Ксения Биличук - Проект Эрешкигаль

– Ты совсем слепой? На палатки только глянь – дорогие же, даже в потемках видно, – зло прошептал высокий.

Ясно, будут грабить. А еще более вероятно – убивать. Конечно, бойцы дадут отпор, когда их разбудят крики. Но точно потеряют мирных и командира. Ни один из обитателей первой палатки не сможет быстро собраться или скрыться в кустах.

Значит, надо тихо менять свою дислокацию. Не бросать же этих беспомощных идиотов в такой неприятной ситуации.

Я тихо спрыгнула с ветки, бесшумно миновала кусты и зло глянула на укрытие, в котором спрятался Мишка. Этот парнишка явно пробзделся уже не один раз и понятия не имел, что теперь делать. На меня он уставился такими большими глазами, что можно было бы подумать – напрягся на третий заход, не иначе.

Ну, пусть лучше и дальше сидит тут, чем мешается под ногами. И тише будет, и проще.

Я отрицательно покачала ему головой и махнула, приказывая оставаться на месте. Толку от него и так никакого, все, что можно было просрать, она уже просрал. Так пусть хоть не мешает.

А вот наши гости продолжали тихо препираться.

– Слушай, мы уже полночи тут бродим, а добычи никакой, – раздраженно заметил высокий. – Ты что собираешься своей Маньке тащить? Себя красивого и подранные штаны?

– Грибов наберу, – тупо протянув, ответил приземистый.

– Еще пойди ягод у медведя отбери, – зло съязвил его товарищ.

– А вдруг их потом разыскивать будут. И на нас выйдут?

– Кто, дебила ты кусок? Кто будет их искать? Очередные туристы без компаса и рации. Забрели в глушь и потерялись. Таких тут по три пачки за сезон попадается. Их уже не ищет никто.

– Ну, вдруг какие вещи из подобранных.

– Ты вообще мозги пропил или дома оставил на полке, под присмотром жены? Брать будем только деньги и что-то полезное. На остальное даже не смотри.

– А если денег нет?

– Кто сейчас вообще без денег? Даже у тебя в кармане чего-нибудь найдется.

– Но эти-то туристы.

– Короче, хватит мне мозги мять. Ты либо идешь стоять на стреме, либо берешь вторую палатку.

На поляне воцарилась тишина. Приземистый думал, мне же пришлось остановиться в пяти шагах от них и дождаться, когда они опять заговорят.

Низкий оказался достаточно тупым, чтобы поддаться приказному тону товарища и согласно кивнуть:

– На счет три стреляем?

– Какой стреляем? – возмущенно прошипел высокий. – Ты вообще, чем думаешь? Только все добро заляпаем их кровью. Бросай в кусты, ножами обойдемся.

Его послушный товарищ опустил ружье в указанное место, за ним последовало и второе. В свете тусклых звезд блеснули широкие лезвия охотничьих ножей:

– Тихо открываешь, ныряешь и сразу бьешь в бок, а лучше в грудь, – инструктировал высокий. – До куда дотянешься.

– А мне что делать? – я уже дошла до гостей и выглянула из-за правого плеча лидера компании.

Не ожидавшие никого третьего на поляне, мужики попытались резко развернуться, атакуя меня оружием. Испуганный приземистый и совершенно не боевой болван от первого же удара по руке выронил нож и потерял его в кустах. Куда мгновенно убежал, чтобы вернуть себе свое.

Я же ловко вырвала нож у второго и вскочила на его спину, обвив ногами в районе живота и жестко надавив пятками на место, где у здоровых людей имеется пресс. Локтевой сгиб лег на горло, приподнимая подбородок, кончик лезвия его же ножа, схваченного правой рукой, аккуратно ткнулся в кадык.

Он испуганно застыл, напрягая все мышцы, о которых даже и не знал никогда.

– Молодец, – похвалила я его, приближаясь к уху так, чтобы губы чуть не касались раковины. – Так и стой. Дернешься и сразу сдохнешь. Это ясно?

– А, – подал сдавленный звук еще минуту назад казавшийся грозным мужик.

– Хорошо. Теперь я чуть-чуть отдалю от твоего горла нож, и ты позовешь своего друга, чтобы он перестал искать оружие. А потом вы очень тихо уйдете домой, где забудете обо всем, что тут случилось. Ясно?

– А, – утвердительно простонал заложник.

– Умница, – я на пару миллиметров отодвинула лезвие и сдавила пресс мужика так, что он ойкнул, хрюкнул и подал тихий голос, сдобренный шипением:

– Фанька, прекращай искать этот чертов нож. Пошли отсюда. Здесь нам ловить нечего.

– Хороший же нож, – тихо промямлил его товарищ, поднял голову из кустов и застыл, увидев нас.

Я хищно улыбнулась, выглядывая из-за левого плеча своего пленника, и снова надавила на пресс.

– У тебя целое полотно от плуга сперто. Еще пятьдесят таких наделаешь.

– Но этот же…

– Ты тупой? Нас тут прирежут и нож тебе уже не понадобится.

Приземистый послушно встал, рефлекторно смахнул широкими ладонями мусор с колен и ловко для своей фигуры засеменил к нам.

– Стоять, – тихо прошептала я на ухо высокому.

– Стой, придурок, – тут же повторил за мной он.

Низкий товарищ остановился в ожидании новых команд. В глазах читался испуг и непонимание, а заодно и жалость – видать, нож был действительно хорошим.

– Чего застыли? Теперь мы все дружно разворачиваемся и уходим туда, откуда пришли. Возвращаемся домой, под бочок к своим бабам и навсегда забываем о том, что тут случилось. Ясно?

– Ясно, – проблеял высокий и, помявшись, тихо уточнил. – А как нам идти?

– Как пришли, так и уйдете.

– Но…

– Ну да, я провожу, – снова приближая лезвие к кадыку, заметила я. – Чтоб раньше времени память не отшибло.

Высокий отчетливо почувствовал холод металла на шее, осторожно сглотнул, поводил глазами в поисках тропки и остался на месте.

– До рассвета хочешь стоять? Пока весь лагерь не проснется?

– Не, – проблеял он.

– Тогда вперед, – приказала я и с удовольствием сдавила пятки.

Он снова ойкнул и двинулся к кустам, где скрывалась едва видимая в потемках тропка. Движения высокого мужика, достаточно крепкого для того, чтобы перебороть не то что худосочную девушку, но даже Витька, казались механическими, сильно скованными, будто его заморозили и заставили идти, не дав отогреться.

Перед ним, послушно прокладывая путь, шел приземистый товарищ. Этот не так сильно испугался моего присутствия, как расстроился от того, что пришлось оставить оружие на поляне.

– Через двое суток заберете, – грозно произнесла я, заметив горестный взгляд низкого мужичка. – Если не побоитесь вернуться.

– А, – снова подал голос высокий.

– Ага, – согласилась я и, как коня, подстегнула его пятками. – Давай, не тормози, а то до рассвета домой не вернешься. Там-то, наверное, тебя уже потеряли.

Пленник послушно прошел кусты, осторожно ступая по земле, вышел к тропинке и снова остановился, ожидая приказов.

– Топай, давай. Оба топайте.

Они пошли. Приземистый семенил, порой оглядываясь на нас. Высокий никак не мог избавиться от скованности мышц, отчего больше походил на грубо собранный механизм.