Александр Новиков - Монах Ордена феникса

– Здравствуй, честной брат, – сказал Бурлидо и физия его появилась в виде черного силуэта в поле зрения, заслонив потолок.

Альфонсо не ответил. Сначала потому, что хотел прокричать стандартную фразу, типа “Какого черта меня связали? ”, но ответ напрашивался сам собой – месть, а потом ему вдруг пришла светлая мысль изобразить горячечный бред, поскольку, если бы он был в добром здравии, то что бы он не сказал, все бы кончилось казнью. Допросная работала эффективно, все, кто сюда попадал, признавались во всех смертных грехах, даже в тех, которых не существовало в природе, в любом случае.

Альфонсо изобразил самый бессмысленный взгляд, который смог, открыл рот, пустил слюну.

– Демон!! – заорал он вдруг со всей силы, глядя на Бурлидо, так громко и неожиданно, что двое стоявших позади священника подпрыгнули, – демон, изыди, бес!!

Альфонсо дёргался на веревках, временами подавляя приступы рвоты, головокружение, и с жуткое желание поскорее умереть, лишь бы не было того огня, от которого сползала лохмотья кожа спины, орал благим матом, призывая ангелов Агафенона спасти его от демонических притязаний на его душу. Крик приносил некоторое облегчение, отражаясь от закопченого, деревянного потолка, ударяя по ушам немного отвлекая от боли. Бурлидо терпеливо ждал, пока Альфонсо не замолчит, улыбаясь сладострастной улыбкой, и, как показалось Альфонсо, пуская на пол тоненькую ниточку слюны.

– Человек, представившийся как монах ордена света, по имени Альфонсо дэ Эстеда, ты обвиняешься в колдовстве, связи с лесом и пособничестве демонической силе, – заговорил епископ, едва услышал тишину .

– Нашли, все таки, – подумал Альфонсо и захрипел со всей силы, – Псина, убери свою вонючую пасть, силой Агафенона и посланника его Каралебу, Кариизий, призываю тебя, отправляйся обратно в ад!!!

Тут он захохотал, поскольку полностью копировал поведение уколотых чертополохом, и хохот звучал в этом месте жутковато, так жутковато, что даже палач на секунду перестал шерудить в камине, хоть и был привычен к разного рода реакциям на пытку.

–Какой ты тощий, как скелет, – смеялся Альфонсо, иногда срываясь в кашель, – бог что то тебя совсем не любит, из остатков наверное лепил…

– Ваше высокопреосвященство, он не в своем уме, – сказал кто то, кто стоял рядом с епископом – возможно палач, но вряд ли – орудие не разговаривает. Скорее всего это был один из священников – помощников епископа.

– Он притворяется, – ответил епископ, но Альфонсо все же уловил в его голосе некую долю сомнения.

– Кариизий, чертов демон, охотится за его величеством, королем всея Эгибетуза, – бормотал Альфонсо, полузакрыв глаза, – нужно уничтожить его, иначе конец всем… Тьма, тьма поглотит всех…

– Действуй, – сказал Бурлидо.

Палач безразлично воткнул в бок Альфонсо раскаленную на огне спицу, и оказалось, что спина не так уж сильно была обожжена – сквозь лопнувшую кожу внутрь тела проникла такая боль, что вокруг стало темнее.

Огонь, огонь горит во мне!!! Он пожирает а-а-а-а, всех а-а-а-а!!! Бегите, бегите пламя а-а-а-а-да-а-а-а!

Тошнотворно запахло жареным мясом, и Альфонсо снова почувствовал приступ рвоты, одновременно с этим он стал задыхаться . Он дышал – часто –часто, глотая жаркий, затхлый воздух пыточной, словно это могло спасти от боли, только воздуха все равно не хватало.

–Ну что проходимец, ты признаешь себя виновным?

–Изыди, Сарамоново исчадье.... А-а-а…

Палач спокойно достал из очага сверкающую красивыми искрами железку, посмотрел на переливающимся малиновым цветом пруток (совсем, недолго, но очень поэтичным взглядом), сквозь две неровных дырки в островерхом колпаке, и прижал его к пяткам Альфонсо.

– Признавайся, падла!!

Может быть Альфонсо и признался бы, только он уже не слышал голоса Первосвященника, блуждая где то между кошмарными видениями, которые кусались и плевались огнем, пока все вокруг красиво и болезненно горело. Он гулял по горящему полю, точнее – бежал по нему сожженными до мяса ногами, за ним бежал злой и пылающий король, похожий на Сарамона, и материл все время, пока катарсис прохлады не выдернул его из лап придуманного чудовища и вернул в лапы настоящего. Не тем богам поклоняются глупые люди – ведро холодной воды – вот истинный спаситель. Последние капли его стекали на пол, унося с собой блаженство, обнажая мучительной жар.

– Ну как тебе, еретик, божий суд? – хищно оскалился Бурлидо, прикрыв масляные глазки, хотя садистический огонёк было видно, кажется, даже сквозь веки.

– А ты бог что ли, что бы судить? – отчётливо и ясно сказал Альфонсо. Вообще то он особо не понимал, что говорит: слова в его голове с трудом пробивались сквозь пульсирующие спазмы огня, ломаясь на куски не рожденными, – Ведро с водой – вот бог....

– Давай, прижигай железом, только смотри, не убей ненароком – сказал Бурлидо, палачу.

– Признайся, что ты чертов ходок, паскуда, – сказал Бурлидо Альфонсо, – и все тут же закончится.

И снова красное железо прикоснулось к белому животу, оставив на память чёрный, вздувшийся гноем поцелуй.

–Ну!!!

– Пламя, Кариизий придет, он уже у порога… Сарамон здесь…

– Ваше высокопреосвященство, это бессмысленно, он свихнулся, он не подпишет признательную.

Это вякнул один из священников.

– Нужно выбить из него признание, пока не очнулся король – сказал Бурлидо. – Крепко держится, гад видимо, огонь на него не действует. Ломайте кости.

– Ваше высокопреосвященство, – в камеру вбежал кто то, кто не привык бегать, и теперь тяжело дышал от нагрузки, зато умел пресмыкаться, одной даже интонацией голоса, и теперь делал это мастерски. – Его величество очнулся.

– Черт, – выругался епископ, – не успели. Если бы он признался в ереси, его бы точно отправили на костер. А теперь…

–А теперь он все расскажет королю, и его величество будет в ярости, раз мы судили спасителя королевской семьи без его ведома.

– Не расскажет. Этот монах спятил, отвяжите его.

– Что было в той сумке, что за травы? – спросил Бурлидо одного из своих помощников.

– Мускусиада, гексаметан, анаэстэда зеленая, голубика, черника – все травы из леса.

– Королева хочет представит его посланником божьим, ангелом спасителем королевской семьи, упавшим с небес. Этот ублюдок поставит под угрозу всю нашу церковь, всю мою власть… Отвязывайте его и тащите в его покои.

– Альфонсо лежал на животе, на огромной кровати в королевском дворце, предоставив свою обожженную спину и пятки ласкам летнего ветерка, залетающего из открытого окна проведать больного. Проведать больного прилетали и мухи, которые беззаботно и безнаказанно лазили по всему телу и надоедливо жужжали, чем сильно досаждали больному. Альфонсо лежал, стараясь не шевелиться -каждое движение причиняло боль, не соизмеримую с необходимостью двигаться, хотя тело и чесалось, невыносимо от мух, жары и ожогов.