Ю. Дорожкин - Сказания Дальних гор

На том Тим и Иржи распрощались с интересным собеседником, он зашагал по лесной дороге и через пару минут скрылся в темноте. После этого Иржи пошел проверить лошадей, отведенных в стойло, а Тим направился в комнатку, находившуюся в задней части дома, которую хозяин отвел им для ночлега. Вещи путешественников уже были перенесены туда.

Отцепив широкий пояс с длинным кинжалом и сняв охотничий камзол, Тим завалился на грубо сколоченную кровать, застеленную покрывалом. Он предвкушал предстоящие дни, проведенные вдали от города, от людей, в диких горных лесах. Воображение рисовало сцены охоты: выслеживание, долгое ожидание в засаде, и вот наконец темный профиль единорога – на прицельной планке арбалета…

Два года назад впервые у его приятеля – лесничего Иржи – появилась идея поохотиться в горах соседней провинции – Пригорья. С тех пор они при всяком случае расспрашивали всех знакомых и незнакомых охотников о тех местах. Когда же в прошлом году егерь Ермолай, вернувшись из Средних гор, рассказал, что дважды видел там следы черного единорога, Тим с Иржи потеряли покой. Это был очень редкий, хитрый и осторожный зверь. Редко кому удавалось встретить его в лесах, потому что единорог прятался в самые укромные места, забирался в самые непролазные дебри, выходя оттуда обычно по ночам. Известно было совершенно точно, что в окрестностях Старой Пущи этот зверь не встречается. Зато рассказывали, что на Еловом хребте этих тварей предостаточно. В первую очередь вследствие безлюдности тех мест, а также оттого, что растет там в изобилии излюбленная их сочная и сладкая трава – медовуха.

Последние несколько месяцев охотники интенсивно готовились к дальнему походу. Рассчитывая на долгие скитания по незнакомым лесам, Тим многократно перебирал снаряжение, что-то покупал, ремонтировал… Вспомнив слова Рудольфа, он присел на кровати, потянулся к сложенным в углу вещам. Хорошее оружие было страстью помощника имперского пристава. Он до половины вытянул из посеребренных ножен кинжал с вытравленным на клинке рисунком; холодная сталь тускло замерцала при свете свеч. Следом был проинспектирован засапожный метательный нож с утяжеленным, расширенным к концу, клинком. Острый, как бритва. Отложив его, Тим дотянулся до небольшого боевого топорика. Это была лёгкая, изящная, но в то же время смертоносная вещь; топорище с рубящей кромкой полукруглой формы, как у секиры, было выковано из дорогой стали отменной закалки и насажено на резную рукоять из железного дерева. Путешественник попробовал пальцем остроту кромки. Кузнец поработал над заказом на совесть: сталь великолепно держала заточку, но не была хрупкой, с равным успехом ей можно было рубить дерево, доспехи или чью-то голову. Затем настала очередь легкого охотничьего арбалета, аккуратно уложенного во вьюк. Работа лучшего оружейника Старой Пущи: хороший баланс, украшенная неприхотливой резьбой ложа. Арбалет для птицы и мелкого зверя, а также шесть десятков легких стрел… Из него Тим мог стрелять навскидку, почти никогда не промахиваясь. Недаром среди конных лучников и городских стражников в Старой Пуще он имел репутацию лучшего стрелка из арбалета! Наконец Тим взял в руки последнее – тяжелый стальной арбалет, который возил притороченным к седлу. Это было мощное оружие штучной работы со стальной дугой и крепчайшей тетивой, натягиваемой воротом. Арбалет был сделан даже не императорскими оружейниками, а лучшими мастерами Чигоры – маленькой горной страны на северо- западе, славившейся лучшей в мире сталью и оружием. Тяжелые болты с четырехгранным наконечником он посылал на триста шагов без отклонений, а с двухсот шагов мог пробить матерого оленя насквозь. За это чудо техники Тим отдал купцу, торгующему привозным оружием, двадцать золотых солеров, или же двести серебряных «корон» – свое жалованье за три месяца. Отдельно были упакованы два десятка особых тяжелых арбалетных болтов, наконечники которых при попадании в цель раскрывались, как лепестки, нанося ужасные раны и не извлекаясь обратно.

– Наш привет пещерным медведям, – удовлетворенно пробурчал Тим, с любовью поглаживая «лепесток». Такие болты стоили непомерно – по серебряной монете за штуку. Да, на подготовку к поездке пришлось потратиться.

Тим прислонил оружие к стене и снова лег. С улицы доносился отдаленный шум, потом из общего зала донеслись громкие голоса, но слов было не разобрать. Вскоре все стихло, дверь в комнату открылась и вошел Иржи.

– Что там случилось? – вяло поинтересовался Тим.

– Проезжало пятеро конных лучников, – рассказал лесничий, укладываясь на соседнюю кровать. – Урядник, старший разъезда, сказал, что они ищут беглого преступника. Убийцу, сбежавшего вчера по дороге, когда его везли из Старого Острога в Мостовище, к судье. Душегуб, говорит, из банды, что была на всю округу известна!

– Что же они харчевню не обыскали?

– Осмотрели снаружи, а в комнаты не пошли – наш хозяин тут, похоже, в авторитете, ему на слово верят!

– Еще тут мне беглых убийц не хватало! – возмутился Тим. – Мало мне их дома!

И с этими словами заснул.

На улице было еще темно, когда хозяин разбудил своих постояльцев. В предрассветном сумраке Тим и Иржи оседлали лошадей, навьючили на них поклажу и через несколько минут смутный контур харчевни скрылся за высоким густым кустарником. Охотников поглотили тишина и темнота. Только негромко шелестели листья в смутных кронах деревьев, раскачивающихся на ветру. Позади осталась верста, другая. Дорога нырнула в овраг; разбрызгивая копытами воду, лошади пересекли протекающий по нему мелкий ручей. Тим обратил внимание, что его спутник цепким, наметанным взглядом человека, проводящего большую часть времени в лесу, непрерывно обшаривает густые заросли лозняка, с обеих сторон подступившие к дороге. При этом правая рука его как бы невзначай то и дело касается ложи самострела, притороченного к седлу.

– Ты что это, Иржи, – негромко окликнул приятеля Тим. – С каких пор ты стал бояться темноты?

– Я не боюсь темноты, – донеслось в ответ, – просто я помню про сбежавшего убийцу.

– А! Вот оно что, – усмехнулся Тим. – Тогда я могу тебя успокоить. У него сейчас одна забота – как можно быстрее и незаметнее убраться подальше из этих мест. И не рисковать, нападая на людей на дорогах, тем более, если их двое. Он вообще сейчас должен от всех прятаться, не ровен час заметят, донесут приставу – и все, облава…

Иржи согласно кивнул и руку от самострела убрал. Лошади продолжали нести их по темной безлюдной дороге. Иржи вполголоса излагал Тиму свои планы выслеживания черного единорога. Постепенно рассвело; лес отступил дальше от дороги, так, что охотники могли видеть рельеф окружающей местности. Насколько хватало взгляда, вперед, вправо и влево тянулась бескрайняя волнистая равнина, сплошь покрытая хвойными лесами. Через несколько часов, увидев справа от дороги на поляне старое костровище, решили сделать привал.