Мира Троп - Слуги этого мира

– Я не понимаю, что ты…

– Мы дежурим у человеческих домов днем и ночью. И как никто знаем, что за дверьми звенит не только детский смех, но и плачь, пощечины, крики и ругань.

Помона вытаращилась на Стража. Он отвел глаза.

– Не каждый многодетный поселенец хочет дожить до рассвета. Постарайтесь это понять. Этот мир нужно сделать… более подходящим для людей. И это по силам только самому человеку. Мы, Стражи, признаем, что не годимся для этого, и нуждаемся в вашей помощи.

Две долгих минуты Помона смотрела на Стража, не отрывая от него глаз. Ти-Цэ стойко выдерживал ее взгляд, давая понять, что говорит серьезно, как никогда.

Во второй раз за это бесконечное утро Помона медленно опустилась в плетеное кресло. На подносе перед ней стояло блюдо отварного картофеля, рыбное филе, свежий хлеб, банка молока и большая чаша с фруктами. Плоды были размером с яблоко, бордовые, с пушистой кожурой.

Помона взяла один персик и рассеянно поднесла его к глазам. Вот что перебрасывали друг другу Стражи на ветвях дерева. Персиками в Пэчре торговали всего две лавки, и удовольствием были недешевым: их обменивали на самые ценные в хозяйстве вещи. Персики были настолько недоступной роскошью, что по определению доставались в итоге мухам и личинкам, ибо не продавались прежде, чем перезревали и гнили. Но Стражи, согласно слухам, не дожидались этого момента и за очень щедрую плату забирали плоды. Похоже, это была не байка, которую распространяли местные сплетники.

В последний раз Помоне удавалось поесть персиков в тот день, когда в их доме появилась Ида: тогда отец принес аж шесть персиков, чтобы это дело отпраздновать. Но несколько дней после сколачивал новую телегу – старая пошла в дар торговцу фруктами.

Помона неуверенно спросила, действительно ли может есть персики, ничего не обменяв. Ти-Цэ дал добро коротким кивком.

– Может, хочешь? – предложила она. Есть такое сокровище в одиночку казалось просто неприличным.

Никто из ее знакомых таким угощением бы не пренебрег, но Страж решительно покачал головой.

– Благодарю. С вашего позволения воздержусь.

Помона вонзила зубы в плод и отломила от буханки хлеба краюху. Только после первого жевка с некоторым смущением она призналась себе в том, как сильно проголодалась.

***

У Помоны не было сил, чтобы провести остаток утра в компании десятков Стражей, и она попросила Ти-Цэ оставить ее в покое. Он проводил ее обратно в комнату, где и оставил наедине со своими мыслями.

Помона надеялась, что сумеет восполнить недостаток сна и избавиться от кошмара наяву, но забыться дремой ей предстояло еще не скоро. Она вернулась к осмотру комнаты и добралась в этот раз до небольшой книжной полки. Несколько раз Помона просмотрела каждый томик, прежде чем согласилась поверить, что перед ней было собрание всех ее любимых книг, за которыми она отстаивала очереди в библиотеке лет с пятнадцати.

Как давно Стражи выдумали ее судьбу и стали готовиться к приходу Помоны на самом деле?

Прошел день с тех пор, как Помону отвели в Серый замок. Над Пэчром зависли небывалые доселе настроения.

Улицы не были такими тихими и безмятежными, какими показались Помоне со смотровой площадки. За закрытыми дверями и ставнями не утихали разговоры о невероятном событии, свидетелями которого они стали. До наступления сумерек под крышами домов собирались самые разные семьи и ночь напролет судачили о случившимся. А на рассвете, когда заканчивался комендантский час, высыпали сплетничать на улицы.

Стражи пристальнее прежнего следили за порядком и, хотели того или нет, особенно тщательно оберегали дом пожилой пары с маленьким ребенком на руках.

Сбитые с толку родители Помоны не могли сделать из дому и шага, ибо их тут же осаждали толпы агрессивных любопытных. Они требовали от Гектора и Нонны держать ответ за свою старшую дочь, которая умудрилась каким-то непостижимым образом уговорить Стражей отдать власть ей. На вопросы Нонна не могла выдавить из себя ничего, кроме слез, а Гек – угроз насадить на вилы любого, кто попробует зайти на порог его дома.

Оставить без внимания беспорядок Стражи не могли, и как бы ни была им неприятна сама мысль о том, чтобы нарушить к кому-то в Пэчре нейтралитет, они разгоняли от них бушующую толпу и вели у дверей избы усиленную охрану.

– Куда вы забрали Помону? – причитала своим заступникам Нонна. – Пожалуйста, верните девочку домой !

– Это ошибка. – Гек отодвинул от окна захлебывающуюся рыданиями супругу. Ида путалась у него под ногами, но он не обращал на нее внимания. – Моя старшая дочь не может быть Посредником, мы ее ничему такому не учили. Да послушайте же меня! – Он брякнул крепкими, еще не забывшими молодые годы кулаками о подоконник. – Я не желаю больше разговаривать с вашими спинами!

Один из Стражей повернулся. Лицо Гека побледнело, совсем как в первый день его недавнего недомогания. Безумные, дрожащие в глазницах глаза чудовища предупреждающе вспыхнули. Никогда до сегодняшнего дня он еще не сталкивался с таким взглядом. Немигающие очи за склизкими прозрачными веками пронзили его насквозь и швырнули прочь от окна.

– Да что же это, – только и сумел просипеть Гек, и больше уже не раскрывал рта. Потому что чем скулить, как подбитая дичь, лучше молчать совсем. Он и представить себе не мог, что сейчас происходит с его бедной послушной Помоной, окруженной этими гигантскими безумцами.

Стражи никому не давали ответа: ни почему они сделали выбор в пользу Помоны, ни как теперь быть поселенцам Пэчра. Только одно люди знали наверняка: сама себя Посредником Помона пока не признала. И от этого вопросов становилось лишь больше. Чем же занята тогда печально известная женщина в стенах Серого замка?

Были люди, которые с разинутыми от восхищения и ужаса ртами следили за событиями. Были те, кто с неприязнью говорил о незаслуженной чести, которой удостоилась несостоявшаяся ткачиха. Не мало было и тех, кто считал Помону покойницей: они думали, что Стражи просто-напросто хотели избавиться от бездетной женщины, но процедура вышла из-под контроля и привлекла слишком много внимания.

Подпольные группы революционеров были упразднены. Просто потому, что желающие вступить в ряды негласнодвиженцев перестали вмещаться в подполы и высыпали на улицы. О грядущем восстании теперь говорили в открытую, и даже надеялись, что Стражи что-то предпримут и выдадут им какую-нибудь информацию. Но остались ни с чем, потому как те провокаций будто бы не замечали. Они продолжали патрулировать улицы и пресекать беспорядки на корню, как и прежде.

С большой неохотой жители Пэчра были вынуждены жить по правилам Стражей и дальше. Они отвлекались от сплетен на повседневные хозяйские дела, а со звоном медного колокола плелись в школы. Люди присматривались, не мелькнет ли в рядах учеников и учениц затылок Помоны, но женщина в поселении спустя сутки так и не объявилась.