Константин Дорм - Онейромикон. Транзитники у порога

– Занятно! Мы уже должны были приехать на этаж. Кстати… Я Кас.

– Дормидор, – уловив некоторое непонимание в выражении лица Каса, он повторил: – Дор-ми-дор. До-р-ми-дор, – трижды и немного с разной расстановкой, терпеливо повторил своё имя молодой человек.

– Ах, Дормидор… рад знакомству! Необычное имя.

– Оно характеризует того, кто способен действовать и менять себя наперекор обстоятельствам.

– Весьма оригинально! Пожалуй, мне подобные качества сейчас как раз очень бы пригодились. А ты не с нашего района?

– Нет.

Как уже говорилось, Кас просто представить себе не мог, кого ему довелось повстречать в этом опыте. Хотя интуитивно что-то необычное от встречи с данным персонажем он смутно почувствовал.

– Нам наконец-то удалось выйти на контакт, найти путь в вашу реальность. Всё пока находится в процессе становления. Лишь с немногими удалось наладить связь. У вас их называют дримерами. Твоё направление приоритетное и, возможно, окажется единственным способом построить мост.

Кас был слегка впечатлительным по своей натуре, и эта информация заставила его малость оторопеть.

– Вообще, тех, кто участвует в экспериментах и выполняет задания внутри сновидений… у нас их ещё зовут онейронавтами… в нашей лаборатории сна.

– Ты пока первый из них, на кого у меня получилось выйти.

– Ну что же… раз всё действительно обстоит так, как ты говоришь… Это действительно крайне необычно и интересно!

Удивлённое выражение лица Каса вызвало у его собеседника деликатную понимающую улыбку.

– Прямо сейчас всего не объяснить, ─ продолжил он. – Было бы несколько наивно полагать, что с первого раза опытный дример поверит в эту историю. Да и уже скоро наша беседа закончится ─ ты успел как следует озадачиться, я вижу. Но не беспокойся, вскоре тебе удастся с этим совладать.

Кас и вправду в своих ощущениях уловил характерное плавное перетекание в неведомо куда. Так бывало далеко не в каждом его опыте, но когда случалось, то непременно говорило о скором завершении сновидения, и противиться этому всякий раз оказывалось совершенно невозможно.

– Как я смогу тебя найти?

– Я сам на тебя выйду. Приблизительно так же, как в этот раз.

После этого лифт наконец остановился, двери открылись. Кас попрощался со своим необычным попутчиком и шагнул на площадку, как оказалось, хорошо ему знакомого четвёртого этажа: драцена с традесканцией в горшках и хендмейд-пепельница из алюминиевой банки, стоящие на тумбочке напротив соседской двери, возле окна, безошибочно указывали на прибытие домой. После чего он сразу и проснулся.

Кас был из тех сновидцев, к которым какие-либо откровения или пророчества приходили всегда в обычных снах, либо, реже, в полуосознаваемых, хотя подобное бывало нечасто. Вот и в этот раз его вещий сон или, может, сон-предчувствие про скорое предательство Улайи был из их числа.

Локация сновидения представляла собой некий ресторан, антураж которого казался довольно старомодным. Общее пространство зала напоминало совдеповский ресторан, а увесистая деревянная меблировка – популярную в конце нулевых и начале десятых «Чебуречную СССР». Кас не помнил, как они с Улайей оказались в этом месте. Всё его внимание включилось, когда они уже сидели где-то в центре зала, ближе к окну, и начиналась беседа. Улайя что-то рассказывала о своих знакомых дримерах. Вскоре Кас поставил вопрос ребром по поводу того, с кем Улайя намерена дальше сотрудничать. А когда спросил, почему она словно не замечает чувств, которые к ней испытывает его друг Орди, то очень быстро разговор перешёл на повышенные тона. В какой-то момент, не выдержав надменности и равнодушия в словах Улайи по отношению к себе и Орди – к их некогда общим мечтам и идеям, стремлению исследовать Онейрос, – Кас плеснул из гранёного стакана чёрным чаем, который уже изрядно поостыл к тому моменту, ей в лицо. Как ни странно, Улайю это словно немного успокоило. Интонация сменилась на понимающую и более сдержанную. Спокойным, хотя и несколько тихим, сбивчивым голосом она ответила, что понимает его состояние, его эмоции и чувства по этому поводу, но выбор уже сделан и назад дороги нет, и что он по духу не их человек. Во сне Касу подумалось, что речь идёт о ком-то из её друзей, с которыми она окончательно решила скооперироваться. Затем Улайя встала из-за стола и, продолжая вытирать остатки чая сервировочной салфеткой, неспешно стала уходить налево от столика, за которым они только что сидели, ─ в соседний зал, через небольшую полукруглую арку. Каса эти слова ещё больше разозлили. Прихватив с собой стакан, он настиг Улайю и выплеснул ей в спину остатки чая, который, рассыпавшись в области лопаток на три юрких ручейка, сбежал вниз по широкому вырезу бордового декольте. Она медленно обернулась и ничтоже сумняшеся повторила спокойным тоном: «Ты просто не наш человек». Затем продолжила идти по залу. Сразу после этого Кас стал медленно просыпаться, ощущая, как злость начинает переходить в ярость, а кровь приливает к лицу.

Проснувшись полностью, Кас, как ни странно, уже не испытывал сильных эмоций от приснившегося ─ их как рукой сняло. Такой сюжет, конечно, заставил его насторожиться. Как оказалось, всё было неспроста.

Через пару дней, придя как обычно на работу, он прочитал электронное письмо в своём компьютере. Оно было от Улайи. В нём она извинялась и объясняла своё решение уйти работать в команду Нила.

«Не бывает бывших кракеров и кракерш! – с досадой констатировал в своих мыслях Кас. – А ведь Орди давным-давно, ещё до нашего знакомства с Улайей, предупреждал меня о том, что члены этой таинственной группы („Кракеры Онейроса“) весьма искусно умеют притворяться своими в доску, чтобы добиться расположения к себе, а потом выведать ценную информацию. И если такой кадр при знакомстве с тобой сообщает, что когда-то он, пускай даже боком и непродолжительное время, был с ними как-то связан, то лучше как можно скорее с ним распрощаться. Улайя действительно чертовски классный онейронавт ─ прежде из числа столь же классных дримеров! А когда она познакомилась с Орди и со мной, то не была замечена ни в каких контактах с кракерами. Хотя чуть позже обмолвилась, что была знакома когда-то с одной активисткой из их числа. Но я тогда не придал этому значения. А зря! Теперь её уход к Нилу может сулить проблемы для „Онейромикона“», – таковы были первые мысли и чувства Каса после прочитанного письма.

Кас даже захотел выбросить с досады подаренный пару недель назад Улайей брелок из горного хрусталя. Но что-то всё-таки останавливало его.

Макра жила в Северной столице. Она была одной из главных активисток «Кракеров Онейроса». Во всяком случае, всячески пыталась окружить себя подобным ореолом: носила длинные рыжие волосы, а иногда свекольные; одевалась то в косуху с дырявыми джинсами, то вовсе как хиппи, бывало и как фристайлер; всегда брала с собой ловец снов, когда отправлялась на выездные ретриты к местам силы, с группами страждущих прикоснуться к шаманским и магическим практикам, или на ежегодный слёт их сообщества на одном из местных озёр. Кто действительно являлся самым главным у них, после того как не стало первого Великого кормчего, и был ли таковой вообще, толком не мог ответить никто. Так же, как не было возможности сказать точно, какова реальная численность адептов, посвящённых в их традиции и учение.