Сергей Варлашин - Лууч. Сновидения шамана

Я оглядываюсь по сторонам. Раненых становится всё больше. Одна польза, работы городским лекарям прибавиться. Нигде не видно человека, которого я жду всё это время. Уходить нельзя. Мой заказ ещё не подошёл. Я же человек слова, должен его дождаться. Тайно это сделать, не вышло. Ну, в этом не только моя вина и заслуга. Кто же виноват, что я с чьей-то тонкой подачи, стал очень популярным в соседнем и этом городе. Кому так непременно нужно было выставить обычного змеелова-травника, делающего противоядия для людей, виновным во всех смертных грехах? Неужели этот кто-то думал, что у меня проснётся совесть, и я добровольно сдамся в руки, ничего не понимающим в принципе стражам, совершенно ни в каких творящихся вокруг делах. Чтобы потом тайно поговорить на условиях, таким извращённым образом пригласившим меня в гости, с некто неизвестным(и). Вот только к чему такая конспирация, домыслить мне не дали.

– Пошли, – потыкал в мою сторону усатый, саблей. – Если схватим его втроём, всё золото достанется нам. Может даже повысят! Будем служить при дворце.

– Втроём? – спохватился седой бородач. – Схватим? Ты что ослеп или оглох? Только о наживе думать можешь? Оглянись вокруг, смотри скольких он уже уходил. В лучшем случае, получится лишить его головы.

– Почему он не уходит? – спросил рыжий как кот, кудрявый, ещё совсем молодой парень, которому были малы лёгкие доспехи.

– Крови твоей хочет, – ответил усатый. – Видишь, какой странный. Молчит. Точно в удовольствие ему, нас тут рубить. Может поговорить с ним?

– Усы отрастил, а сам ещё зелень, вместе с рыжим, – поправил его седой бородач. – Говорю последний раз. С таким говорить бесполезно, У нас есть приказ, взять живым или раненым. Говорить-то с ним зачем? Или вы думаете, он нам целёхоньким сдастся. Учу в последний раз.

Бородач кряжисто и сноровисто приблизился, сделал хороший выпад, но его секира, лёгкая и быстрая, словно соломинка в руках, меня не достала. Стоя на тюках с плотно уложенными тканями, я прыгнул ему навстречу и ударил ногой, по вытянутой вперёд руке держащей древко, а следом хотел поранить его грудь. Бородач, не смотря на лета, оказался прыток и отпрянул вовремя. Лишь борода его отпала на земь.

– Да ну его, робята. Пошли отсюда, скажем, пришли, а его ужо нету, – не торопился забирать выбитую секиру оставшийся без бороды стражник и теперь, выпучив глаза, потирал подбородок.

Я не атаковал. Они приняли мудрое решение. Так не буду их отговаривать от него. Мой меч сегодня и так напился крови, не к чему его багрить дальше, кровью всех встретившихся подневольных кукол. Ни к чему его приучать к несдержанности. Я осмотрелся, на предмет лучников. Не хватало ещё получить стрелу в спину, вот так внезапно. Вроде никого. Все у кого были копья, смогут их теперь ещё долго использовать, только в качестве посоха или трости.

Среди толпы кто-то проталкивался ко мне. Я не спешил убирать меч. Любой зевака из толпы, может возжелать прославить своё имя или получить вознаграждение, за поимку того, кого называют особо опасным. При том совершенно бездоказательно называют, а все как бы верят в это по умолчанию, словно это правило игры, не требующее никакого включения собственного ума, для проверки подлинности всех новостей и слухов, со стороны власти. Мелькнула знакомая конусообразная шапка, в форме пиратской треуголки, коричневого цвета. Подмастерье из «Северной оружейной лавки», спешил ко мне навстречу, оглядываясь по сторонам и дивясь, последствиям разыгравшегося представления.

– Вот Лууч. Вот твой лук и колчан со стрелами, – сказал парень в лице главного помощника и подмастерья знаменитой оружейной лавки.

– Очень вовремя. А то я здесь изрядно задержался, ожидая тебя.

– Вижу, тебе был очень нужен лук, раз ты так усердно стоял на одном месте, не позволяя никому отменить нашу встречу, – вдалеке, вострубили военные горны. – Кстати настоятельно советую поторопиться с уходом. Местная молва уже дошла до местной знати и на твой визит, выдвигается чуть ли не вся дворцовая стража. Ты как будто бы намеренно никуда не торопишься, чтобы испробовать всё наше оружие, – подмастерье, имя которого я так и не узнал, широко улыбнулся. – Как оно тебе кстати? Есть нарекания? Пока тебя не схватили, могу выслушать все претензии, пожелания и взять на переделку.

– Всё в самом лучшем виде. Центр тяжести меча, только слегка смещён в сторону клинка, но как показала практика, так даже лучше. Так он сам стремится задать инерцию и быстрее набрать скорость в движении.

– Как сталь?

– Выше всяческих похвал. Рубит другую сталь и не тупится. Что же ещё надо доброму мечу. Особый секрет закалки? Прочность на слом не страдает? Долго проверять не пришлось, стражи быстро закончились.

– Уволь. Выдерживает самый сильный удар плашмя, самым увесистым колуном для рубки дров. Не один, а бесчисленное количество ударов. Ты так по-светски неторопливо, говоришь со мной Лууч, словно намереваешься проверить в деле и лук.

– Нет, стрелы мне ещё пригодятся. Ресурс ограниченный. А так бы может и остался.

– Эй, златовласый! – выкрикнул из толпы праздный гуляка. – Как тебя там? Сюда конница идёт! Бежать тебе надо! Мой внук за тебя волнуется. Говорит, хочет, чтобы тот дядя спасся, – я поднял руку, в знак благодарности за заботу.

– Пора мне, – я полез, чтобы достать монету, но подмастерье меня остановил.

– Ага. Не стоит. Ты и так щедро заплатил нам. Большего мы с отцом никогда не берём. Мы знаем точно до последнего медяка, сколько стоит наш труд.

– Тебе самому не стоит опасаться, связи с разыскиваемым преступником?

– Меня никто не запомнит Лууч. А шапку сменю на время. Такая уж у меня внешность от рождения, незапоминающаяся. Природа наградили. Соседи до сих пор, мимо могут пройти и не узнать.

– Это правда, сам тебя только по треуголке узнал. Ну, тогда прощай.

– Обязательно заходи к нам в лавку ещё, если будешь в наших краях. Через месяц, к нам завезут новые сорта стали и паковки из них, найденные в заброшенных рудниках и грамотно собранные там же по месту. Отец говорит, будем делать из них, изделия высочайшего класса. Предвкушает уже. Говорит, делали тогда паковки на совесть, для ковки оружия в коллекцию его Величества, пока это дело дружно не забросили.

– Непременно, – трубящие горны, донеслись ближе. – Имя то у тебя есть?

– Погор я.

– Славных дней Погор и привет отцу.

– Славных, Лууч.

Вывернув на соседнем переулке самохват в обратную сторону, наружу чёрной подкладкой, не имеющей различий с внешней белой кроме цвета, я сразу же слился с местным населением, не брезговавшим серым, коричневым и даже аналогичным моему, чёрным цветом в одежде. Мода у них здесь сложилась что-ли на средневековый мрачный стиль? Поголовно одежда из коричневой и чёрной кожи, шкур, серой шерсти и тёмного, так редко встречаемого у простолюдинов, не вычищенного хлопка. Собрав слишком приметные волосы в пучок, я упрятал их под приготовленную заранее, чёрную, шерстяную шапу. Лук и меч положил в имеющийся с собой платяной мешок.