Мира Троп - Слуги этого мира

– Помона?

Она обернулась, и ее узкие глаза широко распахнулись. На целую минуту Помона так и застыла на месте.

Из-за горизонта привстала старая звезда и уронила на смотровую площадку первый теплый луч. Ти-Цэ стоял у самого края, сбоку от плетеного кресла и стола с подносом еды на нем. Перегородка, отделявшая его от пропасти, едва доставала Стражу до бедра, но он даже не смотрел в сторону, куда один шаг мог стать последним. Он наблюдал за Помоной. Три его густых тяжелых локона – два длинных и один – короткий, до шейного позвонка, – покачивались на ветру.

Страж нахмурился, проследил за направлением ее застывшего взгляда и тоже повернулся к восходу. Его лоб разгладился. Он посторонился, когда Помона на ватных ногах подошла к ограждению.

Помона взялась за перила обеими руками. Всю жизнь она провела в Пэчре, но сегодня будто бы увидела его впервые. Увидела его таким, каким его не видел ни один человек в поселении. Помона вытягивала шею и щурилась, пытаясь отыскать свой дом, но скоро ей пришлось признать, что она не может найти его среди сотен однообразных построек. Некогда просторные улочки виделись ей теперь шлангами, едва разделявшими приклеенные друг к другу дома, мастерские и школы.

И тем не менее, Помоне никак не удавалось для себя решить, мал Пэчр или огромен. Мир по сравнению с ним вне всяких сомнений был гигантским, бескрайним, но стоило ей подумать о том, чтобы возглавить поселение, как глаза Помоны разбегались от количества обитающих здесь жизней.

Об этом и думать нечего. Стражи ошиблись, и чем скорее поймут это, тем лучше.

Помона повернулась к Ти-Цэ. Еще минуту здоровяк со шрамом наблюдал за тем, как старая звезда все смелее встает из-за горизонта, и наконец ответил на взгляд женщины.

– Посредник?

– Почему я? – спросила Помона. – Это большая ошибка. Все – ошибка.

– На наш выбор повлияло множество факторов, – заговорил он, оставив ее последнюю реплику без внимания. – Но все они по сути своей следствие одного главного – судьбы. Мы в этом убеждались все больше и больше, пока наблюдали за формированием вашей личности.

– Моей личности? – Помона невесело усмехнулась. – И что же в ней меня так подставило?

Ти-Цэ ответил не сразу. Около секунды ему понадобилось, чтобы исправить ее язвительную формулировку на более корректную в своих мыслях.

– Все перечислять сейчас нет надобности. – Страж со шрамом указал на кресло, предлагая приступить к завтраку. – Но могу сказать, что со стандартного наблюдения на пристальное по отношению к вам мы перешли со времен школы. А на предвыборное – после рождения вашей младшей сестры. И все же, именно в школе мы впервые задумались о ваших возможностях. Когда вам, Помона, предоставляли слово, вы имели свойство задавать очень правильные вопросы.

Она вскинула брови. Вот уж что ожидала услышать в последнюю очередь.

– Вы не отличались самыми похвальными знаниями, но, когда речь заходила о бедствиях Старого мира, вы проявляли не дюжий интерес. Не к событиям, которые происходили. А к тому, как вели себя люди до, во время и после катастрофы.

Ти-Цэ поправил тарелки с едой. Но когда и после этого жеста Помона не села за стол, продолжил:

– Вас не интересовали временные рамки войн и эпидемий, зато волновали причины, которые привели к несчастьям. В то время, как класс с жаром отстаивал мир во всем мире и осуждал жестокость людей Старого мира, вы старались разобраться, почему все-таки они поступали тем или иным образом и действительно ли все, что происходило, шло им на вред. Почему они мыслили так, а не иначе. И накладывали их образ мышления на людей, которые вас окружали. Но самыми показательными стали последние события. Вы понимаете, что я имею в виду, – подытожил Страж утвердительно.

Впалые глаза Помоны выглянули из орбит. Она вспомнила, как холодно на нее глядели соседи по классной комнате, когда она высказывалась об этом всем вместо того, чтобы присоединиться к презрению идей человечества Старого мира. Она была так озабочена злыми взглядами людей вокруг, что не заметила другого, пристального. А Страж, оказывается, ловил каждое ее слово. И даже что-то записывал, как в тот раз, когда она прилюдно поругалась с Дианой.

Помона осторожно опустилась в кресло. Она понимала, какие вопросы Ти-Цэ называл правильными. И все равно была в недоумении.

– А что до событий, произошедших накануне вашего избрания, – заговорил Страж, когда пауза начала затягиваться, – вы и сами наверняка почувствовали, что поступили так, как поступил бы истинный Посредник.

– Я поступила, как человек.

– Вы сохранили человечность , когда других оно оставило. Да, именно это я и хотел сказать.

– И это все? Я хочу сказать… И все ?

Ти-Цэ вскинул пораженную шрамом бровь.

– Я имею в виду, – смутилась Помона, – этого достаточно, чтобы встать во главе целой цивилизации?

– Нет. Но без человечности и умения задавать правильные вопросы дорога на эту должность однозначно закрыта.

– Ти-Цэ, ты ведь говорил, что у вас здесь главных нет?

Страж кивнул.

– Понятно. – Помона вымучила улыбку. – Поэтому вы в этом ничего и не понимаете.

– Здесь главных нет, – произнес он с расстановкой, – но на территории других земель есть так называемые Старшие, которые являются представителями – теми же Посредниками, – нашей цивилизации по умолчанию.

– Старшие? Это вроде как родители?

– Не совсем. Они опытнее, мудрее и накопили достаточно знаний и умений, чтобы в любой момент встать напротив любого существа и выступить от лица всего нашего народа. Старшим может стать любой из нас, требуется лишь время и определенная готовность к этому. К тому же, наши Старшие не столько повелевают нами, сколько состоят на службе у нас самих. Они отдают нам знания, накопленные десятилетиями, чтобы мы не тратили столько же времени на их сбор, и позволяют двигаться дальше, чтобы мы могли стать лучше, умнее и мудрее их. Такие они, настоящие лидеры.

Голова у Помоны шла кругом, и все же она едва сдерживалась от смеха. Уголки ее рта тянулись вверх, а в глазах застыла мольба прекратить творящееся безумие.

Она бессильно всплеснула руками.

– Только не говори, что считаешь меня похожей на ваших Старших, или как их там.

– Нас вы вряд ли чему-то научите, – холодно сказал Ти-Цэ, – а вот своих… Есть задатки. Тот, кто способен задавать правильные вопросы, может получить правильные ответы и передать их своему народу. А ведь удовлетворить любопытство – это главная страсть людей. Так?

Помона настороженно подняла на Ти-Цэ взгляд. Он не сказал о подпольных революционерах ни слова, но она не сомневалась, что ему обо всем давно было известно. А может, он знал и о том, что им не хватало для поднятия восстания именно информации.