Любовь Сушко - Геката – богиня ночи. Мифы и сказания

– Но почему все так вышло? – удивленно спросила она.

– А потому и вышло, что не было над ним никакой власти, не было и быть не могло, вот он и решил, что все ему позволено, и решил как можно больше детей в этом мире оставить. Вот и остались они все тут, а нам никакого сдала с ними не было и нет.

Но чем больше говорила Рея, уверенная, что она будет правильно понято богиней тьмы, и та не станет ее осуждать, тем хуже все для нее на самом деле оказалось.

– Бедный, Зевс, когда у него такая мать и такая жена, то невольно бросишься в любые объятья, а что ему еще остается? – усмехнулась Никта.

Рея поняла, что все ее усилия напрасны, топнула ногой, и отошла в сторону – наверное, все станут его оправдывать. Неужели он так хорош, что смог зачаровать даже древнюю богиню, да не может быть такого, не должно так все быть, и все-таки было.

№№№№№№№

Никта решила навестить Зевса – этого одинокого и несчастного (она не сомневалась, что он несчастен) верховного бога, от которого отстранились и мать, и бабушка, и жена.

Он и на самом деле остался один против всех, и что ему остается, только переживать новые страсти, только заботиться о потомстве и привлечь на свою сторону всех привлекательных дев, жен. Только так он и может чувствовать, что жизнь идет, что она прекрасна и восхитительна.

– Ярость и страсть – вот все, что ему остается в этом мире, нет, и не может быть тут ничего другого, – тяжело вздохнула богиня тьмы, она-то знала больше и видела значительно дальше.

Она с высоты любовалась, как Зевс обнимал какую-то богиню, одну из новых, и они все были для нее на одно лицо, не отличить, не разобраться, и обреченно повторяла:

– Власть и страсть, вот все, что ему еще осталось в этом странном мире. Его мир и будет именно таким, никакого другого он не знает и не ведает, только власть и страсть. Но какой же пустой и безрадостной кажется такая жизн.

– Власть и страсть, – вот что остается, – повторяла Ника, думая о Зевсе, о том, что он брошен, оставлен всеми в этом мире. Как трудно быть верховным богом, первым из Олимпийцев, ведь это сущее наказание для мальчишки.

Но ведь она думала и о себе самой тоже, это была и она такая вот страстная и одинокая. Только никто из новых никогда не решится к ней приблизится, не оттого ли она может любоваться чужими страстями и забыть о своих собственных?

Никта шагала по лунной дорожке – границе между мирами, разделявшими свет и тьму, второе было милое и родное для нее, первое —ненавистное и далекое. Но она обречена была шагать по этой дорожке, не отклоняясь в сторону.

– Я совсем одна, – твердила она в слепой надежде, что кто-то в этой лунной пустыне может ее услышать, – Я одна и мне не хочется оставаться между своих или чужих, потому что и то и другое давно постыло.

Наверное, она скорее рванулась бы к молодым и дерзким, но они считают ее чем-то давно отжившим и скорее бояться, а Никто вовсе не хотелось, чтобы кто-то и где-то ее боялся.

– Нет, придется остаться одной и затеряться где-то во тьме.

Но вот этого ей захотелось меньше всего. Она смотрела, как Зевс придавался любви с какой-то богиней, и понимала, что где-то там еще есть жизнь, и в этой жизни она может стать кем-то, хотя бы попытаться стать, а вернуться во тьму никогда не поздно.

Так помедлив немного, богиня ступила в сторону света. Остановилась, и сделала еще один шаг. Хотела она того или нет, но оказалась лицом к лицу сначала с той самой неведомой богиней, которая убегала от Зевса вся в слезах то ли радости то ли горести.

Потом перед ней появился сам Зевс.

– Ты давно наблюдаешь за нами?

– Порядочно, ты помог мне решиться может быть на самый важный шаг в моей жизни, – отвечала Никта, теперь я все сама могу для себя решить. Страсть – это прекрасно, это то немногое, что богов делает богами, а людей людьми.

– Ты бы сказала об этом Гере, – усмехнулся Зевс, понимая, что она совсем другая, она может быть единственная, кто его понимает.

– А что с ней говорить, ты же сам выбрал свою сестру в жены для того, чтобы она не изменяла тебе и не оставила тебя. Иначе и вовсе бы в этом не разобраться, во всем, что у вас тут творится.

– Может быть, но я не думал, что она так станет терзать меня.

– А что ей еще остается делать – собака на сене, и сама ничего не хочет и другим никогда не отдаст, но ради того, чтобы обладать все новыми и новыми богинями, тебе придется терпеть все ее капризы.

– Придется терпеть, – задумчиво повторил Зевс, – только как же это порой невыносимо становится.

– А эта была резва и прекрасна.

Никта усмехнулась. Оба они подумали о том, что бы говорила она, стань женой Зевса. Но они оба понимали, что она никогда не станет ничьей женой, потому что ей хорошо было говорить обо всем этом с высоты своего положения. А быть с кем-то, лишиться власти над миром, и потом лопаться от злости и ревности, разве переживет такое древняя богиня?

– Ну для того чтобы изменить себе и миру, у тебя есть Елена, -усмехнулась Никта

Зевс удивленно посмотрел на нее, и на самом деле у него была Елена, та самая дочь Леды, которая доставила ему меньше всех радости, потому что совсем его не любила. А вот дочь ее, рожденная в нелюбви, заставит этот мир перевернуться вверх дном, все в этом мире пахло войной, новой, большой войной, которую он никак не смог бы предотвратить. И все-таки нужно было хоть что-то предпринять верховному богу, вот если бы еще знать и ведать, что же именно он должен сотворить. Но и боги, самые всемогущие боги порой страшно далеки от всего, что творится в этом мире, да и ведают они далеко не все, что там происходит.

Елена между тем подрастала и становилась все краше. Та, которой не досталась любви, должна была обладать красотой, несравненной красотой, чтобы хоть как-то отличаться от всех, кто были с ней рядом, и это все было у Елены. