Ю. Дорожкин - Сказания Дальних гор

– Оно так, – согласился Иржи и замолк.

В ночной тишине то с одного, то с другого конца поселка доносился лай собак, но не озлобленный или тревожный, а совершенно мирный.

– Глухомань, – произнес Тим, не уверенный, что его напарник еще не спит. Однако тот откликнулся:

– А мне все же нравится!

Постепенно, под шорох вдруг начавшегося дождя, охотники уснули.

Утро было пасмурным, прохладным и ветреным. Воздух был прозрачен. Недалёкая гряда Елового хребта хорошо просматривалась на севере: скалистые гребни и покрытые лесом склоны. Растрепанные облака быстро неслись по небу, зацепляясь за горные вершины. Тим и Иржи стояли возле калитки, ведущей на улицу, пытаясь выстроить планы на день. Помощник пристава предлагал прогуляться в сторону Выселок – посмотреть, каковы они, просто так, для общего развития. В доме Феня погромыхивала утварью, делая что-то по хозяйству. По улице прошло несколько деревенских жителей – все вверх, по направлению к дому старосты. В соседнем дворе лаял и бренчал цепью пёс.

– Вот бы только Дульф не увязался за нами! – с кислой физиономией говорил Тим товарищу. – Самое бы хорошее дело – пока без него…

От дома, стоящего от них через улицу наискосок, чуть левее, к ним приблизились два местных мужика. Одного из них охотники уже видели, это был сосед Фени, мужчина лет пятидесяти-пятидесяти пяти, плохо выбритый, одетый в рубаху из грубой ткани, теплую безрукавку из овчины и обутый в онучи. Второй был немного помладше, в добротном коричневом полукафтанье и старых стоптанных сапогах. Фенин сосед держал в руке дымящуюся самокрутку.

– Слыхали – Дан – Шатун пропал! – объявил он, подходя.

– Как так? – вскинулся Иржи.

– А вот так! Сейчас всем обществом искать его пойдем!

На душе у Тима сразу стало тревожно. По всему выходило, что, как ни пытайся, от местных проблем им никуда не деться – они подстерегали их на каждом шагу.

– А как случилось-то? – допытывался лесничий.

– Вечером не вернулся, – заговорил второй из подошедших. – Он вчера погнал стадо вон на те холмы, как обычно… – последовал жест рукой в направлении юго-запада. – С ним был его племянник. Так вот племянник-то вечером вернулся, уже на закате, и стадо пригнал. Но не всё. Сказал, три коровы куда-то забрели, и Дан пошел за ними. Ну, всю ночь прождали. Одна корова-то к утру прибрела сюда сама, а ни других двух, ни Дана – нету! Еще ни свет, ни заря – старосту разбудили, сказали…

– А хоть известно, куда он пошел-то? – продолжал расспрашивать Иржи.

Фенин сосед нервно затянулся самокруткой и развел руками:

– Да вроде рядом там, а разве ж сейчас скажешь, где он есть? Мужик в полукафтанье высказался более по существу:

– Там водопой рядом, за бугром. И кусты густые вокруг бочага. Вроде он решил, что коровы туда забрели, и пошел, сказал, мол, что недолго задержится… Оттуда и искать!

– А где Дульф? – спросил Тим.

– Да он бы уже вам первый сообщил! – ответил первый мужик. – Да только Явор сразу же приказал ему, и Ставру-охотнику, и другому Ставру, и братьям Лошадникам – Яну и Хоме – первым туда, на выпаса, бежать, и осмотреть все у водопоя. Ну, так что староста всех зовет, подходите к его дому!

И с этим оба мужика неторопливо побрели вверх по улице. Тим и Иржи переглянулись.

– Вот это да! Вот так дела! – произнес Иржи. – Надо идти, наверное.

Тим задумался на несколько мгновений.

– Вот незадача! Хотелось бы под шумок, пока все, и Дульф, заняты, без помех к Выселкам сходить… Но – пожалуй, ты прав, надо идти, помочь. На месте посмотрим, что там произошло!

Он вернулся в дом, сунул за пояс свой топорик.

– Самострел мой прихвати! – донесся с улицы голос Иржи. Тим взял в одну руку лежавший в углу самострел, в другую – колчан с короткими арбалетными стрелами и вышел на крыльцо.

