Елена Сафронова - Вечный старлей

Рассказ

Стоит моему мужу чуть выпить — на День защитника Отечества, на День России, на день Парижской коммуны, — он тут же вспоминает службу в армии лейтенантом (после института с военной кафедрой) в воинском подразделении, которое иначе как Чертокуличковским гарнизоном Ишкитымской области не называет.

Заодно воспоминает и человека, что помог ему пережить два года срочной службы легче.

Это старший лейтенант Верхняков, по армейскому статусу — «вечный старлей». Персонаж настолько неуязвимый, что кажется русским воплощением бравого солдата Швейка.

Истории про старлея Верхнякова можно слушать бесконечно.

Муж их обычно начинает с первого знакомства.

«Прилетаем в Чертокуличковский гарнизон, распределяемся в военный городок. Посреди степи стоит двухэтажное страшно обшарпанное здание, половина квартир в нём пустует. Подполковник Мандалеев, командир части, отдаёт приказ: заселяйтесь, квартиры выбирайте себе по вкусу, большие не берите, мыть забодаетесь. Заселитесь — идите знакомиться со старшим смены, квартира такая-то. Ладно. Выбираем однушки, осваиваем. Так как получили приказ командования завести знакомство со старшим смены, идём к нему. Я и мой товарищ по срочной службе (в самолёте познакомились) Тюлькин. Поднимаемся на этаж. Звоним в квартиру. Нам долго не открывают, но за дверью слышна какая-то возня. Наконец дверь распахивается. Человек с улыбкой и жутким шрамом на щеке приглашает зайти. Представляется старшим лейтенантом Верхняковым. Мы ему отрекомендовываемся. Он кивает на кресла в единственной комнате — она же гостиная, она же спальня — присаживайтесь, мол! Сейчас, говорит, будем знакомиться. Выходит. Опять чем-то шуршит, скребёт, грохает… Вкатывает в комнату стиральную машинку системы «Сибирь» — с большим круглым баком для полоскания белья. И торжественно произносит: «Будем знакомиться!».

Мы с Тюлькиным языки проглотили. Не можем понять — то ли у него бытовая техника сломалась, а он починить не в состоянии, то ли хочет нас познакомить с трудностями спартанского быта, когда самому приходится себе стирать, готовить, воротнички подшивать… Попали пальцем в небо! У старлея Верхнякова была замечательная жена. Она ему и стирала, и готовила, и воротнички подшивала. Просто на той неделе, когда мы прибыли в часть, мадам Верхнякова отбыла в европейскую часть СССР навестить своих родителей. А сам Верхняков употребил стиральную машину по прямому назначению.

В ней была бражка. Полный бак. Эту дозу старлей Верхняков счёл еле-еле достаточной для знакомства с молодым пополнением части.

Не самая кристальная, прямо скажем, бражка оказалась. Вообще, после пятого литра и французский коньяк не слишком-то полезен… А нам с Тюлькиным ведь с утра на дежурство! Небо Родины защищать! Чертокуличковский гарнизон специализируется на радиоразведке. Поставляет данные частям противовоздушной обороны. У дежурного офицера куча обязанностей по защите неба Родины. Согласно тем обязанностям, офицер весь состоит из глаз и ушей, которые отдыхают по очереди, а пуза у него вовсе нет, и жрать ему не обязательно. И голова у него отсутствует. Ему голову заменяет приказ старшего по званию. А если она есть, то кость, и болеть там нечему. Но с этой истиной мы на следующее утро после верхняковской бражки были готовы поспорить.

С истиной можно поспорить, а с уставом — нет. Поэтому приползаю я на службу, весь приятного защитного цвета, в один тон со своей новёхонькой формой. И собираю все силы, чтобы отрапортовать тому, кого сменяю: «Лейтенант Ордатов на боевое дежурство прибыл и готов защищать небо Родины!». Произношу установленную формулу и шарю глазами — кому я честь-то отдаю? Кому о своей готовности докладываю? Живых в центре управления радиоцентром не наблюдается. Только на командном пульте управления бугрится нечто тёмное…

Старлей Верхняков, которому дежурство предстояло в ночь после наших посиделок с бражкой, сладко спал на командном пульте управления. Приучил себя дрыхнуть по стойке смирно и никакой частью тела не задевать рычажков. Через три процедуры сдачи-приёма дежурства я понял, что старлея Верхнякова поднимала с пульта только троекратно повторённая мантра: «Глядь, небо Родины!». Тогда он, не открывая глаз, садился на пульте, ладонь кидал к виску и отвечал: «Небо Родины в безопасности!». И шёл досыпать домой, опять же с закрытыми глазами. Говорил: сапоги дорогу знают.

Старлеем Верхняков ходил уже десятый год, и перспективы получить ему следующее звание не светило. Подполковник Мандалеев, командир части, лично ненавидел его крупнокалиберной ненавистью. Это светлое чувство было того же масштаба, что «любовь» и «уважение», питаемое всеми офицерами и солдатами гарнизона в совокупности к самому Мандалееву.

Советская армия многонациональна, но иногда случаются перегибы. Подполковник Мандалеев, выходец из глухой татарской деревни, постоянно напоминал нам об ужасах монголо-татарского ига. Потому единственный случай публичного позора Мандалеева напомнил нам Куликовскую битву и был признан справедливым возмездием.

Под Новый год в гарнизоне устроили русскую баню. Подполковник Мандалеев, на словах крупный знаток банного искусства, выкушал бутылку из горла в предбаннике, разоблачился, ополоснул телеса в душевой, тщательно намылил все свои выпуклости душистым мылом — и полез на верхнюю полку в парилке. Эту честь — первый пар — с ним удостоились разделить только несколько человек высшего командного состава. Офицеры помладше толпились в предбаннике, тоскливо ожидая, пока старшим надоест кайф…

В бане вдруг страшно загрохотало. Подполковник Мандалеев вывалился на собственном организме из парной и застыл посреди кафельного пола предбанника. По его лицу нельзя было сказать, что кайф ему надоел. Он не понимал, что произошло. С перекошенной от ярости физиономией он осведомился у голых младших офицеров, оцепеневших в комических позах — одной рукой мы прикрывали срам, другой отдавали честь, и горячо жалели, что у нас нет третьей, чтобы зажимать прыскающие помимо нашей воли рты:

— Какая глядь намылила все лавки?!

Из бани раздавался слаженный гогот. Ни спереди, ни сзади подполковника Мандалеева никто не отвечал на его запрос. Он разъярился пуще, вскочил и вернулся в парную. Там смех тут же погас, как выключенный, зато в предбаннике все дали себе волю. Мандалеев высунулся назад — и мы засунули во рты кулаки, чтобы не гоготать.

Все, кроме одного. Не перестал ржать старлей Верхняков.

— Это не мы лавки намылили, а ты задницу себе намылил, вот и спикировал, как горный орёл! — объяснил он Мандалееву.