Евгения Волкова - Сумеречный лес. Невеста колдуна. Второй шанс. Вторая жизнь. И одна судьба на двоих

– Прекрати игнорировать мои вопросы, Шанди, – тоном наставника, сказал Эдо и крепче прижал меня к себе. – Я терпелив, но всему есть предел.

Надувшись, я подумала над его словами, а потом решила, что всё равно нет смысла противиться… сейчас, по крайней мере. Да и какой в этом смысл вообще? Разве не проще узнать обо всём подробнее и… ну а вдруг, Эдо, действительно, тот самый мужчина, который сможет защитить меня? Или, что более вероятно, мы просто уйдём куда-нибудь, очень-очень далеко, и там… В этом всё дело? Он тоже не местный и готов уйти? Готов взять меня с собой?

– Я не знаю толком, – заговорила я, здесь и сейчас решив, что лучше сразу расскажу всё как есть, а уж потом посмотрю, что получилось. – Кажется, это была ведьма. Ну или ведьмак. Их там много, в Западном пределе.

– Как ты оказалась у неё? – спросил Эдо, а потом я поняла, что он вошёл в гостевой дом и сразу же направился туда, где располагались комнаты для постояльцев.

Одним глазом я оглядела зал и вздохнула с облегчением – он был пуст и тёмен. Люди спали.

Пройдя мимо двери, ведущей в мои покои, Эдо подошёл к самой дальней двери и, толкнув её, вошёл в комнату. Дверь он захлопнул ногой, а я обрадовалась тому, что сейчас окажусь на ногах. Однако оказалась на кровати. На кровати, на которой лежала настоящая, и очень-очень мягкая, перина. Сам мужчина принялся зажигать свечи, после чего налил в тазик воды и, прихватив его и тряпочку, из верхнего ящика комода, подошёл к кровати.

– На спину и разведи колени, – приказал он, ставя тазик на тумбочку, и так как я не бросилась сразу выполнять его пожелание, посмотрел на меня и произнёс: – Живо.

Это был не крик и не угроза, но в голосе прозвучали металлические нотки. И они напомнили мне о том, что этот человек незнаком мне, а ещё он легко берётся ломать чужие судьбы по своей прихоти.

Перевернувшись на спину, я развела колени и зажмурилась. Было не страшно, но жутко стыдно. Раздался плеск воды, после чего я почувствовала, что мужчина уселся между моих ног. Влажная ткань коснулась бедра, а Эдо вновь подал голос:

– Расскажи мне о себе.

Кивнув, я попыталась отвлечься от его действий и заговорила:

– Я из Сафины. Мама – ветеринар, папа – плотник. Я училась у учительницы, а когда мне было десять, мама заболела. И всё изменилось.

Я нахмурилась, вспоминая те нелёгкие месяцы, когда она, из красивой женщины, превратилась в живой труп.

– Ты знаешь, чем она болела? – спросил Эдо, споласкивая ткань, но после он уже не касался меня, от чего я приподняла голову и посмотрела в его сторону.

Оказывается, обтерев меня, мужчина занялся собой, а мне стало неловко от того, что я застала его за таким занятием.

– Нет, – выдохнула я и, опустив голову обратно, снова закрыла глаза. – Ей было просто плохо. Очень больно. Папа пытался найти лекарей. Потом колдунов, шаманов… Последней была старая ведьма. Но мама всё равно умерла.

Всякий раз, когда я вспоминала об этом, на душе скребли кошки, ведь я, в то время, искренне желала смерти своей родительнице. Мне было больно видеть её мучения, но если папа пытался спасти её, то я желала лишь того, чтобы это всё закончилось.

– И что случилось дальше? – тихо спросил Эдо и забрался на кровать рядом со мной.

Он лёг и положил свою ладонь мне на живот, а когда я приоткрыла глаза, то встретила прямой и сочувствующий взгляд.

– Я не знаю, – честно созналась я. – Что-то произошло с отцом. Он изменился. Возможно, пил, или делал что-то, из-за чего в городе его стали бояться. Не недолюбливать, а именно – бояться. И меня тоже. Словно мы прокажённые.

Я тряхнула головой и положила ладонь поверх ладони мужчины. Он слегка расслабил пальцы, и мои пальцы скользнули между его, после чего оказались там зажаты.

– Продолжай.

– За пять лет я выходила на улицу лишь пару раз, – продолжила я. – Но у нас постоянно были какие-то люди. Мужчины и женщины. Они устраивали что-то вроде встреч…

– Ты пыталась узнать, чем именно они занимались? – спросил Эдо и я кивнула.

– Один раз. Я прокралась к залу, но меня поймал какой-то человек в маске. Он сказал: «Тебе ещё рано сюда». И сказал так словно я дитя малое.

Я скривилась от этого воспоминания.

– А потом он провёл ладонью по моей голове и я… – я нахмурилась, но потом пожала плечами и закончила: – Уснула, наверное.

Некоторое время мы молчали. Я снова прикрыла глаза и склонила голову набок. Теперь, когда я рассказала всё, что знала, и всё, что могла, стало даже как-то легче. А с учётом того, что Эдо не прогнал меня сразу, давало надежду на обещанное будущее.

– Куда ты направлялась? – спросил мужчина, выдёргивая меня из полудрёмы.

Я заморгала, пытаясь постигнуть суть вопроса.

– Сафина в десяти днях пути отсюда, – пояснил Эдо. – Куда ты шла?

– К снегам, – наконец сказа я. – Мама рассказывала мне, что если кошка станет другом – то покажет свою родину. Я хотела пойти на родину Сулы.

Я ожидала, что Эдо отнесётся к моим словам с иронией, но он остался серьёзен.

– Ты общаешься с ней? С кошкой? – поинтересовался он.

– Не-е-ет! – протянула я, сделав страшные глаза. – Я же не колдунья.

Эдо как-то странно улыбнулся и положил ладонь мне на лицо, полностью закрыв глаза, после чего прошептал:

– Между прочим, не только колдуны могут общаться с животными… Спи, моя девочка.

Нахмурившись, я хотела спросить – что он имеет в виду, но веки мгновенно стали свинцовыми и я…

Монотонное, почти гудящее, пение, оно было очень знакомым и крайне раздражающим.

Пошатнувшись, я распахнула глаза и очень удивилась, поняв, что стою посреди коридора в доме, в котором мы жили. В доме, из которого я сбежала. И если сначала у меня случился приступ паники, то стоило только приглядеться лучше, и всё стало ещё более странно, но уже не так страшно.

Я видела этот коридор тогда, когда пыталась посмотреть чем занимаются те люди, приходя к нам в дом. Но это было почти четыре года назад, а с тех пор в коридоре произошло множество изменений. И вот сейчас я стояла в коридоре именно того времени. Точно так же, как и четыре года назад.

Оббитые деревом стены и ковровая дорожка на полу, очень тусклые лампы, крепящиеся к стенам через равные промежутки, несколько старых картин. Я находилась совсем недалеко от двойных дверей, которые вели в зал, и именно оттуда раздавалось пение. Точно так же, как и в тот день, когда я пробралась сюда.

– Я сплю, – прошептала я и облегчённо выдохнула. – Сплю.

Осознание того, что это сон, принесло искреннее облегчение, потом недоумение – как можно спать и знать это? Но потом пришло любопытство – если я сплю, то всё равно ничего страшного не случится, если я загляну в комнату.

– Это ты, – раздался приглушённый маской голос.