануть на природу. В оч-чень теплой компании – с подружкой и ее мамой, можешь себе представить? С мамой!

– О да, тебя ждет увлекательная поездка, – захихикал Ромка. – Возьми с собой плейер с самой тяжелой музыкой из всех, что у тебя имеются. Иначе к концу отпуска ты начнешь кусаться. И проситься на работу. А куда едете-то? И надолго, если уж на то пошло?

– У нас нет особых планов, – осторожно сказала Ольга – она вдруг почувствовала, что не может, не имеет права назвать место назначения. – Думаем двинуть в Алтайский край, а дальше – видно будет. Поедем на моей машине. На три недели.

– Ничего себе! Сама за рулем? Ну ты и обнаглела, сестрица!

– Ну, надо ж когда-то повзрослеть, – улыбнулась Ольга. Брат вечно подтрунивал над ее боязнью самостоятельных поездок на машине даже до магазина на другом конце города.

– Ладно, удачи тебе! Родителям все передам. Да, на связи-то будешь? – спохватился брат. – Телефон почини перед отъездом!

– Починю, починю, – рассеянно отозвалась Ольга. – Но учти – там все равно почти нигде сигнала нет. Так что, вероятнее всего, услышимся через три недели!

– А вот этого я, пожалуй, матери передавать не буду, – зловещим шепотом произнес Роман. – Иначе она под покровом ночи сегодня придет и разберет твою «тойоту» по винтику…

– Да уж, не говори. Ну ладно, отбой, – Ольга сбросила вызов и, с облегчением выдохнув, откинулась на диване. Почему-то она чувствовала, что прошла по лезвию.

Два дня в пути. Дорожный знак с перечеркнутым названием Ольгиного родного города оставил за собой и прежнюю Ольгу, перечеркнутую жирной красной линией – городскую девочку, офисную тихоню, неуверенного водителя, любительницу комфорта и домоседку. Новая, сильная, уверенная – со стальным стержнем внутри – Ольга, которая с легкой улыбкой вела машину по серпантинам и перевалам Горного Алтая, с тихим сочувствием, но без сожаления вспоминала ту, что осталась призраком в городских границах и медленно таяла там, как дым, протягивая руки вдоль автострады и умоляя не покидать ее.

И вот наконец синяя букашка-машинка аккуратно сползла в Казырканскую долину по бледно-желтой ленте Кара-Йола. Знаменитый перевал многих пугает крутизной, тряской и слепыми зонами разъезда встречных машин, а Ольге он показался каруселью, детской горкой, по которой несешься, крича и захлебываясь воздухом и восторгом, с замирающим сердцем и ликованием. Теплые ладони долины приняли ее, надежно укрыли между деревьями, скалами, рекой и пыльной лентой дороги.

Ольга ехала медленно, отчасти из-за тряски, отчасти из-за того, что не могла заставить себя не смотреть по сторонам. Тридцать километров от перевала до места назначения она преодолевала около часа. И наконец, выйдя из машины за воротами турбазы, коснувшись ногами земли Долины и вдохнув полной грудью чистейший воздух с запахом речной воды, она окончательно поверила – она все сделала правильно.

Я ничего не вижу. Где мои глаза? Вокруг стены без глаз. Они смотрят внутрь себя. Они видят меня. Они не пропустят меня. Уходи, уходи оттуда. Ты лишаешь меня глаз, ты лишаешь меня тьмы. Я не могу видеть тьму без этих глаз!

Ольга сидела на топчане, облокотившись на стол и подперев голову руками, и в сотый раз перечитывала три строчки, появившиеся в тетради за ночь. Нашел-таки и здесь…

В окно сквозь ситцевые занавески лился мягкий утренний свет, за стеной неумолчно шумела река, только-только пришедшая в себя после безумия весеннего разлива. Первое утро на новом месте началось с прохлады и… шока.