Роман Папсуев - Битва за Лукоморье. Книга 2

– Постой… мы ведь войти можем. И Огнегор может. Будь иначе, без ратников бы обошлись, одной Завесы хватило бы.

– Дело говоришь, – спокойно согласился Стоян. – Сам я не видел, но сестра, что сейчас за Лукоморьем присматривает, говорит, с морской стороны по ту сторону Завесы Гиблые острова лежат, и имечко свое они заслужили – сплошь утесы, камни и ползучие мели. Море там бушует и зимой, и летом, да еще и от акул-рыб не продохнуть. Всяк мореход те воды стороной обходит, даже новеградцы, уж на что отчаянные, и те к Гиблым не суются. Про нечисть и говорить не приходится.

– Пожалуй, – что упыри с мертвяками, что худы с бедаками и от родниковой-то воды шарахаются, а соленая для них – верная смерть. – Значит, будут заходить с суши. Эх, нам бы не Огнегорова нападения ждать, а самим рать собрать да в Соколиные горы наведаться, порядок навести…

– И об этом думал, – кивнул Стоян, снова поморщившись. – Доберемся до заставы – решим, что делать. Колдун в горах засел крепко, так что обмозговать все как следует надо, сплеча рубить не след. Что точно ясно: как ни крути, а защищать Лукоморье придется.

Считать будущих врагов – дело не из приятных, но Охотники, выскребая котелок, старательно припомнили всю сволочь, которой мог разжиться свалившийся им на голову Огнегор. Картина не радовала, но и безнадежной не казалась, тут главное с заслоном успеть и продержаться до прихода подмоги, пришлют же ее в конце концов! Жаль, нельзя угнать у яг избенку-другую и натравить на нечистую орду. И то, что Иванушку с его молотом и сестрицей сюда не затащить, – тоже жаль, хотя с этими могло и выйти, было бы время навестить…

С чего человека порой неодолимо тянет глянуть в небо, неведомо, но Алеша снова не удержался, поднял глаза. Закатный кипрей уже успел отцвести, зато из-за ближней рощицы поднималась здоровенная рыжая луна, вокруг которой роились крупные осенние звезды… и луну эту внезапно перечеркнула уродливая крылатая тень. Быстрая, но лук китежанин схватить успел. Рискнул стрелой, спустил тетиву, почти не целясь, – порой такие выстрелы бывают удачными. Этот был.

Рухнувшая неподалеку и с ходу обнаруженная мурканом добыча выглядела мерзко даже в полутьме. Размером с откормленного гусака тварь была сразу и змеей, и летучей мышью, и чем-то вовсе несусветным с длинным, вытянутым черепом, но тупой приплюснутой мордой. Из раззявленной пасти вываливался длинный язык, вместо зубов были какие-то пластины, и вдобавок от нее несло тухлятиной. Трогать эдакую красоту не тянуло совершенно.

– Нашли? – пропыхтел заметно отставший от легконогого напарника Меченый. – Ну и кого ты подбил?

– Мурина, – буркнул удачливый стрелок, выдергивая из тушки стрелу. – Если не путаю.

Сам он крылатых падальщиков прежде не видел, но по книжному описанию выходило один в один, вплоть до сумеречных полетов и длиннющего языка. Ученые люди вовсю спорили, причислять ли муринов к бедакам или они для этого слишком безмозглы, но главным было другое: твари редко бывали сами по себе, а дикие в здешних местах не водились, все больше в Великой Степи.

Несмотря на то, что языки у муринов были ядовиты, а костяные зубы могли раздробить в пыль любые кости, некоторые умудрялись одомашнивать даже такой страх. Самые дошлые из городских душегубов, заметая следы, скармливали тварям трупы, а чародеи-злонравы приспособили их сразу вместо и голубей, и собак. Мурины передавали послания и выслеживали тех, на кого указывали хозяева.

– Этого еще не хватало, – запыхавшийся напарник нагнулся над добычей. – Мурин и есть.

– Нашел муркан мурина в траве-мураве и давай мурчать, – вырвалось у Алеши.

– Крупный, обычно они поменьше… – Стоян был слишком занят изучением добычи, чтоб оценить родившуюся поговорку. – А это еще что такое? На задней лапе… Постой, огонь высеку.

На свету тварь была еще гаже, зато удалось разглядеть странный след, будто от тугой широкой ленты, обвивавшей ногу мурина сверху и почти донизу.

– Точно, не дикий он, – сделал очевидный вывод Стоян, – но тогда чей?

– Разбойники?

– Вряд ли. Лиходеи, когда муринов заводят, первым делом ядовитый язык им обрезают, чтоб случайно не отравил. Нет, тут скорее шайка нечистых. Вроде той, на которую мы в Балуйкином лесу напоролись. У них частенько мурин есть, а если худы в разведке, то и несколько.

– Разведчик не показался бы, а этот через луну метнулся, я и заметил.

– Мог круги нареза́ть – если тракт караулить, самое милое дело. Теперь нам втрое стеречься придется, помогать Огнегору искать дорогу я не собираюсь.

«Да что ж за гадство такое!» – задним числом разозлился Алеша. И впрямь ведь, сидели себе, ужинали, знать не знали, что над ними летают! А главное – как долго летают? Наземных лазутчиков если б не Буланко почуял, то муркан-то точно… Где он, кстати? Ведь тут же был…

Котище словно нарочно ждал, когда о нем вспомнят. Огромная гибкая тень вытекла из темноты и выплюнула у ног Меченого нечто, сперва показавшееся толстой дохлой змеей.

– Мать честная, – напарник склонился над муркановой добычей, – где ты его нашел?!

Добытчик в ответ чихнул и с чувством выполненного долга принялся умываться, дескать, мое дело ловить, а дальше, как хотите. Глядя на очередное подношение, оставалось лишь чесать в затылке: змея при ближайшем рассмотрении оказалась длинным лохматым существом с умильной щенячьей мордашкой и большущими вислыми ушами. Головенка у него была размером с детский кулачок, а тело длиной в локоть с лишним. Лап чудо не имело вовсе, только хвост, судя по всему, бывший продолжением туловища. Вот чего имелось в избытке, это светлой шерсти.

– Это кто? – с легкой оторопью спросил богатырь, разглядывая непонятное создание. – Мне про такое не говорили.

– Не только тебе, – Стоян сунул Алеше горящий сук. – Посвети-ка.

– Может, рукавицы наденешь? – явил запоздалую осторожность богатырь, но Стоян уже поднял находку за шкирку и теперь медленно вел второй рукой по светлому пузу, раздвигая пальцами мех.

– Вот не было печали, – бормотал он. – И откуда только… Тельце упругое, мускулистое, а брюшко нежное, на таком не поползаешь… Худова сила! Алеша, я его держу, а ты щупай. Да не посередке, а ближе к морде и хвосту.

Сперва Алеша не нащупал ничего, только убедился, что шерстка на животе непонятной находки нежнее и тоньше, чем на спине, а потом наткнулся на что-то вроде выпуклого шрама… шрамов. Четырех. Лапки у непонятной собачонки, похоже, имелись, только их кто-то отрезал под основание, даже культей не оставил.

– Смотри! – напарник бестрепетно ухватил мурина и примерил калечную зверушку к чешуйчатой лапе. – Они парой летали, причем долго, иначе б такого следа не осталось. Мурина ты сбил, а это… это просто расшиблось.