А. Командор - Мое мертвое сердце

Брови толстяка взлетели кверху, на блестящем лбу собрались складки удивления.

– А как же, о ней слышал любой образованный человек! Женщина, благодаря которой был повержен один из основных руководителей мятежников, что в конце концов сыграло важную роль в подавлении восстания.

Надо же, я и правда была такой знаменитой, что обо мне до сих пор не забыла история. Вдруг припомнилась байка про призрака, и я позволила себе усмехнуться.

– Именно. Я бы хотела посетить место ее последней битвы. Вы знаете, где она была убита?

– А как же, Могильный Холм. По легенде там захоронили и мятежников, и защитников империи, но тело Ренеллии по особому указу Святейших доставили прямо к их дворцу.

– И где этот Могильный Холм?

Торговец задумался ненадолго и повернул голову в сторону востока.

– Он не так уж далеко, в пределах земель Северфорта. На восток по этой дороге до ближайшего к Холму поселения под названием Плеть. Но позвольте узнать, зачем вам туда?

Как оказалось, все это время я шла в нужном направлении. Судьба это или случайность, но моя уверенность в том, что я обязательно окажусь там, где должна, окрепла.

– Просто интересно, – ответила я торговцу, – оказаться на месте исторических событий.

– Понимаю, – с важным видом кивнул мужчина. – Так откуда же вы все-таки пришли?

Я поправила капюшон, заправила за уши выбившиеся пряди и рассеянно оглядела толпу в надежде, что никто не обратил внимания на наш разговор.

– Оттуда, где вы пока не бывали. Благодарю за информацию.

Я развернулась и направилась к выходу. Торговец что-то сказал мне вслед, но его голос затерялся среди десятков других. Не хотелось задерживаться здесь даже на минуту, я устала от шума и сильных запахов, от толпы, посреди которой чувствуешь себя как в клетке. Дорога звала меня, пустота внутри стремилась быть заполненной. Это тянущее чувство было похоже на предвкушение долгожданной встречи, тоску по чему-то, чего меня лишили. Я надеялась, что на месте своей смерти найду какие-то ответы, узнаю, как быть с новой жизнью.

Когда шумные улицы и скученные деревянные постройки остались позади, дышать словно бы стало легче. Да, мне еще предстоит привыкнуть к людям, если я собираюсь жить среди них. Зеленобор был всего лишь поселением, и я уже чувствовала себя здесь неуютно. Что же будет, когда я наткнусь на действительно большой город?

Позади раздались тихие шаги, я ощутила взгляд, направленный в спину, и обернулась. Одновременно услышала:

– Эй!

Это был тот самый мальчишка с рынка. Он вздрогнул, когда наши взгляды встретились, и застыл на месте в тени последнего перед полями дома. Я тоже остановилась.

– Я… – мальчик откашлялся. – Я ведь действительно хотел тебя ограбить.

Он постарался придать голосу уверенности, но при этом его пальцы напряженно дергали нить на рукаве. Спустя две секунды моего удивленного молчания, он принялся мыском ботинка пинать дорожный гравий.

– И что?

– Но ты вступилась за меня. Почему?

Он наконец поднял на меня растерянный и немного смущенный взгляд. Ни один из нас не понимал другого.

– Потому что я могла.

– И это все?

– А нужны другие причины?

– Ну… обычно никто не делает ничего просто так.

– Я тоже ничего не делаю просто так.

– Я имею в виду, что никто не стал бы помогать простому бродяжке вроде меня, зная, что я ничем не могу отплатить.

Я пожала плечами. Странное место этот мир.

– Ничего и не нужно. Мне пора.

– Я просто хотел сказать… – воскликнул он, когда я уже собиралась отвернуться, – ну, спасибо, что-ли…

Кажется, для него это было важно. Такой незначительный поступок оказался проявлением редкого благородства. От этого на душе вдруг стало гадко. Не таким я представляла себе мир. Я выдавила грустную улыбку и кивнула на прощание. Впереди ждала долгая дорога – и много времени, чтобы подумать обо всем, что со мной произошло.

На этот раз дорога оказалась оживленной, и чуть ли не каждый час на пути можно было встретить торговца, посыльного, барда или даже целую группу. Подходя к очередному поселению, я спрашивала у прохожих его название, а в остальное время старалась держаться в стороне. Некоторые встречные пытались со мной заговорить, одни хотели знать последние новости с северо-запада Ао, другие уточняли дорогу, третьих интересовало, много ли патрулей я встретила. Я не знала ответа ни на один вопрос.

Мне было интересно наблюдать за людьми, которые проходили мимо. Они казались такими разными, и это всякий раз удивляло меня. В Зеленоборе их было слишком много, лица и голоса сливались, а взгляд скользил по общей массе, ни за кого не цепляясь. Но теперь я могла получше разглядеть их, пока мы приближались друг к другу. И в конце концов я кое-что поняла: даже самый бедно одетый человек носил обувь. Именно поэтому я неизменно привлекала внимание.

Впереди из-за поворота вынырнули всадники, и с их приближением я начала ощущать что-то, чему пока не могла найти объяснения. Я непроизвольно замедлила шаг и приподняла немного капюшон, чтобы лучше их разглядеть. Они ехали медленно, увлеченные разговором. Трое мужчин и женщина, и один из них явно отличался от остальных. Он ехал по центру, и только у него не было оружия.

Когда всадники приблизились на достаточное расстояние и я смогла разглядеть их получше, то странное чувство усилилось. Это было знакомое ощущение, такое, как если бы я нашла в старом сундуке вещь из прошлого и она напомнила бы мне о доме. Солнечный луч пробился сквозь густую листву и отразился от кулона на груди центрального всадника. Нет, не кулон. Это был стеклянный фиал размером с палец, а внутри него переливалась и мерцала серая субстанция.

Призрачная пыль.

Я застыла на месте от осознания этого, и владелец фиала тоже остановился, поравнявшись со мной.

– Что? – озадаченно произнес жрец, а это был именно он, я просто знала.

Остальные тоже остановились, и все смотрели на меня, и отсутствие обуви не имело к этому никакого отношения. Призрачная пыль. Кажется, я произнесла это вслух. Внутренний голос подсказывал, что сейчас придется немного лукавить. Я придала лицу легкомысленное и удивленное выражение:

– Что? – будто это он озадачил меня своим поведением.

– Мне показалось, ты что-то сказала.

– Я ничего не говорила.

Не уверена, что он в это поверил, и я сделала единственное, что могло спасти меня от дальнейших расспросов: отвернулась и двинулась дальше. Жрец выкрикнул:

– Постой!

– Мне пора.

Но я не успела отойти и на пару шагов, как путь преградила женщина на лошади. Она свысока взглянула на меня, вложив во взгляд столько презрения, будто я совершила нечто непростительное.