Марина Марли - Параллели вселенных: Хранители

– Как ты думаешь, стоит ли ему помогать? – с сомнением в голосе обратился к Дане Аука.

Он, стоя по пояс в воде, держал под уздцы коня, который совсем недавно опрометью скакал через весь Темный лес, неся на спине путника, и лишь река Овиден смогла остановить его безумный бег. Сейчас он мирно пил воду из ее потоков, а путник, свисавший с него, был готов упасть в любую минуту.

– Я бы скорее сказала да, чем нет, – ответила ему Дана, внимательно осмотрев наездника через призму водяного стекла, за которым она находилась.

– Ты знаешь мое отношение к людям, – сказал с брезгливостью Аука. – Ты думаешь, он достоин? – спросил он ее, все еще сомневаясь.

– В нем нет темноты, – уверенно ответила она. – Дай ему омыться в водах моей реки, – сказала она и растворилась, превратившись в пушистую белесую пену, покрывшую поверхность реки, где они только что вели диалог.

– Хорошо, – выдохнул Аука, все так же колеблясь, но подчиняясь желанию Даны.

Он вытащил ноги воина из стремян и слегка толкнул его палкой, на которую опирался все это время. Тело, под тяжестью доспехов мгновенно упало с лошади, плюхнувшись прямо в воду и делая множество пенистых брызг.

Лошадь, почувствовав, что наконец-то освободилась от тяжеловесного наездника, горделиво и с облегчением подняла голову и вышла на берег. Она направилась к кромке леса, где росла сочная травка, которая так и манила ее съесть.

Тяжелые доспехи вмиг приковали воина к каменистому дну. Все его тело, с головы до ног было покрыто водой, и лишь солнечные лучи, преломленные в ее толще, ярко освещали безмятежное лицо, на котором застыла вся тяжесть последних дней. Вода вокруг тела человека начала окрашиваться в алые цвета крови, которая больше напоминала распускавшиеся лепестки цветов, окружавших его, словно погребальные венки. Аука отошел подальше, выбравшись на берег вслед за лошадью, и продолжил смотреть за сотворением чуда с безопасного для него расстояния. Пена, которая была разбрызгана при падении по сторонам, начала быстро затягиваться плотной пеленой над телом воина, которое почти покинули жизненные силы.

Бурля и перемешиваясь с водой, пузырьки пены безупречно белого цвета, разбавлялись кровью. Цвета ее менялись, переходя от бледно-розового к малиновому, затем к ярко-красному, пока не окрасились в насыщенный алый.

Наблюдая за этой картиной, где одна краска сменяла другую, Аука удивленно и с некой тревогой в голосе произнес:

– Надеюсь, ты не решила высосать из него все силы.

На что он моментально получил своеобразный ответ от Даны. Кусок кровавой пены прилетел ему прямо на кончик носа. Аука с омерзением скривил рот, и, не рассчитав силы, хлопнул себе по носу так, что небольшое пушистое облачко взорвалось, и распалась на тысячи маленьких пузырьков, обрамивших его волосы своими прилипчивыми шариками.

– О сомнениях во мне не может быть и речи. Работа моя – безупречна! – послышался ему хрустальный голос, от которого вздрогнула и завибрировала вся речная гладь.

Аука, в ответ, только удивленно захлопал глазами задумавшись. А потом начал с силой трясти головой, пытаясь избавиться от ненавистных пузырьков, облепивших его со всех сторон. Махая руками и притопывая ногами, вращаясь на месте и неистово стряхивая с себя пену, Аука, наконец, был полностью удовлетворен результатом. Закончив свой безумный танец, он остановился, чтобы еще раз взглянуть на поверхность реки, но пены там больше не было. Река безмятежно текла, в правильном направлении. Он, осмотрев русло, справа налево и слева направо, не веря своим глазам, подошел ближе к берегу, чтобы посмотреть, что случилось с телом воина. Подойдя к самому краю прибрежной суши, его брови медленно поползли вверх. Он, снова и снова, ощупывал каменистое дно глазами через хрустально-прозрачные воды, но тела не находил. Оно исчезло.

– Не может быть! – выкрикнул он громче, чем рассчитывал, и слова его отразились звонким и пронзительным эхом, как от поверхности воды, так и от стены деревьев противоположного берега.

– Согласен с тобой, чудо-человек, – послышался за его спиной ровный мужской голос.

Аука, втянув воздух и задержав дыхание, начал медленно и с опаской поворачиваться, чтобы взглянуть на того, кто произнес эти слова. Припоминая последнюю встречу с человеком, он был готов дать деру и бежать, куда глаза глядят, но сейчас бежать было некуда, за спиной у него опять стояла река.

«Не люблю, не люблю этих людей», – твердил он про себя. – Одни беды от вас, одни беды, – начал он проговаривать последнюю фразу шепотом, едва шевеля губами.

Наконец, повернувшись, он увидел перед собой того самого человека, которого недавно сталкивал своей палкой с лошади в реку. Аука, с недоверием, но любопытством, смотрел ему прямо в глаза. Человек изучающе смотрел на него, но в глазах его не было и намека на неприязнь, которую Аука видел у тех людей, которые были так безжалостны по отношению к нему и его лесу.

– Как здоровьице? – наконец, нарушил повисшее молчание Аука, стараясь сохранять видимость спокойствия.

– Даже лучше, чем раньше, – ответил ему воин невозмутимым голосом. – Не знаешь, как я здесь оказался? – поинтересовался у него человек так, будто он совсем не замечал разницы между ними или ему это было совершенно безразлично.

Аука был совершенно обескуражен.

«Это ему Дана, так прочистила мозги или он надо мной решил пошутить? Втереться в доверие?», – сосредоточенно думал Аука, прищуривая один глаз и изучающе оценивая, как грозную фигуру человека, так и саму ситуацию в целом.

– Лошадь принесла тебя сюда, и ты упал с нее в воду, – частично приврал Аука, не желая признавать, что он был причастен к последним, произошедшим с этим человеком событиям у реки.

– Ну что же, – произнес задумчиво человек, начиная расстегивать застежки и снимать с себя доспехи, – видимо, лошадь моя заплутала в лесу и вывела нас к реке, – повернул он голову и, улыбнувшись уголком губ, посмотрел на пасшегося недалеко скакуна.

Части доспехов приземлялись на траву, торчащую пучками то тут, то там и вязли в прибрежном песке, перемешанном с землей.

– Мне только интересно вот что, – продолжил размышлять человек вслух, совершенно не обращая внимания на Ауку и будучи занятым своими доспехами. – Ты сказал, что я упал с лошади в воду, – Аука закивал головой, подтверждая его слова, – Но как же я выбрался на берег? – вопросительно и с озорной чертовщинкой в глазах, посмотрел на него исподлобья человек.

«Вот дотошный попался», – думал про себя Аука, начиная раздражаться, но при этом, совершенно не чувствуя злости.

– Это все Дана, – произнес Аука, тут же осекшись и закрыв рот руками.