Егор Борисенко - Дасквинг и Отмеченный Драконом

Мальчишка сверкнул глазами и отвел взгляд. Толгу это совершенно не волновало, и поэтому он начал:

– Ты вообще понимаешь, ЧТО ты натворил, гаденыш? Ты украл Дыхание и осквернил великий артефакт! Теперь он утерян, и хвала Генемону, если Дыхание не пострадало и не попало в чужие руки! Ты, вполне возможно, положил начало мировой войне! Своими действиями ты оставил весь народ Империи беззащитным перед лицом любой внешней угрозы! Мне следовало бы убить тебя еще там, на поляне, тогда все мои братья-дасквинги были бы живы, а равновесию в мире ничто бы не угрожало! Не рассказывай мне, кто тут убийца, понятно?! Именно ты убийца! Ты – преступник и террорист!

Маг продолжал смотреть в сторону.

– Если бы я убил тебя, то весь мой отряд остался бы в живых, угроза миру миновала, а я бы спокойно вернулся домой, предотвратив эту катастрофу! – продолжал Толга, еще больше распаляясь от собственных слов. – Ты разрушил жизни стольких семей, ты отнял отцов у их детей! Это просто чудовищно!

Высказав все, что было на душе, дасквинг немного успокоился. Уже через пару мину он вспомнил свой план и продолжил уже более спокойным тоном:

– Но все уже случилось так, как случилось. Я не могу вернуться в прошлое и исправить свои ошибки. Я имел множество возможностей тебя убить: там, во время боя на поляне, потом, пока ты лежал без сознания, и даже прямо сейчас. Имей ввиду, я уже трижды подарил тебе твою жалкую жизнь, сопляк! И если ты снова на меня нападешь, моего терпения может и не хватить. Надеюсь, это понятно? – угрожающим тоном произнес мужчина. – А теперь, когда к тебе вернется речь, я хочу услышать достойную причину, почему ты сделал все то ужасное, что сделал. Можешь считать, что от этих причин будет целиком зависеть твоя дальнейшая жизнь.

Парень продолжал хранить молчание, хотя по расчетам Толги способность говорить к нему уже давно должна была вернуться. Мужчина чувствовал, как его чаша терпения переполняется. Чтобы хоть немного успокоиться, дасквинг несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул.

– Ладно. Вижу, ты не настроен сотрудничать, – сделал вывод Толга, проведя в молчании несколько долгих минут. – Отлично, спесивый мальчишка! Я слишком устал для всего этого, будь по твоему! Через четверть часа действие паралича закончится, и мы с тобой отправимся в Аштенваль. Я не буду твоим судьей и палачом, поскольку мои принципы не позволяют мне просто убить тебя, когда ты беззащитен. Но хорошенько запомни, что больше я тебе ничего не должен! Если ты попытаешься сбежать, то я свяжу тебя и буду просто тащить за собой по земле. Уверяю тебя, это не очень комфортно, но большего ты и не заслуживаешь. Если вдруг ты все-таки умудришься как-то улизнуть, то предупрежу: мы находимся в лесах Терадороса. Края, сплошь и рядом кишащего чудовищами, которые с великой радостью и удовольствием разделают твою тушку медленно и мучительно. Я не собираюсь рисковать своей жизнью ради тебя, у меня есть те, кто ждет моего возвращения домой. Но если ты не будешь доставлять мне проблем, то я постараюсь доставить тебя живым в Аштенваль. А дальше твою судьбу будут решать Верховные Лорды.

Закончив свой монолог, дасквинг встал и, оглядев местность, добавил:

– Сейчас я отойду немного, чтобы определить направление, куда мы будем двигаться. Все равно идти ты сможешь только тогда, когда закончится действие паралитического яда, а это случится не раньше, чем через пятнадцать минут. И если тебя вдруг отпустит раньше, чем я вернусь, то настоятельно рекомендую дождаться моего возвращения прямо на этом месте. По крайней мере если планируешь еще хоть немного пожить и не хочешь сдохнуть мучительной смертью в зубах какой-нибудь здешней твари.

Сказав это, Толга пошел туда, где по его предположениям должен был находиться север. Он хотел найти дорогу, вдоль которой, не заходя слишком глубоко в лес, они могли бы начать двигаться в сторону Империи. Но не успел он отойти достаточно далеко, как до него донеслись слова:

– Я убью тебя, дасквинг! Попомни мои слова, я отомщу тебе, ублюдок!

Толга всегда считал себя весьма хладнокровным человеком, однако сейчас чуть было не заорал в ответ. Сдержался, лишние эмоции ни к чему. Вдохнул, выдохнул, вдохнул, выдохнул. Этот мелкий гаденыш наделал столько проблем, но все еще смеет говорить о какой-то мести. В этот момент мужчина в очередной раз очень сильно пожалел, что не убил драконорожденного, когда был шанс. Эта его ошибка стоила ему слишком многого.

Ладно, нужно успокоиться, нельзя поддаваться эмоциям. Нужно…

– Убирайся отсюда! Оставь меня в покое! Не хочу тебя видеть! Убийца! Подонок! – снова закричал мальчишка.

Толга все же не справился с эмоциями.

– ЗАКРОЙ СВОЙ ПОГАНЫЙ РОТ! – выкрикнул дасквинг, находясь уже вне себя от бессильной ярости. – Умой свой грязный язык, а не то, клянусь, я тебе его прямо сейчас и отрежу! А я клятвы держу, можешь не сомневаться, мать твою! Ты все еще жив только благодаря счастливому стечению обстоятельств и моему милосердию! Не тебе рассказывать мне, кто тут подонок!

Толга готов был зарычать. Мужчина был в бешенстве, кулаки сжимались сами собой.

Парень это заметил.

– Ну и что ты сжимаешь кулаки, а? – с типичной подростковой издевкой стал кривляться он. – Давай, бей! Бей, убивай, попробуй! Ведь все равно уж раз не смог убить однажды, значит и теперь не сможешь, кишка тонка! А я смогу! Поэтому убирайся отсюда, чтобы мои глаза тебя не видели! У меня рука не дрогнет, не сомневайся! Повезло тебе, что я сейчас обездвижен, а не то бы испепелил тебя на месте! Вали отсюда, выродок!

В душе Толги словно дрались скорпионы. Мужчине хотелось кричать. Ему хотелось рвать и метать. Ему хотелось выбить из этого поганца всю дурь, что засела у него в голове. Вместо этого дасквинг просто сказал лишенным эмоций голосом:

– Отлично.

Толга сделал резкие разворот и пошел, не оглядываясь, лишь бы быть подальше от этого мальчишки. Дасквинг уже не хотел вести его в Империю. Он вообще больше не хотел иметь к нему никакого отношения.

Мужчина шагал и шагал, огибая сухие кусты и деревья, которых в этом лесу было в избытке. Толга рассчитывал, что где-то через полчаса эмоции у него поутихнут, и он сможет спокойно сесть и обдумать свои дальнейшие шаги. Однако мужчина переоценил степень своего хладнокровия. Слова драконорожденного и его надменное лицо никак не шли у него из головы.

Толга остановился и окинул взглядом местность. Облюбовав наиболее широкое дерево, мужчина снял с пояса шипованные кастеты, и, надев их на руки, стал бить по стволу, что было сил. Дерево затрещало, полетели щепки. Дасквинг до мяса стер костяшки пальцев, но не останавливался, продолжая бить.

«Этот мальчишка настоящий демон, исчадие ада! Он – самая настоящая угроза для этого мира! И этому ублюдку еще хватает наглости называть МЕНЯ убийцей!», – думал дасквинг.