Array Ади Сноу - Принцы Асгарда

Что до самой Фрейи – она утверждает, что ожерелье обменяла на благословение и какие-то свои магические дары. Учитывая то, что магия ванов в основном связана с природой, плодородием и плотской любовью, а также то, что жители бесплодных гор Свартальвхейма навряд ли интересуются огородами и садами, эта версия приобретает забавный оттенок и, в целом, не противоречит версии самих карликов.

От Всеотца лично информация не просочилась. Но он вынужден был как-то объясниться с женой, а даже Великая богиня по сути женщина, и утаить всё в себе она не могла и не хотела. По её словам, до слепого на один глаз Одина наконец-то дошло, что в случае с Фрейей его слепота распространилась на оба глаза, и какое счастье, что он наконец прозрел, и понял, что понятия «любовница» и «верная» несовместимы. И особенно несовместимы с Фрейей.

Впрочем, Фригга в этой истории никак себя не проявила, что говорит о её мудрости.

Что касается главного «злодея», то есть меня, то тут всё проще некуда. Рассказал я об этом только Тору. Тор сплетником никогда не был, но самую малость поведал Сиф, любительнице повыведовать любопытненькое до, во время и после любовных утех. Это были крупинки. Сиф сварила из них целую кастрюлю лжи, но зачем-то приплела туда Хеймдалля. То ли потому что не смогла его соблазнить, то ли ещё по какой-то своей непостижимой логике.

Видимо, Златоокий разозлился, поэтому впоследствии она о нём даже не упоминала, но сказка о том, как страж поймал гнусного вора Локи с ожерельем в руках, вылетающего мухой или выползающего змеёй из покоев Фрейи, прижилась. Несмотря на её абсурдность. Много вы видели змей и мух с руками? Вот и я тоже.

А всё было проще некуда.

Вообще, я всегда действую на импульсе. Мне сложнее пытаться объяснить, почему я поступил именно так. Ну, ладно, попробую.

Я не обласкан искренней любовью своих сородичей. По крови я чистый йотун, но размером не вышел, и меня выбросили ещё младенцем. Так что с кровными родственниками – полный провал.

Всеотец меня подобрал и воспитал в Асгарде среди асов и как аса. По-своему он меня любил… наверное. Я это плохо помню. Но иначе чего бы родной его сыночек Бальдр ревновал меня страшно и ни на минуту не давал мне забыть, что я – «недойотун», «микровеликан» и всё в этом роде? Причем не давал забыть не только мне, но и всем остальным.

Я же остро нуждался в любви. И я всегда её очень ценил.

Мне повезло – нашёл друга в сводном брате, любящую мать в приёмной матери, приятелей в во́ронах Одина, и до кучи у меня появилась отличная подруга!

Но подруга быстро повзрослела. Её суть, ванская суть богини любви, мощно заявила о себе. Как, кстати, и у Фрейра, который стал ей первым любовником. Но Фрейе было мало брата, её дар нуждался в развитии и распространении.

Как ни странно, наша дружба не переросла в любовь, хотя мы с тех пор не единожды делили ложе. В её колеснице всегда слишком много места для двоих, но и я никогда не претендовал на роль жениха.

Все понимали, что Фрейя сама выбирает кому дарить любовь…

Но. Неожиданно Один воспылал желанием прибрать прекрасную кошку к своим рукам, и настолько увлёкся затеей, что это стало всем заметно. Голову потерял. Каждым подарком, каждым часом, проведённым в её объятиях, он делал несчастнее Фриггу, свою верную жену – мою мать, которую я искренне любил.

Фрейю, кстати, он тоже счастливой не делал, разве что поначалу, но свободолюбивая кошка не могла оставаться в этом положении долго.

И, наконец, он выставлял идиотом самого себя.

Это надо было прекратить.

В общем, это я сейчас, задним числом, так всё вам расписал. А тогда, когда встретил уставшую, потрёпанную, ещё не смывшую с себя запах сынов Свартальвхейма Фрейю, сияющую, тем не менее, ожерельем на шее и улыбкой победительницы на лице, я без всяких рассуждений принял решение.

Тор мне потом сказал, что это было гнусно. В какой-то мере он прав. Но в борьбе против гнусности я гнусным не погнушался. И выиграл, правда, как всегда, не для себя.

И, нет, я ничего не крал, и никакой Хеймдалль не гонялся за мной, и не было у нас сражений за ожерелье с превращениями в тюленей. То есть, такая драчка у нас как раз была, но давно и совсем по другому поводу, и Сиф приплела её, смешивая правду с неправдой.

Я попросту не дал Фрейе подготовиться ко встрече со своим могущественным любовником, столкнул их лбами тогда, когда даже ослепший от любви старик понял всё с первого взгляда.

В результате моего поступка выиграли все.

Один как от чар очнулся, видимо, попредставлял себе эти четыре ночи во всех вариациях. До тошноты.

Фригга повеселела.

Фрейя сперва впала в немилость, но все подарки сохранила, получила законную свободу и тоже воспряла духом.

Про карликов ничего не знаю. Вот им, возможно, и не повезло. Один мстительный. Но в отличие от добрых отношений с братишками Ивалди, с Брисингами у нас дружбы не складывалось, мерзкие они. Так что, если и порешил их Всеотец, то поделом. А ведь наверняка порешил, чёт после того ожерелья о них ни слуху, ни духу! Боюсь даже представить, как именно он это сделал. Брр.

Вот вам и вся правда про ожерелье Брисингов. А вот что в нём, кроме невероятной красоты, таится, почему наша переборчивая кошка согласилась трахаться за него с четырьмя отвратительными карликами – это долго оставалось тайной даже для меня. И приоткрылась эта тайна лишь в тот день, когда Тор переоделся в женское платье, чтобы выдать себя за невесту. Но это совсем другая история!

Златоокий видел всё. И одновременно. Сегодня ему было на что поглядеть. На севере происходила какая-то движуха, племена горных великанов, ранее враждующих, похоже, объединялись, это могло значить, что затевалась война, но пока вяло. Однако за этим он следил тщательно и не упускал ни одного передвижения. С особым интересом страж наблюдал за Мидгардом, резко переменившимся после сдвига временных пластов. Разумеется, не выпускал из вида Тора. Не потому, что соскучился по светловолосому красавцу, а с целью быть наготове, если придётся снова срочно вытаскивать его обратно.

Краем глаза он присматривал и за событиями в других мирах, что не помешало ему узреть как прямиком к нему топает тот, кого страж хотел видеть меньше всего, в чьём присутствии сейчас чувствовал себя неловко. А чувствовать себя неловко ему было непривычно и неприятно. Но увы. Помешать приближению зеленоглазого змеёныша он не мог.

– Привет-привет! – радостно помахал рукой Локи, улыбаясь так широко, будто они были старыми друзьями и не виделись пару сезонов.

Ну, по меркам Локи, «потерявшегося» на его личные шесть лет, не виделись и вправду давно. Вот только друзьями они никогда не были.