Мира Троп - Слуги этого мира

– Помона, послушай внимательно, что я скажу. С тех пор, как ты отказалась посещать собрания, люди в Пэчре стали присматриваться к тебе больше… обычного.

Повисла неловкая пауза – все, кроме Иды, которая ползала по полу и искала под комодом кошку, знали, о чем речь. И несли свою долю вины за то, что их дом обходили стороной.

– На мой взгляд, Рубен еще слишком молод и глуп, но кое в чем он прав: Стражи с годами все глубже лезут в дела людей – туда, куда им соваться однозначно не следует. То, что один из них посмел решать, сочетаться молодым браком или нет – очень тревожный звонок, и я даже не знаю, для кого больше: для людей или для Стражей. Потому что грядут перемены, и только глупец не чувствует в воздухе напряжения.

Помона не чувствовала до этой минуты. Она решительно кивнула, но щеки ее залились краской.

– Сейчас, когда люди на взводе и – я в этом уверен – поставят вопрос о восстании ребром в ближайшие дни, тебе нужно будет четко дать им понять, на чьей ты стороне.

– Папа, ты что! – воскликнула Помона. – Неужели я могу…

– Я знаю, что ты не пойдешь против друзей и соседей, – вздохнул Гектор и нетерпеливо махнул рукой, – но другим ты это словами не докажешь. Все знают, что ты испытываешь к Стражам большой интерес. Очень старательна в школе, задаешь много вопросов, будто пытаешься залезть им под кожу…

– Мне интересно, только и всего! – горячо заявила Помона. Она таращила глаза и прижимала к груди руку, будто могла таким образом заставить отца услышать, что она говорит. – Они так мало говорят о Старом мире, о людях, которые были до нас… Я пытаюсь разговорить их, узнать, на чем все закончилось для предков и с чего все началось для нас. Я пытаюсь добыть полезную для всех информацию, и если люди считают, что я таким образом «перехожу на сторону Стражей», то они просто…

– Помона!

Женщина замолчала и бросила испуганный взгляд на Стража за окном. Она и не заметила, когда ее голос поднялся до крика.

Под суровым взглядом Гектора она бесшумно опустилась обратно на табурет и замерла. Мать от страха вжималась в стену у печи, дыша в кухонное полотенце. Около минуты никто не решался двигаться, пока Ида не встала с пола и не подошла к Помоне.

– Киса где?

Женщина рассеянно пожала плечами и вновь решилась поднять глаза на отца, но тот сидел к ней спиной: повернулся к окну, чтобы удостовериться, что бдящий на посту никоем образом на них не реагирует.

Страж стоял со сцепленными за спиной руками и глядел куда-то вдаль.

– Ты можешь мне этого не объяснять, – заговорил Гек на тон ниже. Помона, глядя на него из-под тяжелой складки, которую образовали брови, приглаживала черные волосы сестры. – Объясняя это мне или чужим, ты только тратишь время. Важно то, что люди видят со стороны: то, как ты ведешь себя со Стражами. Послушайся меня, Помона, и играй по правилам. Сделай все, чтобы люди увидели тебя своим союзником. Они трусливы и не решатся сразу объявлять бдящим войну. Сначала негласнодвиженцы испробуют свои силы на ком-то, кто куда слабее их. И ты – та, кого они смогут обвинить в пособничестве Стражам, – очень удачно подвернешься разъяренной толпе.

Помона не говорила ни слова. Она чувствовала, как слова отца холодным, вязким ядом растекаются по венам. И постепенно переваривают ее.

– Еще есть шанс убедить их, что ты целиком на стороне людей, – сказал Гектор, – а потому послушайся меня: иди на собрание сегодня. Помоги им составить картину того, что произошло. – Он помедлил секунду. – Я пойду с тобой.

Хуже и быть не может.

В этот раз собрание проходило в погребе у Дианы – обладательницы девяти детей, прелестного мужа и жизненной цели, заключающейся в том, чтобы Помона не забывала об этом ни на минуту. Желающих поприсутствовать собралось много, поэтому проводить встречу было решено в ее доме – просторном, под стать численности его обитателей.

Гектор и Помона явились в числе последних, и к их приходу яблоку было негде упасть. Шепотом извиняясь и ни на кого не глядя, Помона боком прокладывала себе путь глубже в погреб – туда, где уже разгорались оживленные споры. Гектор шел за ней следом. Помона не могла не подметить, что отец между людьми проходил свободно, и что его худощавость роли в этом не играла никакой.

Рубен и Ханна занимали сегодня почетное место рядом с Альриком – главой собраний этой части Пэчра. Такие как он собирали под крышами разных домов негласнодвиженцев в радиусе двадцати или тридцати семей и встречались позже между собой, чтобы обсудить успехи либо спорные вопросы, которые поднимались теми или иными людьми. Группами больше никогда не собирались, чтобы не привлекать к себе внимание Стражей.

Но сегодня, наверное, облажались, – подумала Помона.

Если ранее собрания жители хоть и посещали, но не регулярно, то в этот раз Помона не сомневалась, что на зов Рубена откликнулись все. Несмотря на то, что дом у Дианы был действительно большой и что все соленья, горшочки с медом и коробки с засушенными травами были тесно сдвинуты к стенам, людей здесь собралось столько, что большинству приходилось слушать собрание стоя. Если бы им пришло в голову взять с собой детей, то для устранения последствий давки пришлось бы приглашать Стража.

Давка намечалась и сейчас: к Ханне, которая молчаливо смотрела себе под ноги, тянулись десятки рук женщин, которые хотели ее пожалеть, но Рубен крепко обнимал невесту за плечи, никого не подпуская к ней. Она не плакала, но была совсем бледная, и показалась Помоне еще младше своего возраста. Сейчас двадцатиоднолетней белокурой девушке нельзя было дать больше шестнадцати, и казалась она к тому же смертельно больной.

– А я тебе говорю, что не было до этого ничего такого! – надрывался Рубен. На его лбу опасно пульсировала вена, а сам он был красным от злости, Его рука, замершая на талии Ханны, раскачивала бедняжку туда и сюда. – Никогда прежде Стражи таких штук не выкидывали! Я тебе как есть говорю: я просто подошел, а бдящий меня прогнал!

– И ничего не сказал? – покачал головой старик у стены. Диана, которая по праву хозяйки стояла здесь же, в центре, по левую руку от Альрика, зорко следила, чтобы он не сдвинул баночку с огурцами поближе к своим ногам. – Но, Рубен, ты уверен, что… Я хочу сказать, даже для Стражей это уж слишком…

– Больно надо мне такое выдумывать, ты посмотри на Ханну, бдящий разбил ей сердце! Ну ничего, ничего, моя хорошая… Ты посмотри, она от горя говорить не может! – Рубен прижал к себе Ханну, которая безжизненно повиновалась его движениям. – Сейчас придет та женщина… старая дева…

– Помона?! – вскрикнула Диана, схватившись за грудь. При звучании ее имени в толпе поднялся шепот. Помона продолжала пробираться к ним, крепко сжимая зубы. – Рубен, здесь же молодые есть, и вы с Ханной, в конце концов!