Аврора Ансер - Соло

Ощущаю, как гуляет осенний холодок по стянутой высохшим потом коже. Не чувствую, что замёрз, просто неприятно липко. Возвращаюсь в дом, сегодня уже не могу никуда ехать. Своего котёнка увижу завтра.

От мысли о ней на душе становится немного легче. Ещё легче было бы рядом с ней забыться. Но… Нет, не надо, уже поздно, надо попробовать отоспаться.

Иду в душ, стою под колючими струями долго. Холодно-горячо, попеременно кручу ручки. В конце концов, моюсь торопливо – как устал, сейчас только понимаю. Выхожу, промокаю тело полотенцем, вижу в зеркале свою осунувшуюся морду. Да, и волосы! Торчат в разные стороны, как взъерошенные перья. Всё-таки очень надо срочно подстричься. А вот викинги, помню, волосы не стригли, в косы заплетали. Считали, что в них содержится мужская сила. Прям завидую! И надо будет ещё побриться, лучше утром, а то приду к Жанне такой весь… полный викинг!

Отворачиваюсь от зеркала, чтобы повесить на крючок мокрое полотенце. Краем глаза замечаю что-то странное на груди, чего там быть не должно. Поворачиваюсь обратно, смотрю устало. Ты ж хотел иррациональных чудес, что же теперь такой кислый?

На груди у меня вместо красной буквы другая, чёрная «А» в сложном готическом узоре. Это такое непередаваемое чувство, как… представьте, что в своей постели вместо любимой жены вдруг обнаружили страшную соседку. Смотрю и не знаю, что мне с этим делать. Может, срезать ножом вместе с куском кожи? Попробовать перебить, например, в том же салоне. И что на это сказать Жанне, она же видела первую татуировку… Я так устал, что это всё уже не сегодня. Мне ещё с одним «чудом» надо пообщаться.

Швыряю мятое полотенце в угол, выхожу из ванной, изо всех сил долбанув дверью. Иду к себе, надеваю боксёры и широкие домашние брюки.

Потом в кабинет, это не подождёт до завтра. Захожу, включаю свет, ступаю осторожно. Да, он здесь, наш Ажан, но выглядит старым камнем. Как старинный барельеф, изъеденный временем, дождём и ветром – словно в красивой сказке о каком-нибудь почившем герое. Подхожу поближе – и вправду камень, но почему он не исчез, раз его хозяин сгинул? Я, конечно, действительно мало знаю, и отец не научил меня, как обрести сущность, как развить и пользоваться творящей силой… но о нашем роде и о мече, ему принадлежащем, он рассказывал. Да, немного, но хоть столько. Помню, называл его всегда по имени или просто – «орудие рода».

Я – арат, это отец обозначил чётко, и о нашей расе больше не распространялся. Не просто арат, а из древнего, когда-то могущественного, рода. Фамилия происходит от слова на языке Первых, и этот язык земную латынь сильно напоминает. Необъяснимо. Надо же было попробовать понять, что я тогда сказал Жанне в коридоре! Провести аналогию с той же латынью, домыслить пробелы и неточности. Я что-то приказал ей, знаю, она убежала…

Задумавшись, я возложил на каменную рукоять меча обе руки. Орудие Рода, говорил отец, само себе хозяина выбирает, как правило, сильнейшего в семье.

– Ажан, – зову его хрипло. Веду руками по длинной рукояти, обхватываю гарду, сжимаю, касаюсь перекрестья лбом. – Он исчез, почему же ты всё ещё здесь…

Ай! Кольнуло что-то. Откуда здесь, на гладком камне взялся торчащий острый заусенец?

