Алиса Скрижалина - Мир Эл. Клюква на снегу

Общее представление об окружающей меня действительности я сложила. Очень надеюсь, что Егора особо не привирала. В конце концов, Аруссия – это моя страна, но с альтернативным путем развития, поэтому освоиться будет проще, чем в совершенно незнакомой культурной среде. Но я бы предпочла оказаться дома прежде, чем придется осваиваться.

Тракт обогнул лесистый холм и показался хутор. Издалека насчитала не более десяти домиков. В тени деревьев паслись коровы, на высокой зеленой траве плясали солнечные зайчики. Предвкушая вкусную еду и вожделенный отдых, я поторопила Егору. Дул теплый успокаивающий ветерок, поэтому я совершенно не насторожилась, когда впереди нас закружил небольшой вихрь, цепляя землю с полей и поднимая пыль с дороги. Круговерть начала уплотняться и принимать отчетливый человеческий образ, пока в нескольких метрах от нас не явилась седая дряхлая женщина. Такой сжимающий сердце ужас можно увидеть разве что в документальных фильмах про не лучшие исторические времена: женщина была пожилой, невероятно худой, в серо-коричневых лохмотьях, которые практически ничего не прикрывали. Грязные спутанные волосы, впавшие глаза, шершавая почти зеленая кожа и босые ступни. Её было жалко до слёз, душу переполняло негодование, что такое вообще возможно! Всенепременно необходимо ей помочь! Старушка протянула дрожащие костлявые руки с обломанными грязными ногтями и что-то беззвучно прошептала.

«Эл! Эл, не смотри на неё!» – в голову ворвался голос Егоры, вызвав единовременную боль в висках.

– Бедная бабушка… Ты видишь её, Егора? Ей помощь нужна, – как завороженная отозвалась я.

«Это не старуха! Это нежить! Самая натуральная бадзула – дух бродяжничества и нищеты. Нужно обходить эту часть тракта стороной, полями. Слышишь?»

– Дух…– осмыслила я.

И как я могла запамятовать, что эта странная женщина только что на моих глазах явилась из вихря? Данный факт стал вовсе неважен, как только я увидела столь скорбную картину. Как есть нежить! Я ухватила поводья и увела лошадь в поле, придется сделать круг и зайти в хутор с тыла. Бадзула явно пыталась нас нагнать, с десяток шагов ковыляла следом, а после остановилась, раздосадовано опустила голову и растворилась в придорожной пыли. Ну вот, а я уже было понадеялась, что сегодня незапланированных встреч с нечистью больше не будет, мне хватило этой лицемерной лисы Кохэку.

– Что этой старухе, точнее духу, нужно?

«Да практически тоже, что и всем темным духам – силушкой человеческой насытиться. Что касается бадзулы, то этот дух ещё и поток достатка отводит от человека, и если вовремя от неё не избавиться, то отстанет она только тогда, когда сам будешь по трактам в лохмотьях хаживать».

Мы вышли к тихому озерцу, поросшему плотным камышом. По другую сторону на деревянном мостке стирала белье молодая девушка. На воде дрейфовало довольно интересное сооружение: будка на плоту. Тотчас подумала о водяных собаках, чему бы я даже не удивилась, но все оказалось куда прозаичней – к плавучему домику подплыли серые гуси. Девушка устало разогнула спину и изумлённо уставилась на меня. В следующее мгновение она бросила тряпки на мосток и кинулась наутек. Вот так встреча, как-то сразу расхотелось тут останавливаться. Но выбор был невелик. Пусть даже в дом не пустят – буду ночевать у какого-нибудь хлева, всяко безопаснее, чем на тракте возле леса.

Я спешилась с лошади и пошла вдоль небольших деревянных домиков с маленькими окошками. Хутор был безлюдным, что навеивало не самые хорошие предположения. Из-за старого поросшего плющом забора выскочила та самая озёрная беглянка, улыбнулась мне и поманила кого-то рукой. За ней тяжелой походкой семенил важного вида мужчина в простеньком, но новом коричневом кафтане.

– Сударыня! Какое счастье, что Вы посетили наш хутор! – залепетала барышня, ухватив меня за руки и воодушевленно хлопая своими большими небесными глазами. – Вы уж извините, что я убежала – нашего голову пошла звать. А уж как он обрадовался!

Мужчина подошел к нам, сурово окинул меня оценивающим взглядом и растекся в улыбке:

– Верно говоришь, Новожия! Сами Боги Вас послали к нам на хутор! – хуторской голова ловко подхватил меня под локоток и повел по улице. – Дело у меня к Вам имеется, не терпящее отлагательств! Вы уж услужите, я в долгу не останусь!

Приплыли. Только этого мне не хватало! Сейчас попросят чудо-юдо местное изничтожить или корову от припадков вылечить. Собственно, неважно, что именно – мой ведьмовской обман в любом случае раскроется.

– Знаете господин голова… кстати, как к Вам обращаться?

– Фадей Пресветович.

– Очень приятно. Я Эл. Так вот, Фадей Пресветович, я ведьма неопытная, можно сказать, начинающая, поэму я не уверенна, что моих навыков будет достаточно…

– Да ну что Вы! – голова еще крепче прижался ко мне, дабы я не надумала сбежать. – По Вам сразу видно, что силой обладаете немалой! Дочь у меня. Смотрины сегодня, а она, глупышка, из комнаты своей целый день не выходит, жениха не привечает. Да мне уже стыдно перед сватами! Чай вечереть скоро будет.

– Так от меня чего надобно? Не могу же я заставить её замуж выйти…

– С этим-то как раз проблем нет. Замуж хочет, только спит и видит. Девятнадцать годков уже, а все в девках! – разочарованно покачал головой Фадей. – Боится, что жених над ней посмеется. Парень то видный.

– И мне её переубедить нужно? – озадачено поинтересовалась я.

– Не то что бы… Видите ли, когда Глафирка, дочка моя, еще крохой была, я уплатил немалую сумму белому магу за наисильнейшую защиту от магических воздействий. Боялся, что духи увести могут или приворожит кто, чтобы хозяйством хуторским завладеть. С тех пор никакое колдовство её не берет. Но вот беда – с пятнадцати лет напасть приключилась, с которой неведомо как бороться. Лекарей она к себе не подпускает, после того, как её в детстве на инъекции в город возили, а маги разводят руками. Ни мо́роки, ни целительство не действует!

– Чем дальше, тем больше я не понимаю моей роли в этой проблеме. Чем больна Глафира?

– Ничем, здоровьица ей хватает, хвала Богам! А вот прыщи на лице никакие заговоры не берут. Мне то и дела нет до такой мелочи! Тьфу, ерунда! А она вот из дому носу не показывает, ножками топает и слезы льет. Отчего и я и мать капли успокоительные пьем по три разу на дню.

– Фадей Пресветович, я всё еще не понимаю своей задачи… – мы подошли к самому большому дому со стороны заднего двора и остановились. Нас тут же окружили беленькие курочки, которых тщетно отгоняла Новожия.

– Хочу попросить Вас попробовать… хотя бы попытаться, – голова поднял на меня усталые отцовские глаза. – Вдруг у Вас получиться проблему исправить, судьбу девушки спасти.