Егор Михнегер - Король-Предатель

Зато толпа, похоже, была в приподнятом расположении духа. Подпрыгивающий от переполнявшей его радости Кларк начал жонглировать и показывать трюки рядом с закованным гномом. Обычно угрюмые жители Квартала на сей раз весело хлопали и смеялись над дурачеством юноши. Скалозуб же мог только таращиться на народ и дивиться внезапной трансформации окружающих.

С замиранием сердца он осознал внезапно воцарившуюся на площади тишину. Увлёкшийся Кларк продолжал ещё какое-то время жонглировать цветными светлокамешками. Уловив резкое изменение в настроении, молодой гном буквально остолбенел, затем поспешно подобрал попадавшие на землю камни и, виновато улыбаясь, ретировался к Фомлину, Хиггинсу и своему другу Бойлу.

Толпа самым почтительным образом расступалась, пропуская в центр площади того, о ком столько раз слышал ото всех Скалозуб.

Дедушку. Пастыря.

Меж расступившихся оборванцев к эшафоту лихой походкой вышагивал гном с невероятно кучерявой белоснежной шевелюрой, обрамляющей лысую макушку. Несмотря на солидный возраст, гном двигался уверенно и даже немного вальяжно. В правой руке бодрый дед нёс кривой витой посох с ярким синим светлокамнем в навершии. Похоже, посох предназначался более для солидности, нежели для опоры.

Остановившись напротив, старичок пристально посмотрел Скалозубу в глаза.

Взгляд пророка гипнотизировал. У гномов, живущих глубоко в недрах гор, преобладал карий либо жёлто-янтарный цвет глаз, однако у Дедушки… ярко-голубые зрачки сияли словно бы изнутри. «Такого цвета могло бы быть небо…» – промелькнула странная мысль. Действительно, странная, учитывая, что так называемое небо ни один ныне живущий, за исключением Предателя, не видывал отродясь.

Незаметно подмигнув Скалозубу, гном плюхнулся на колени, демонстративно сгорбившись в молитвенно-поклонной позе до самой земли.

– О великий, восседающий на троне столь превосходном, что заставил бы лить слёзы зависти владыку всех эльфов!

Глубокий чистый голос Пастыря далеко разлетался по площади. И без того притихшие гномы, казались ошеломлёнными настолько, что боялись даже вздохнуть.

– Вести о славе твоей достигли ушей старика! Восседая на нужнике, ты властвуешь над умами гномов как император давно ушедших времён! И вот явился и я, дабы склониться пред мудростью и могуществом твоим, господин!

Ничего не понимающий Скалозуб тупо пялился на распластавшегося перед ним старика. Пастырь сидел на коленях в глубоком поклоне и не издавал больше ни звука. Площадь словно застыла. Народ удивлённо смотрел то на пророка, то на Скалозуба, понимая происходящее не больше самого «императора». Один только Фомлин покусывал губы и трясся, будто сдерживал смех.

Внезапно Пастырь расхохотался как сумасшедший, перевернувшись на спину и держась за живот. Старик смеялся заливисто как ребёнок, топая и брыкаясь ножками:

– Великий повелитель нужника, ха-ха-ха! Император говна в корытце!!! Аха-ха!

Напряжение собравшихся стало рассеиваться, на лицах появились нерешительные, поначалу, улыбки. Фомлин не утруждал себя сдерживанием, его прямо-таки распирало от смеха. Уперев руки в бока и согнувшись, он хохотал почти так же громко, как Пастырь.

Настроение двух самых уважаемых гномов Квартала быстро передалось всем остальным. Какое бы представление не задумал пророк, расслабить зрителей и завладеть их безраздельным вниманием ему удалось.

Поднявшись наконец-то с земли, Дедушка небрежно отряхнулся, вновь обратив сияющее от радости лицо к Скалозубу:

– Кстати, отличная стрижка, а, Безбородый! Я слышал, ходить без бороды теперь высший шик среди законнорожденных, правда?

Толпа веселела всё больше.

«И вот это – пророк? Глас Праотца? – с горьким сожалением подумал про себя Скалозуб. – Публично издеваться над беспомощным гномом… хорош же святоша!»

Пастырь, будто прочтя его мысли, потрепал осуждённого по голове:

– Эгей, сынок, да ты не грусти! До свадьбы отрастёт, ха-ха-ха! – задорно рассмеявшись, пророк повернулся к толпе.

Дождавшись пока вконец разомлевший народ малость успокоится и притихнет, пророк обратился к гномам с уже совсем иной интонацией:

– А вы что, дети мои. Издеваетесь и мучаете несчастного ребёнка? Презираете его? Думаете любой из вас лучше? Ведь так?

На лицах собравшихся отразилось непонимание.

– Но ведь он обманывал нас!

– Законнорожденный продавал нам гнилую грибокартошку!

– У себя-то в Пещере жрут сколько влезет!

– Да его убить мало!

Дедушка усмиряюще поднял руки:

– Хорошо, хорошо, я вас услышал. Значит, сей гном продавал вам сгнившую грибокартошку?

Стоявшие в первых рядах утвердительно закивали.

– Скажите, чада мои, сейчас, когда подлый обманщик закован, что-нибудь изменилось? Вам дали качественную еду? Кто-то торгует с вами вообще?

Толпа вновь затихла. Голодранцы задумчиво переглядывались и мотали отрицательно головой. Вперёд робко шагнул типчик в не очень опрятного вида фартуке, косясь на Фомлина и нервно потирая руки:

– Эээ… простите… извиняюсь… – смущённо начал гном, но прокашлявшись заговорил громче и увереннее. – В моей лавке почти не осталось запасов продовольствия, братья. Законнорожденный, который торгует теперь вместо него, – выступавший указал скрюченным пальцем на Скалозуба, – заломил цену более чем в три раза за насквозь прогнившую грибокартошку! В три раза, можете представить себе?! Ни мне, ни Леху, ни даже Фомлину не удалось вразумить сумасшедшего. Ненормальный талдычит про какой-то «крызыз» и ничего и слышать не хочет! Говорит, срать ему, пусть даже мы все сдохнем с голоду, братья!

– А что же сделал наш справедливый и добрый король Маронон? Спаситель обездоленных и угнетённых! – саркастически вопросил торговца пророк.

– Какой там Король, меня и близко к дворцу не пустили. А Фомлину, так вообще угрожали за «лживую клевету» голову оторвать! – запричитал лавочник.

Фомлин утвердительно кивал головой, соглашаясь с докладчиком.

– Братья, благодаря вот ему, – неудачливый торгаш вновь ткнул пальцем в сторону Скалозуба, – мы с вами могли хоть как-то концы с концами сводить, а что делать теперь я не знаю, – гном удручённо хлопнул руками по бокам. – Простите, Дедушка… извините…

Настроение толпы вновь сменилось, от недавнего возбуждения не осталось теперь ни следа. На Скалозуба и пророка взирали мрачные, усталые лица. Атмосфера безнадёги будто придавила тяжёлым сводом ещё недавно улыбавшихся гномов.

Однако Дедушке было не до уныния. Звучный голос разносился по площади, проникая в самую душу. Сильной речи гнома, в которого верили без капли сомнения, внимал и стар и млад:

– Теперь вы видите, дети мои, не всё так однозначно и просто, как кажется на первый взгляд. Да, Безбородый поступал нехорошо. Но, как оказалось, среди власть имущих остальные ещё хуже! Жадность, алчность, наплевательское отношение к ближним своим – вот к чему приводит со временем власть. Бойтесь её, чада мои, ибо нет в мире более страшного искушения!