Отнимаю ладонь, смотрю на порез – небольшая, но рваная рана на правой руке будто сделана консервным ножом. Кровь течёт сильно, я поднимаю глаза на меч и вижу, как крупные капли стекают в ручеёк, достигший лезвия и впитывающийся в пористый камень. Оттуда вверх и вниз по двуручнику начинает расползаться темнота, сжирающая каменную плоть и обнажающая яркий, будто только что из кузни, металл. Сбегает вниз по лезвию сияющая голубая вязь, рождённая из незнакомо-новых завитков, отражается в зеркале отполированной заточки. Заполнилась рельефом рукоять, и я впервые вижу полным словом «Soulo» 2 2 Soulo (лат.) – душа на ней, вплетённое в узор. Меч светится все ярче, вспыхивает буквами на гарде, сияет нестерпимо слепяще-голубым. Я прикрываю веки… только на мгновенье! И открываю снова в полной темноте. Но я же видел! Я себе не верю. Отступаю на шаг, и страшный грохот лопнувшего камня застаёт меня врасплох. Я пригибаюсь от летящих вдруг осколков.

Но ничего не полетело. Наощупь нахожу и жму на выключатель – нет, свет не включается, придётся проверять щиток. Включаю телефон, свечу фонариком на стену и под ней. Осыпался! Ажан осыпался пригоршней мелкой пыли!

Понятно, что отца в этом мире больше нет. Стою и чувствую себя на кладбище – могилу закопали, все, кто провожал, давно ушли, а я вот нет… мне некуда идти.

Вдруг замечаю, что раненую руку неприятно жжёт. Смотрю – на месте бывшей раны, в разводах крови, на ладони длинный чёрный крест, похожий на меч, но точно не уверен. Что происходит, не понятно, как всегда.

Все, спать! Чудес сегодня хватит! И электричество налажу утром, все потом!

Я просыпаюсь утром рано и, что невероятно, бодрым. Свет загорелся сам собой, и крепкий кофе плюс нормальный завтрак дают надежду, что и дальше день сегодня сложится удачно. Я чищу зубы, бреюсь в ванной в мыслях об отце.

Не время сейчас раскисать, и траур не уместен. Да, это обидно, что не предупредил. И непривычно будет без него. Но главное, что отец жив, он не умер, просто далеко. Я уже взрослый, сумею выжить и позабочусь об Элен. К тому же он, может быть, когда-нибудь вернётся. Мы будем ждать. Да, будем дальше жить и ждать.

Смываю пену и критично оглядываю себя в зеркало. Побрился – хорошо, но шевелюра портит, надо срочно стричься. Заеду прямо сейчас, ещё есть время до занятий.

Сажусь в машину, еду до салона, куда всегда обычно хожу стричься – они работать рано начинают. Только я не записался накануне, могут не взять или придётся ждать. Влетаю в зал. Смотрю – у них девчонка новая, ещё не видел.

– Привет, а я к Ирине, она сегодня будет? – спрашиваю.

– Я её заменяю на время отпуска, – грустно отвечает девушка. – Работу не найти без рекомендаций, парикмахеров слишком много. Вы по записи?

– Я не записан, но… возьмёте? – говорю и улыбаюсь. – Мне очень надо, и надо поскорей. Готов платить вдвойне!

Девчонка жмётся, улыбается смущённо. Потом кивает. Очень хорошо! Она показывает кресло, я сажусь. И слышу, как она по телефону кому-то переносит сеанс, и этот кто-то громко в трубку на неё орёт.

Стрижёт она отлично, быстро – я доволен. И надо бы её за это как-то поблагодарить. Заметил, что она сняла с плеча остриженную прядь и «незаметно» спрятала в кармашек. Зачем? Загадочная женская душа! Ну что ж, раз «незаметно» – лучше не заметить.

Благодарю её, оплачиваю картой. Беру, на всякий случай, номер телефона – такого мастера найти не просто трудно, а реально тяжело. Уже на выходе, почти в дверях, услышал, что ей снова позвонили. Но в этот раз звонок хороший – девушке предложили работу в крутом салоне. Под её осторожно-восторженные восклицания закрываю за собой дверь, иду в машину. По времени нормально, к первой паре буду в универе. Теперь не страшно Жанне показаться, вернее, страшно, но из-за вчера. Волнуюсь, как подросток, решившийся на первое свидание.