Любовь Сушко - Геката – богиня ночи. Мифы и сказания

– Персей спас Андромеду, Парис погубит Елену, но в мире что-то должно меняться, у каждого времени свои герои.

Они, не сговариваясь, взглянули на бескрайнее звездное небо, там парил Персей рядом с Андромедой. Молчали богини, каждая думала о своем. Так прошлое, далекое прошлое на острове волшебницы пересеклось с грядущим. И словно она река выливалась из другой, один великолепный миф следовал за другим.

Они знали о том, что случится, знали и то, что изменить его они никак не могли, если бы и захотели, обязательно остальные остановят их, потому что судьба есть судьба… Все будет так, как и должно быть.

Богини все еще оставались на острове, следили за звездным небом, и говорили теперь о грядущем, потому что именно там каждая из них могла найти еще что-то интересное и важное.

Афине, забывшей о сне, в котором Парис не выбрал ее, хотелось быть справедливой, пока ничего такого не случилось. Но она не могла забыть и простить ему того, что он ее не выбрал.

– Да и что тут говорить, – пожала она плечами, – Парис оказался слаб, он не смог прожить без любви, но не собирался бороться за свое место под солнцем. Ему за это придется дорого заплатить.

– А не ты ли просто не видела его в упор, – отвечала ей Афродита, которой слова эти показались обидными

– Я не могла следить за каждым пастухом, их слишком много, а я одна, – заявила Афина.

– Но ты же знала, что этот был особенным, и под личиной пастуха скрывался царский сын. А их среди пастухов не так много, может быть этот единственный

– Сын, от которого отказался сам царь, потому что думал, что предательство поможет спасти мир. Но предавая одного нельзя спасти остальных, ему это должно быть ведомо.

Никто не сомневался в мудрости Афины, но порой она и сама не верила, что может так вот красиво и складно говорить, вот что значит, когда тебя породил отец, а мать вроде и не была к этому причастна.

– Афина мудра, – говорила Афродита, повернувшись к Цирцее, но она не могла остановить этой войны, и погубить пришлось не только царскую семью – это полбеды, но и значительно больше людей, и самых отважных воинов в первую очередь. Да и царевич все равно погиб, зачем его бедняжку было оставлять в живых, – услышали они нотки жалости в голосе Афродиты, хотя зная о том, что она творила с теми, кто в нее был влюблен, кто влюблен не был, они не смогли бы в это поверить.

Цирцея почувствовала, что и она должна была сказать свое слово, потому и напомнила историю старую, которая, впрочем, была ведома далеко не всем.

– Медуза сделала Персея героем, Елена не смогла бы повторить ее подвига, она была слишком прекрасна и равнодушна ко всему, что происходило и с ним, и с этим миром.

– Персея любила чудовищная Медуза – усмехнулась Афродита, – а Парису я нашла прекрасную Елену. Вот и получается, что уродство и кошмар порой спасает мир, а красота его губит. Мне хотелось убедиться в том, что и такое может быть.

– Но она жена другого, – напомнила Цирцея. – Не от этого ли и начались все беды в том странном мире?

Волшебница усмехнулась, с каких это пор она решила играть роль Геры, может быть ей просто хотелось напомнить Афродите, что она изначально была не права.

– Она была женой того, кого не любит и никогда не полюбит, – вспыхнула Афродита, – я не стану превращать Менелая в белый цветок, он даже не погибнет под стенами Трои, потому что мелок и ничтожен., а еще потому что он ее все-таки любил.

– Отчего же тогда ты допустила эту свадьбу? – удивилась Афина, она хуже всех понимала то, что творила богиня любви. Да и подозревала, что и та сама тоже ничего не понимает.

– Да потому что никуда не могла пристроить такую красавицу, и только этот царь без царства и согласился бы жениться на дочери Зевса, не так ли матушка Цирцея и свою Медею пристроила. Некоторых дев ни за кого приличного невозможно выдать замуж – они погубят любого.

– Тогда почему же Парис? – наконец подала голос Эрида, кажется, и она далеко не все понимала, хотя все это время хранила молчание.

– А это был для них обоих последний шанс полюбить, ведь царевич выбрал любовь, и он любил Елену, так, как ни Тезей, ни Агамемнон ее не мог любить. Когда любит хотя бы один – это хоть что-то.

Как только в беседы всплыло имя грозного царя, все переглянулись, словно стремились понять, при чем тут он, женатый, правда, на сестре Елены, но уж к ней-то не имевший отношения.

И особенно интересно это было Эриде, потому что она уже обдумывала что-то, пытаясь понять, какую пользу можно извлечь из того, о чем она только что узнала.

– Конечно, грозный царь любил повоевать, и Троя была ему нужна, но он пошел на войну из-за Елены, да и на сестре ее женился только потому, что хотел быть ближе к ней, а что, одна жена, вторая любовница, у каждой своя роль в этой драме.

– А не проще ли было просто жениться на той, которую любил?

– Елена не годилась в жены грозному царю, он никогда бы на ней не женился, но и забыть и выбросить ее из своего сердца не мог. А так она все время была рядом.

Богиня любви чувствовала, что она только запутывал все, о чем говорила, но пусть они остаются в неведении, должна же быть какая – то тайна в этом мире, а где любовь и связи – там и вечные тайны. И все вскоре разрешиться, когда грядущее станет настоящим, тогда они все поймут

Пока богини говорили о грядущем и о Троянской войне, которая должна была случиться, они забыли о богине Тьмы Гекате, и совершенно напрасно, потому что пока все вертелось вокруг нее, а до Елены и Париса им всем надо было еще дожить. А вот богиня тьмы все время была где-то рядом, и надо очень осторожно с ней обращаться.

Но Гекату мало волновала любовь и страсть, она думала о другом, как убрать Никту со своего пути. Пока богиня Тьмы ничего не делала, но разве она не захочет вернуть себе власть? Вот так в очередной раз дочь пошла против матери. А что еще ей оставалось делать, если Никта бродила по земле, по островам и в Аид удаляться не собиралась. И хотя она ничего такого не делала, но казалось, что власть все еще осталась у нее, вечное соперничество дочери и матери зародилось уже в те дни. Геката кожей чувствовала, что двоим им тут, на земле, не было места. А так как это был ее мир, то уйти придется матушке. Только для этого ей придется приложить какие-то усилия.

Она была на острове у Цирцеи. Но она даже не прислушивалась к тому, о чем они там говорили. Какая Елена, какая любовь, какая война, если сначала нужно было решить ее судьбу. И почему эти пустоголовые богини говорят о таких мелочах и не хотят ей помочь? Но если богини не идут к ней, то она пойдет к ним, а что еще делать?