Мария Сафронова - Вечная

Когда снова открывает глаза, видит всё, как в тумане. Вот стол, вот врачи, бегают туда-сюда, девушку накрывают простынёй с головой. Какая легкость, почему она здесь, что с ней? А где Илья? Подумав о сыне моментально переносится в другую палату. Её ребенок, вот же он. Какая кроха, девушка тянет к нему свою руку, чтобы погладить по голове, но ей это не удается, легкое покалывание, вот всё, что она чувствует. Более не живая, лишь призрак. На глаза наворачиваются слезы, как же так? И всё же девушка берет себя в руки, пусть, пусть призрак, но с ним она останется навсегда со своим сыном, она так решила. Мальчик посапывает во сне. Сморщенный гномик. Почему она так рано ушла? Ответов нет. Шепчет:

– Я всегда буду с тобой. Буду защищать тебя, всему научусь, буду рядом.

Ребенок как будто чувствует её, улыбается во сне.

День сейчас или ночь? Лена потеряла чувство времени. Её физическое тело уже давно увезли. Кто-то зовёт её, и девушка идет на зов. Она видит Оксану, лицо залито слезами, слышит, что она хочет забрать ребенка, заботиться о нем. Лена радуется, останься малыш с подругой, ей будет спокойно. Она шепчет:

– Я помогу, мы все еще вместе, мы справимся.

Подруга вздрагивает. Оглядывается, смотрит сквозь неё.

– Послушайте – отвечает Оксане нервная женщина медсестра – Я ничего не решаю, не могу я вам отдать ребенка, вы не родственник.

– Да, у Ильи вообще никого нет, кроме меня.

– Знаете, что, идите с этими вопросами в социальную службу и там у них рыдайте. А мне работать надо.

Женщина поднимается, выпроваживает Оксану. Подруга смотрит на часы, уже поздно, что ж придётся идти в социальную службу завтра утром. Вытирая слёзы, идёт в сторону дома.

– Завтра, мы во всем разберемся завтра – снова шепчет Лена.

Оксана снова вздрагивает, оглядывается и ускоряет шаг.

Утром следующего дня, подруги вместе идут в социальную службу, вместе слушают специалиста, которому ни до чего нет дела, кроме собственной персоны, проблемы других, женщину не интересуют, она не знает, что такое сострадание. Оксана выходит из здания, снова рыдая. Девушку не интересует, что на нее смотрят люди, ей всё равно, она едет домой, Лена остаётся рядом с подругой. Её сын спит, она знает, чувствует это. Сейчас её место здесь. Дома, Оксана успокаивается, наливает чай, включает компьютер, девушка хочет знать, как можно повлиять на социальную службу.

– Лена, как же так, ты ушла так рано, даже пожить толком не успела – говорит она, обращаясь в пустоту – Что же теперь делать? В социальной службе мне не разрешили взять Илью себе.

Лена рада, что подруга тоже называет её сына Ильей, что ничего не стала менять.

– Скажи, что мне делать? Я ведь никогда не была сильной или смелой. Это ты защищала и оберегала меня, а не наоборот.

Лена пытается сказать, что они справятся, что она всегда будет рядом с ними, но Оксана не слышит её. Лена кричит, злится, но не может докричаться, снова и снова повторяет, что подруга сильнее чем она думает, что самостоятельная, что справится, просто нужно верить в себя, что постарается помочь. Оксана замирает.

– Ты здесь! – шепчет она, её глаза становятся большими, ей страшно. – Я была уверена, что ощутила тебя в больнице и чувствую тебя сейчас. Ты со мной. Лена, я возьму себя в руки, справлюсь, заберу твоего ребенка и воспитаю, понимаю, что ты хотела сама, но надеюсь не будешь против, что я… – голос срывается, Оксана всхлипывает – Я этого добьюсь – говорит сквозь слёзы – Если мне не отдадут его сейчас, то найду способ забрать его позже. Ты только будь рядом с нами, не оставляй нас.

Днём Оксана вернулась в больницу, поговорить с врачом, женщина была настроена дружелюбно. Правда повторила всё то же, что и медсестра, что, она не решает вопрос куда ребенок будет направлен, посоветовала обратиться в социальную службу, но разрешила, предоставив медицинское заключение, находиться рядом с ребенком, пока он находится в больнице. Все то время, пока малыш проводил рядом с Оксаной, Лена была спокойна. Она видела, как подруга любит его, заботится о нём, пытается исполнить Ленину мечту. Главный врач, видя, как о малыше заботилась Оксана, не спешила переводить его в дом малютки, надеялась, что девушка всё же сможет решить вопрос с социальной службой, но женщина, работающая там, была непреклонна, она считала, что девушка не сможет позаботиться о ребенке в полной мере, как например другие, более обеспеченные родители. Когда Оксана уходила на работу, с ребенком оставался медицинский персонал. Лене нравились врачи и медсестры, работающие там, они хорошо относились к сыну девушки. Если Илья плакал, но некому было подойти, Лена сама пела ребенку колыбельные, пыталась гладить по голове, ребенок слышал и чувствовал её, улыбнувшись засыпал. Неделю спустя Илью всё-таки пришлось перевести в дом малютки, Оксана договорилась с директором детского дома № 17, в котором они воспитывались с Леной, что ребенка заберут в тот же детский дом, только в другой корпус, а ей разрешат присматривать за ним. Первые два месяца всё было прекрасно, в доме малютки оказались прекрасные и отзывчивые специалисты, Оксана беспрепятственно общалась с Ильёй, мальчик всегда был под присмотром, но всё изменилось, когда, специалист социальной службы заявила, что нашла для ребенка подходящую семью, и не просто семью, а граждан США нетрадиционной ориентации. Директриса детского дома не на шутку разозлилась, узнав об этом, подняла все связи, но этого оказалось недостаточно. Оксана рыдала, они вместе с директором до последнего боролись, и всё же 30 мая ребенок покинул Россию.

Ивик – новоиспечённые родители назвали мальчика именно так, летел в Америку и летел не один, его сопровождала Лена. Странно, но девушка понимала любую речь, на любом языке. Когда она впервые увидела потенциальных родителей сына, подумала, что хоть они и не традиционной ориентации, но выглядят вполне себе ничего. Спокойные, заботятся о её ребенке. Оксана разговаривала с ними, спрашивала, как можно с ними связаться, что это сын её лучшей подруги, парни сказали, что будут присылать фотографии и писать. Обменялись телефонами и мейлами. И Лена, и Оксана чуть-чуть успокоились, ну что ж, все мы люди, все мы разные. Но когда прилетели в Америку, Лена узнала истинную причину усыновления. Её ребенок всего лишь игрушка в руках извращенцев. С виду приличные люди, красивый дом, машина, бизнес. А внутри гнилые. Девушка очень разозлилась, она была в бешенстве! Ударив кулаком по панели дома, увидела трещину, удивлённо посмотрела на свою руку, ей было не больно, она почувствовала удар и еле ощутимое покалывание. Значит она могла, у неё получилось дотронуться до поверхности, неужели она сможет дотронуться и до сына? Лена тут же оказалась рядом с ним. Ненавистные ей парни просто оставили Илью в автолюльке у порога, даже не отнесли в комнату, хотя может оно и к лучшему. Лена садится на корточки, проводит рукой по волосам, прикосновение не такое, как человеческое, девушка чувствует небольшое тепло. В коридоре появляется женщина. Она берет автолюльку и несет наверх.