Mel RedWolf - Песни дриад

Ты неприступна под преградой
Незримого величия красы,
Которую когда-то воспевали
Велико-греческие творцы.

Твой взгляд – пленительная лира,
Твоя мечта – недостижимая пора,
Когда дыханием согреть бы
Ты лепесток цветка смогла.

И посему, не взор твой краше,
Но черной глубины душа,
Навек в кандалы заключена
Во плоти, что жива века.

Трясины ноша,
Высь – лишь мгла.
Ночное ложе у ковра
Из листьев желтых хоровода
Опавших утром, слишком рано.

Но нет другого выхода
У путника, что в ночь, во мрак,
Таращит взор без воли зреть
Кто есть там: хищник, иль человек

Иль леший дух, хранитель тайны.
Для них он лишь мишень,
Живая, но едва ли,
Помеха для своих страстей,

Безумца радость на мгновение,
А волку голода боленье
Быть может утолит на раз,
Но где-то скрипнет сук,

Сорвётся птица,
Крылами ветки взболтыхнув,
Она – лишь соучастница убийства,
Случайный зритель. Ну и пусть.

Сквозь рваное пятно водицы,
Сквозь тонкие вертлявые места,
Камней чреду и тонких тропок,
Мальчишка от беды бежал.

Но в эту ночь, не благосклонна,
Судьба была ни на ночлег,
Ни на благополучну долю,
Его, младого, уберечь.

Нога по щиколотку в каше
Из тины темной и густой
Ступала дальше,
В край изгнаний,

Ей уготованный давно.
В века, когда на земле были
Вожди, горды, до божьего гнева,
В те времена, когда молили

Сберечь покой у Перуна.
Жила она одна, не в заточение,
Но в тех угодьях, как ловец,
Паук, что сплел надежно сети,

И силу он хранит свою,
Как камень в злато обрамлённый,
Так к каждой жертве – свой подход.
И новой лик ещё так светел,

В зеркальной глубине он вдохновлён.
И свежие черты, и соки жизни
Струятся, словно музыка в саду.

Идёт избранник для союза,
Чтоб жизнь свою отдать, как наяву.
Он думал сон, когда средь топи,
Мальчишка очутился средь пира,

Где каждый рад, и каждый весел.
Где пляски до светла утра.
Где мед рекой, где сладких речи

И красоты без дара речи
Хозяйка дива здешних мест.
Ее объятия, как пух,

Кружили юношу в ночи,
Ее уста, как солнца луч,
Теплы, нежны, до неги чувств.

Все, что желал, она дала,
Как в сказке, только без конца,
Старуха шелестом скрипучим

Шептала морок с уст колючих,
Когда седины на чело
Сменили юности тепло.

Рассвета первый луч блеснул,
Терпко горячий, невезуч
Гость ведьмы принял свой удел
– лежал почтенный старец сей.

Увы, приятель, не с проста,
В ночи горит нам тусклая звезда
И вой округу оглашает
Печально душу заставляет

Он замирать, щемить нутро
Под голос волчий без оков.
Их бег – удалья сила лап,
Их век – охотник и добыча,

Кто он в сей миг – решать не нам,
На этом есть и маленькая хитрость.
Сплетённый не руками, но узор,
Творящий тризну сотней жизней,

Что вместе – нити в полотно,
Что для судьбы – немного мыслей.
И новой схваткой в ночь войдёт
Багрянец крови, сила жил.

Волк бросится. Не нарожон.
Он хищник. Бед носитель, не честей.
В природе есть один закон:
Прав тот, кто жизни вкусит плод.

Тот, кто в ночи умрёт,
Тот лишь отсрочит судный день.
И будет хруст зубов, и хватка,
Которой позавидует и сталь,

Серебро в очи, ярость рыка —
Это доспех лесного палача.
И дрогнет лось, когда по капле
На зеленость поляны попадет

Бурунами запекшаяся кровь
С села и гордой исполинной шеи.
Он упадёт, в предсмертной муке

И будет биться до конца,
Но он уж здесь на лапах волчьих.
Ещё раз хруст и тишина.

Я одинок.
Бреду, как посреди пустыни.
На звук, на шелест тихий листьев
Родных краев, где был я рад

Тебя познать и истину услышать.
Она меня изгнала из покоя,
Навек утратил я блаженну тишь,
Что по нутру бальзамом растекалась.

Я одинок. Таков он был.
Наш выбор. Быть иль ненавидеть.
Среди песчаных виражей,
Среди палящих душу мыслей,

Среди лучей, что жгут сильней
Пузырчатые складки кожи,
Чем огонек костра ночей,
Тех тихих, молчаливых, но глубоких.

В краю, в котором нет живых,
Познал я кто на самом деле,
Что за тоска была во мне,
Какую форму принимает лик на этом,

Когда есть существо внутри
Другое, дремлет глубоко,
Но лишь до часа своего.
И мой поднялся на дыбы,

Он воплотился, и увы,
То знание приносит не добро.
Оно – залог моих страданий.
Оно – причина для людей

Бежать подальше, без оглядки,
Когда среди своих страстей
Они играют точно в прятки.
Зверь чует, чует он беду,

Как жертва слабости полна.
И потому, чтобы сберечь,
Я не вернусь в отрочьи времена,
И не ступлю ногой в сады,

Что шелестом своим скрывали
Мои печальные строки,
Слова, души моей изгнанной.
Мне не познать больше приют,

Тепло в очах любимых глаз,
Ведь чтоб сберечь тебя, молю,
Ты не преследуй мой мираж.
Я ухожу, чтобы могла,

Ты каждый миг в душе лелеять,
Чтобы под звон полевых трав
Твои баюкал сновидения
Мой брат – ветров хранитель и степей,

Властитель вольный и пустой,
Среди молвы и тысячи оков,
Он лишь один товарищ и признанен.

Он принимает, что есть зверь,
Не так глубоко, как желалось,
Однако под личиною людей
Он дремлет только временами.

А раз открыв свои глаза,
Он волен больше не уснуть.
И чтобы сохранить тебя
Я должен в пустоте тонуть.

Темно, не встретиться очами
И улицу покрыл морок
Тех дальних лет сказаний,
Когда на земли наши обругали

Свой гнев велики боги,
Когда детей пугали
Приходом в ночь тех душ,
Что путь свой завершили рано.

И сизой дымкой люто
Нас атакует вновь
Завеса тайны чуждой
Туман стелится пеленой.

И не пройдёшь не слышно,
Не скроешься в ночи.
Он здесь, его чуть слышно
Во мрачности тиши.

Дыхание опасно,
Оно не сохранит
Тепла телесной длани,
Что для живых дана.

Но не ему, однажды,
Оковы обронив,
Ушедшего средь ночи
На бал лесного дола,