Кирилл Шакиров - Пощекочи нервишки. Матч вурдалаков. Horror

Он дернулся от того, что уборщица больно его ущипнула за плечо.

– Эй, есть кто дома? – гаркнула она в ухо.

– Чего? – переспросил Ракета.

– Ты из страны «Чего»?

– Чего?

– Предупреждаю, только еще раз скажи «чего» – и я за себя не ручаюсь.

– Чего?

Уборщица наставила на Ракету два пальца – типа пистолет – и на губах изобразила звук выстрела.

– Классный фильм, мне тоже нравится.

– Чего?

Тетка всплеснула руками.

– У тебя заело там, что ли? Пошутили и хватит.

– Чего?

Тетя Маша занесла идеевскую швабру над головой Ракеты.

– Сейчас шандарахну тебя по башке, будешь знать.

– Не нужно!

– Ого, у нас есть прогресс, мы выехали из страны «Чего».

– Чего?

Уборщица треснула шваброй по башке Ракету.

– Эй, сумасшедшая, хватит, что вы от меня хотите? – вскричал он. – Я вас не бью только потому, что вы женщина и старше меня по возрасту.

Тетя Маша отступила.

– Теперь у нас завязался диалог.

– Какой диалог, к лешему. Вломились в мужскую раздевалку, бахнули меня шваброй по башке. Теть Маш, вы сумасшедшая?

– Нет, нормальная настолько, что самой страшно.

– И мне от вашей нормальности страшно.

Ракета почесал место от удара шваброй.

– Что вы ко мне прицепились?

– Нога у тебя болит?

– Болит? Вы что, доктор?

– Оканчивала курсы медсестры на мясокомбинате. Хочу тебя предупредить, что отрежут тебе ногу.

Ракета проглотил эту дерзость. Главным для него было отвязаться от этой сумасшедшей.

– Это все? Вы сообщили мне, что хотели. Теперь можете убираться?

– Нет, еще не все.

– Что же еще, может, мне голову отрежут?

– Голову тебе по-любому отрежут – сегодня ночью.

– Ладно, Аннушка уже масло разлила?

– Не в масле дело, а в клее.

– Какой еще клей, к лешему!

Ракета стал терять терпение.

– Слушай, тетка, я уважаю старших, но сейчас хочу сказать: вали отсюда!

Уборщица подняла указательный палец, словно указующий перст.

– Я пришла к тебе, потому что есть способ решить все твои проблемы разом. Тебе нужно продать душу. И я знаю, к кому нужно обратиться.

– Теть Маш, это уже слишком.

– Хорошо, давай забудем, что я тебе здесь сказала. Давай просто довезу до дома, и все.

– И все?

– И все, без эксцессов.

Ракета со свой стороны поднял указательный палец.

– Давайте оговорим все еще раз: вы довозите меня до дома, и все.

– И все. У тебя же болит нога, я решила тебе помочь.

Ракета посмотрел на уборщицу. Сейчас она выглядела спокойной, трезвомыслящей женщиной. Если не считать, что помолодела еще лет на пять.

Ракета вздохнул. Делать было нечего.

Он с трудом поднялся и закинул на плечо сумку.

– Машина далеко стоит? – спросил он.

Уборщица заторопилась.

– Далеко идти не нужно, – сказала она.

Ракета поплелся к двери.

– Не туда, – остановила его уборщица.

– А куда еще? – не понял Ракета.

Уборщица бойко запрыгнула на идеевскую швабру. Она показала на место сзади:

– Пристраивайся.

Челюсть Ракеты, что называется, отвалилась.

«Все, тетка явно сумасшедшая», – подумал он. Он хотел просто уйти, но со своей ногой он будет ковылять полчаса до двери. Он знал, что самое главное при обращении с сумасшедшими – это их не злить. А то они могут сотворить разную ерунду, которая не очень будет нравиться окружающим.

– Садись, – вновь потребовала уборщица.

Ракета решил не злить психованную. «Сейчас совершим мысленный полет, и потом она от меня отстанет», – так думал он.

Он залез на швабру позади уборщицы.

«А может, это розыгрыш, – вдруг мелькнула в его голове мысль, – ребята решили приколоться и снимают меня сейчас на камеру. Потом зальют на «РуТьюб» или в «Трик-Ток».

– Эй, ты! Держись очень крепко! – предупредила уборщица.

Обеспокоенный, что стал жертвой розыгрыша, Ракета, сам не понимая зачем, крепко, до боли в ладонях сжал идеевскую швабру.

Вдруг швабра стартанула. Она вылетела в открытое окно. Со скоростью космической ракеты она вознесла уборщицу и регбиста под небеса. Ракета, ухватившись за пластиковый черенок идеевской швабры, орал что есть мочи. На высоте в тысячу метров он едва не свалился с примитивного летательного средства, совмещающего в себе еще и функции аппарата для влажной уборки помещений. Он повис на руках, болтая ногами в воздушной бездне.

Уборщица, дьявольски хохоча, одной рукой схватила тяжелого регбиста за шиворот и легко втянула обратно на швабру. Усевшись как петух на насесте, Ракета вцепился в швабру руками и ногами.

– Посмотри, как красива родина, – провозгласила уборщица, раскинув руки в стороны.

Вокруг действительно было красиво. Сверкало майское солнце. Под ним раскинулся городок Жуткеево. Как на ладони были видны одноэтажные дома, магазин, спорткомплекс и школа. На западе мрачной громадой темнела химическая фабрика. На ней работало почти все взрослое население поселка. На востоке белела небольшая церквушка. А север занимало старое кладбище.

– Так что, куда летим? – спросила уборщица. – Домой или все же полетели душу продавать?

У Ракеты зуб на зуб не попадал. Подул боковой ветер – легкий майский свежий порыв воздуха – и перевернул регбиста вниз головой.

– Так куда летим? – вновь задала вопрос уборщица.

– Аддд… ууммма… ой, – лишь мог произнести Ракета.

– Душу продавать?

– Неееттт… уумммлее… им… ой.

– Хорошо, полетели продавать душу.

Уборщица направила швабру к земле. Та резко пошла на снижение. Пикировала вниз швабра так быстро, что небо промелькнуло в глазах у висевшего вниз головой Ракеты.

Они приземлились на местном кладбище. Ракета лежал на сырой земле, прокрытой прошлогодней листвой, и не отпускал швабру. Ценой неимоверных усилий уборщица оторвала от него орудие своей трудовой деятельности.

– Такое бывает с непривычки от полета, – объясняла она Ракете его состояние, – это пройдет. Нужно чаще летать.

Ракета, присев на могильный холмик, постепенно приходил в себя.

Уборщица тем временем отыскала у себя на затылке начало молнии. Потянула за кольцо. Кожа лица, одежда уборщицы разошлись в стороны и упали на кладбищенскую землю.

Ракета замер. Молодая девушка словно костюм стягивала с себя пухлое тело уборщицы.

– Запарилась я внутри, – пояснила она Ракете. – Хоть все и натуральное, но носить на себе тело, да еще и в одежде, – это тяжеловато.

Девушка полностью освободилась от костюма уборщицы. Она оказалась в черном вечернем платье, а на ее ногах черные туфли на высоком каблуке.

Ракета ошарашенно смотрел на эти метаморфозы.

Девушка подхватила костюм уборщицы и повесила на сук дерева.

– Пускай посушится, – сказала она потом, метнув взгляд на Ракету, опомнилась. – Ты только не подумай… В общем, запомни – девушки не потеют. Понял?!