Возле двухэтажного дома старосты Явора собралась большая часть мужского населения посёлка – не меньше трёх десятков человек в возрасте лет от двадцати до шестидесяти. Отдельной кучкой стояли с полдюжины подростков. Староста стоял возле своих ворот и что-то втолковывал односельчанам, стоявшим к нему ближе других. Остальные, в ожидании чего-то, общались, разбившись на маленькие группы. Тим и Иржи протолкались к Явору. До них долетали отдельные фразы собравшихся:

«А что, я вот мыслю: не горцы ли на Дана напали?» «Вот то-то и оно, что ты не мыслишь, а токмо языком мелешь – ежели бы горцы против нас какое зло держали, то они должны были нам это словом сообщить или же знак подать – прислать ящерицу дохлую или волчью голову. Такой у них обычай, а за обычаи они крепко держатся!» «…да и раньше ведь бывало, что люди в лесу блудили, а потом возвращались?»

«Так то раньше, а сейчас вообще страшно при таких делах в лесу ночевать остаться!» «…вот только бы дождь не пошел, а то все следы враз замоет!»

Староста повернулся к подошедшим охотникам:

– А, уважаемые, как хорошо, что пришли! Поможете нам? Слыхали, что стряслось?

– Да поможем, чем получится, хотя, правду сказать, толку от нас немного – места мы не знаем! – ответил Тим.

– Чем людей больше, тем лучше! – возразил староста. – Значит так, селяне! Слушайте! Все идем на луга, к бочагу. Там Дульф со Ставром нас встретят, они там уже должны были осмотреться. Они скажут, как что делать! Разделимся там, пойдем в разные стороны.

Толпа возбужденно гудела, люди говорили все одновременно, энергично размахивая руками и что-то друг другу доказывая. Тим, поддавшись общему настроению, почувствовал некий эмоциональный подъем; это был не страх, и не тревога, а какая-то напряженность, предчувствие надвигающихся событий, может быть – приключений, может быть, в некоторой степени – опасности.

– Мы, пожалуй, коней возьмем, – сказал Тим старосте.

– Да, седлайте, так оно сподручнее будет, – согласился тот. – Вон, Михай и Гиря тоже на конях, больше места охватить сможете, чем пешком!

– Включение в поисковую группу конных позволяет значительно расширить зону поиска, – пробормотал Тим отрывок из какого-то казённого наставления по сыску. Пройдя через двор, они с Иржи вошли в конюшню Явора и стали седлать своих коней, нашедших временный приют у старосты. Вскоре они уже ехали шагом по деревенской улице, тянувшейся параллельно той, на которой стояли дома Фени и Гранта. Весь Посёлок представлял собой, по сути, три цепочки домов, десятка по два в каждой, образующие две улицы, поднимающиеся снизу на бугор и заканчивающиеся на его противоположном, северном склоне.

Иржи и Михай ехали чуть впереди, рядом с Тимом покачивался в седле Гиря – помощник кузнеца, плечистый парень лет двадцати пяти, получивший свое прозвище, по-видимому, от здоровенных кулаков, удар которых был сопоставим, очевидно, с ударом гири или молота. Михай же был худым среднего роста мужчиной лет сорока, одетым в добротный кафтан и замысловатую шляпу наподобие охотничьей. Как они успели выяснить, Михай десять лет прослужил в лёгкой коннице на западной границе империи и, вследствие этого, отличался от большинства жителей посёлка более широким кругозором и жизненным опытом. Пока они спускались по улице к подножию бугра, на котором стоял поселок, Иржи все что-то выпытывал у бывшего кавалериста, тот немногословно но обстоятельно отвечал. Гиря же хранил исполненное достоинства молчание. «Пехота», то есть безлошадные участники розыска, вооруженные кто рогатиной, кто топором, кто луком со стрелами, гурьбой топали сзади, отстав на сотню шагов и разрыв этот понемногу увеличивался. Последний дом, огороженный плетнем, с покосившимся сараем и телегой без колес, стоящей во дворе, остался позади, и всадники двинулись без дороги через высокий бурьян, которым порос обширный пустырь с этой стороны поселка.