Мира Троп - Слуги этого мира

Что, если

Ти-Цэ в ее комнату заходить перестал. На обед звал ее из коридора, воду для умывания оставлял у порога, уроки стал давать на смотровой площадке, сразу после приема пищи. Помона его об этом не просила; просто в день, когда на стенах, которые она изрисовывала мелом, стали вырисовываться вполне узнаваемые образы, он перестал появляться в ее покоях. Отныне она спокойно рисовала дни напролет, в полной уверенности, что раньше времени рисунок никто не увидит.

Если бы кто-нибудь сказал Помоне однажды, что она так сблизится со Стражами, женщина всерьез усомнилась бы, что собеседник в своем уме. И тем не менее, желание узнать их ближе становилось сильнее с каждым днем. Она хотела понять, какие цели Стражи преследовали и какой жизнью жили вне улиц Пэчра.

Помона не имела понятия, станет ли в итоге Посредником. Но намеревалась при любом раскладе стать Стражам другом.

К исходу третьей недели Помона отбросила обломок мела, отошла от своего каменного холста и раскинула руки. Она с размаху повалилась спиной вперед на кровать и закрыла глаза.

Помона лежала так довольно долго. Она слушала трели тишины и неторопливо сгибала и разгибала перепачканные пальцы. На лице проступали трещины морщин – ни то от боли, ни то от наслаждения. Голова отяжелела, но стук крови в висках слушать было однозначно приятнее, чем нескончаемый стук и скрип мела по камню.

Помона села на кровати. Помедлила еще мгновение и открыла глаза.

Женщина очутилась в комнате с разрисованными от пола до потолка стенами, которые были эдакой разверткой ее самых сокровенных мыслей, желаний и сожалений. Она переводила взгляд с одной своей тайны на другую, слушая глухие удары собственного сердца.

Каждое утро Помона просыпалась в окружении своих зарисовок, и то стыдливо скрывалась под одеялом от глаз портрета на противоположной стене, то морщилась под взглядами разноцветных жителей Пэчра. Но в этот раз вывернутая наизнанку душа не отзывалась в ней какими-то особенными чувствами. Она уже свыклась с мыслью, что даст Стражам взглянуть на того, кого они выдвинули в кандидаты, такую, какая она есть.

Сегодня Помоне предстояло заслужить доверие Стражей или навсегда его потерять.

Помона показалась из своей комнаты раньше обычного. Ти-Цэ мгновенно поднялся на ноги и спрыгнул на ветвь ниже, перегородив женщине путь. Десятки глаз в прорезях кожаных намордников обратились к ним. Помона по обыкновению ответила Стражам на приветствия кивком, и им же – на легкий поклон Ти-Цэ.

– Уже желаете ужинать? – спросил он.

Помона покачала головой и сложила за спиной руки.

– Могу я просить тебя об одолжении?

Кустистые брови Ти-Цэ, одна из которых была рассечена шрамом, приподнялись.

– Чем могу послужить?

– Пожалуйста, сходи в поселение и сообщи мне, как там дела.

К стальному блеску его взгляда примешалось замешательство.

– Если подождете, как прежде, до утра, сможете расспросить обо всем тех, кто вернется со службы…

– Нет, – остановила она Ти-Цэ. – Я хочу, чтобы ты проведал только мою семью. Сегодня мне нужно будет поговорить со всеми вами, но только после того, как ты сходишь к ним.

Помона обвела взглядом расположившихся на ветвях слушателей. Они не сводили с нее глаз; Ти-Цэ расправил плечи в ожидании. Он оставался невозмутимым, но весь обратился в слух. Дело сдвинулось с мертвой точки, и он не хотел упустить ни одного изменения в ее лице.

– Я хочу обсудить с вами кое-что, – повторила Помона, – и хочу, чтобы вы передали все, что я скажу, тем, кто будет на службе этим вечером и не сможет присутствовать. Но прежде мне нужно убедиться, что мои отец, мать и младшая сестра в полном порядке, и сейчас не нуждаются в моей помощи.

– Почему именно сейчас? – спросил Ти-Цэ.

– Потому что скоро я буду немного занята.

– Немного? – спросил кто-то из Стражей.

– Самую малость, – позволила себе усмехнуться Помона.

Из мелких прорезей в области рта намордника Ти-Цэ вырвался хрипящий выдох. Помона вздрогнула, но скоро сообразила, что это было оценивающее мычание, которое человек скорее произнес бы как « о как ». Прежде она такого от Стража не слышала. Невзирая на привычное хладнокровие, он был заинтересован. Помона выдержала его взгляд.

– Хорошо, – сказал наконец Ти-Цэ, – я навещу вашу семью. Прямо сейчас.

– Тогда… Вот, передай. – Она оторвала кусок подола внутренней юбки и протянула ему. – В знак того, что со мной все хорошо.

Мгновение Ти-Цэ стоял неподвижно, но все же принял тряпицу из ее крохотных рук. Излишнюю, на его взгляд, сентиментальность.

– Хорошо, – сказал он еще раз.

– Спасибо.

– Благодарности неуместны. Вы обойдетесь без меня какое-то время?

– Да, все в порядке, – ответила Помона чуть менее уверенно.

– Тогда ожидайте с вестями.

С этими словами Страж со шрамом отвесил Помоне формальный поклон, схватился за трос одной рукой и уже в следующую секунду приземлился на обе ноги у самых корней. Больше он не оборачивался. Только широко расправил плечи под взглядами собратьев и толкнул парадные ворота, к которым уже едва не забыл дорогу.

***

Разумеется, Ти-Цэ тоже ждал, когда Помона заговорит, но нельзя же таращился так, как это делали его товарищи, да еще на службе! Ти-Цэ было за них стыдно. Сослуживцы не только забыли, как стоит держаться, но и позволили себе преждевременную радость. Нет никакой гарантии, что женщина созрела до серьезных решений, и что ей вообще можно будет довериться.

Ти-Цэ не покидал Серый замок целых три недели – неслыханный срок. И всей этой заварухой он был обязан своему приметному шраму. Он как раз стоял в патруле неподалеку от ворот своей будущей темницы, когда от одного к другому и наконец до него самого дошла новость о том, что Помона доказала превосходство мыслей и намерений перед другими претендентами. Собрат, который нес службу ближе всех к замку, передал весть Старшим, и кто-то из них принял решение приставить к Помоне в качестве сопровождающего Ти-Цэ. Он был единственным, чье увечье (одно из множества) было хорошо видно даже в служебной форме. И для избранницы он был единственным ориентиром в мире, который они собирались ей открыть. Ти-Цэ принял новые обязанности без особого восторга, но Страшим перечить был не в праве.

Их замысел сработал. Пускай он не был особо общителен с крошечной женщиной, рядом с ним Помона не растерялась в новой обстановке окончательно, и через какое-то время даже набралась смелости познакомиться с другими Стражами. Пыталась найти отличительные черты и у них. Вызнавала имена.

Ти-Цэ не раз и не десять слышал о кандидатуре Помоны из уст других сородичей, но сам за женщиной до дня ее избрания наблюдал очень мало. В прочем, за проведенное с ней время он ею заинтересовался. Может, Помона не так безнадежна, как сама о себе говорила. Но еще все-таки не вечер.