Эльма Троу - Хроники вечной многогранности. I. Книга порядка

Мужчина подбирал хворост с земли, пытаясь найти что-то более-менее сухое. Он мокрыми и окоченелыми руками собирал все это в шалашик, прежде обложив несколькими камнями, которые нашел под деревом.

Лисица выпрыгнула мягко и бесшумно из кустов так, что Корн почти и не слышал. Прямо у его мокрой и нелепой кучки упала две тушки кроликов довольно больших размеров. Из дыр, оставленных зубами, вываливались внутренности и вытекала темная пульсирующая жидкость.

– Завтрак. – провозгласила Нора за его спиной уже в своем обыкновенном облике, кутаясь в шинель и надевая шляпу. Лицо ее было измазано кровью и капли стекали по подбородку, падая на траву.

– Все ветки мокрые, я без особого понятия, как ты собираешься это готовить. – угрюмо сказал Корн.

Нора подошла к нему и села на колени рядом, взяв его руку в свою. Она сложила его пальцы в знак: большой касался среднего едва-едва, а остальные необходимо было растопырить и сделать как можно ровнее.

– Держи над ветвями и тебе нужно сконцентрироваться на чем-то очень горячем. Возможно, ты когда-то обжегся чайником или работал в кузнице. Вспомни, какого это, обжечься. Важно снова прокрутить в своем сердце все те эмоции. – сказала она и поставила его руку над веточками.

Корн зажмурил глаза и начал перебирать разные происшествия с огнем. Он вспомнил, когда брат оставил кочергу в камине и Корн сильно обжегся, задев ее ногой, потом вспомнил, как кипел чайник и его ручка, деревянная и резная немного нагревалась… нет… это не то. Он вспомнил, как однажды сестры ушли на ночные пляски в одну из человеческих деревень. Корн пошел с ними, чтобы уберечь их от происшествий. Тогда ему на плечо опрокинули два пьяных парня горшок с углями. Сестры заботились о нем две ночи напролет, бегали и старались успокоить кожу лечебными мазями. С тех пор остался огромный шрам. Корн грустно улыбнулся, вспоминая их обеспокоенные лица и маленькие ручки с красными костяшками.

Мужчина открыл глаза и увидел, как над веточками поднимается водяной пар, а сами они ссыхаются и, по очереди трескаясь, начинают пылать яркими языками огня. Огонь этот был больше похож на вихрь, а по цвету напоминал спелую малину. Он увидел сверкающие янтарные кольца глаз Норы. На лице ее запеклась кровь кролика, а клыки, которые изначально немного торчали из-под ее верхней губы сразу после обращения, почти исчезли. Девушка с каким-то торжеством наблюдала за происходящим и одобрительно смотрела на него, убирая свою руку.

– Да. Теперь ты знаешь, как согреть себя… – проговорила она холодно и отстраненно и перешла на место напротив Корна.

Их разделил костер. Она принялась разделывать тушку небольшим ножом, который вынула из кожаного чехла на бедре.

– Это… удивительно… – проговорил Корн.

Ему все никак не давала покоя кровь на лице Норы.

– Э-э-э… Нора, у тебя кровь на губах и подбородке. – Корн протянул платок, который вымок до нитки и уже был похож на мокрую, рваную тряпочку.

Девушка, не обращая внимания на платок, без лишних слов утерла лицо рукавом, смотрясь в свой кинжал и иногда скалясь.

– Ты часто охотишься? – спросил Корн, чтобы поддержать хоть какую-то беседу.

Брови девушки поднялись домиком.

– Часто. – сказала она, снова продолжая занятие.

Она была не многословна. На все вопросы отвечала практически односложно, иногда одного ее взгляда было достаточно, чтобы понять, что она не хочет об этом говорить или в принципе не хочет говорить или отвечать.

Спустя некоторое время они поели кроличьего мяса. Оно было сухим и жестким, но голод давал о себе знать, поэтому Корн не оставил ничего от своей порции. Нора же вовсе отказалась от пищи, приготовленной на огне. Она заверила Корна, что не голодна, так как ужин в таверне Карлини выдался очень сытным прошлым вечером. Однако позже, когда Нора тушила костер, Корн обнаружил в кустах выпотрошенную тушку еще одного кролика, от которого оставались почти только одни кости.

– А куда мы так сильно спешим? – спросил Корн.

– В таверну Карлини. У меня есть дела, тем более мой рыжий компаньон мог наделать дуростей в мое отсутствие, а нам самое время собираться в дорогу. – ответила девушка, грубо затаптывая костер.

Нора запрыгнула на поваленное дерево и поманила его за собой.

– Не отставай, у нас мало времени. – кинула она ему вслед.

Она огибала лесные повалы, изящно перепрыгивая с одного бурелома на другой. Иногда она останавливалась в полуобороте немного поодаль, едва виднеясь в тумане. Не знай Корн, что идет за ней, а будь он простым путником, возможно испугался бы. Видны были лишь очертания остроконечной шляпы и два горящих глаза из-под нее. Корн пробирался сквозь лес, задевая волосами ветки, лицом паутинки, которые были натянуты между деревьями. Этого он не любил больше всего, поэтому яростно утирал лицо, в надежде на то, что успеет смахнуть паука. На спину капала вода с деревьев, неприятно просачиваясь сквозь рубашку. Но Корну это было привычнее всего на свете, пробираться по лесу, нежели прыгать по крышам домов. Он живо представил, как идет на охоту вслед за своим братом, как в старые времена, когда все в его жизни было хорошо и шло своим чередом. Но тут, взобравшись на очередной пригорок и продравшись сквозь стены из сосновых ветвей, его глазам открылась невообразимая им ни в каких снах картина.

Летящий туман клубился по скалам, сползая с них в пропасть. Отвесные скалы были черны и сияли смертью. Здесь стоял запах соленой воды. Сгустившиеся облака перестали рыдать и теперь испускали витающую в воздухе водяную пыль. Что-то яростно шипело. Прямо под ногами зияла пропасть, с которой Корн видел, как раскаленная лава, рассекая воздух, магически не остывая по пути с шипением и паром впадала в бушующий океан. Прямо позади того места, где находилось Святилище, Корну открылась новая скала, которая была скрыта от него ночью. Ее вершина напоминала зловещего монстра, свесившего свои лапы сверху вниз, стараясь дотянуться до океанской души. Эта вершина была Великим Замком Западного Короля. Длинные и острые шпили башен, над которыми развевались алые флаги, пронзали небеса, заставляя их кричать и плакать здесь вечно. Замок был похож на гигантскую руку с когтями. Между башнями и огромными готическими арками прорывался воздух. Он пронзал все коридоры, гулко завывая эхом печальную песнь о Вечной жизни в этих залах, бесконечных, мраморных и пустынных. Обитатели еще спали и замок спал, вздыхая печально и со стоном сна выпуская из себя мелодии. Внизу, прямо под тенью гордых скал плыли корабли, сбиваемые с курса штормом. Огромные знамена развевались на этих торговых суднах, а вдоль палуб горели огоньки, которые освещали путь морякам в этой беспросветной мгле тумана и водяной пыли.