Дмитрий Билик - Пятый обруч. Кехо

– Зачем? – только и спросила девочка. Слезы обиды душили ее.

– Кирихан – один из самых могущественных сиел с направлением иллюзий из тех, кого я знаю,– спокойно ответил Ерикан, улегшись на жухлую и старую солому, которой был устлан пол клетки. – Начни мы сражаться, жертв могло бы быть действительно много.

– Но ты бы победил, Ерикан?

Девочка не заметила, что впервые за все время обратилась к учителю на «ты». По отношению к наставнику – дерзость необыкновенная.

– Возможно, – позевывая, ответил Тайтури. —Из любой ситуации можно извлечь урок. Увидеть мастерство Одаренного. Или познакомиться с новыми людьми. И избежать ненужных смертей.

Юти оглядела пещеру. Разбойников опять стало меньше. Значит, все великое воинство Кирихана – не более чем иллюзия. Старик мастерски работал с реальностью этого мира. Как и сам Ерикан, когда изменил свою внешность.

Внимание девочки переключилось на пленника, и она принялась разглядывать его чумазую физиономию. Паренек оказался немногим старше ее, едва перешагнув порог совершеннолетия. Незнакомца можно было бы назвать красивым – тонкие, сомкнутые в линию губы, огромные синие глаза, словно выточенный из темного мрамора прямой нос, льющиеся водопадом на плечи густые черные волосы. Пленение давалось южанину невероятно тяжело. Ростом он был намного выше Юти, поэтому только и занимался тем, что пытался поудобнее устроиться в тесной клетке. И это у него не получалось.

Заметив пристальный взгляд Юти, паренек улыбнулся, обнажив жемчужные зубы. Амиста, в этом нет никакого сомнения. Разбойники держат его здесь в ожидании выкупа. Девочка скользнула рассеянным взором по шее пленника и обнаружила белую полоску, которая появляется от долгого ношения на солнце шнурка или цепочки. Точно амиста.

– Приветствую вас, мирхэ, —парень попытался поклониться, но клетка не дала ему это сделать.

Юти удивилась, прикидывая, как пленник понял, что она сильнее его. Увидел кольца? В тусклом сумраке пещеры подобное сделать было невероятно трудно.

Но девочку тревожило другое. Сам пленник, если быть до конца откровенной. От томного бархатистого голоса хотелось делать то, на что отец смотрел с легкой насмешкой, а мать с воодушевлением,– танцевать. Еще Юти не могла отвести взгляда от этого загорелого, худого, но вместе с тем невероятно притягательного лица. Будто мальчишка был могущественным сиел, под действие которого попала Одаренная.

Это все неправильно! На пути воина нет места подобным переживаниям. Даже думая про себя, Юти намеренно не употребила слово «любовным». Она ничего не ответила южанину, демонстративно отвернувшись от него. Сейчас надо думать, как выбраться отсюда, а не рассматривать смазливого амиста.

– Ерикан, мы что-нибудь будем делать? – спросила она учителя.

– Да, в данный момент я предлагаю немного поспать, – смежив веки, ответил Тайтури. – День был сложный, завтра силы тебе понадобятся. Между тем, никогда не знаешь, что может приключиться ночью в Пределах.

Юти задала еще несколько вопросов, однако старик ничего не ответил. Меньше чем через минуту он чуть слышно засопел, демонстрируя всем своим видом известную поговорку храмовников: «Крепче всего спит человек с чистой совестью и добрыми помыслами».

Тревожное беспокойство овладело Юти посреди сна. Девочка открыла глаза, не сразу поняв, где находится, а после вся сжалась, точно ожидая удара. Нечто чуждое, враждебное ее природе было совсем близко.

Учитель не спал. Он сидел, подобрав ноги под себя, и смотрел на вход в пещеру. Более того, сам Кирихан заволновался, скрипучим криком принявшись будить разбойников. И тогда Юти поняла.

Как последователи истинной Богини, несущей свет в самые потаенные глубины человеческой души, Одаренные чувствовали приближение чужой силы. Тех, кого называли оскверненными.

С леденящим воем в пещеру ворвались твари, лишь отдаленно напоминавшие степных шакалов. Проклятие Инрада извратило их природу. Морды вытянулись вместе с клыками, которые не помещались в мерзкой пасти и торчали наружу. Кожа с шерстью огрубели и по крепости теперь были ничуть не хуже легких доспехов кочевников. Массивные коренастые лапы обросли мускулами, бугрящимися и перекатывающимися при каждом движении. Юти знала этих тварей – они в большом количестве встречались в Пустоши. И имя им было шеркены.

Пойди девочка по пути егеря, она бы могла нанести себе на лицо татуировку с одним из этих оскверненных зверей. Юти убила шеркена по пути в Райдар. Правда, тот оказался раненым, отчего отстал от стаи и слабо соображал. А эти твари перед ней четко знали, зачем они здесь. Им не терпелось отведать сладкого человеческого мяса.

Пленник-южанин с тихим всхлипом отодвинулся к дальней решетке, будто та могла его спасти. Юти напрасных надежд на старые ржавые клетки не возлагала. Как только шеркены закончат с разбойниками, они доберутся и до них.

Редкие из стрел Черной Центурии пробивали шкуру тварей. Но даже в этих случаях шеркены не обращали на ранения особого внимания. Бурой волной они накатили на пещеру, пожирая все на своем пути. Разбойники тщетно пытались сопротивляться: мелькали мечи, копья, брызгала во все стороны кровь. С каждым мгновением Черная Центурия редела на глазах.

И тогда Кирихан вскинул руку, на которой загорелся обруч и все четыре кольца сразу. Юти не понимала, как сейчас фокусы сиел смогут изменить ход сражения. Однако она почувствовала нечто странное вокруг, будто само мироздание преобразило собственную ткань.

Все новые воины появлялись возле мастера, выходя из-под волшебной руки. Похожие друг на друга, точно близнецы – рослые, широкоплечие, – они с ходу врезались в ожесточенную сечу вокруг, тесня шеркенов. Только теперь Юти поняла, что имел в виду учитель, назвав Кирихана самым могущественным из сиел в иллюзиях. Потому что именно сейчас иллюзии стали реальностью.

– Так и будешь сидеть, пока другие сражаются? – спросил учитель.

Тайтури стоял возле отворенной клетки и внимательно смотрел на Юти. Девочка только сейчас заметила, что все замки, на которые их заперли, лежат на земле. Не раздумывая, она выбралась наружу, невольно потянувшись, чтобы разогнать кровь в одеревеневших мышцах, после чего сразу же бросилась к ближайшему мертвому разбойнику.

Меч у его ног мгновенно перекочевал в руку Юти. Кольца на пальцах вспыхнули, черпая силу, и девочка вступила в схватку. Переступив с ноги на ногу, она присела и тут же выпрямилась, услышав рядом с головой щелчок голодной пасти, а после вонзила меч в горло шеркена. Клинок вошел едва наполовину. Одаренной не хватило сил, чтобы вогнать его поглубже, но по спутанной бурой шерсти хлынула горячая темная кровь. Тварь остановилась, издавая кашляющий звук, а Юти нанесла еще один, смертельный удар.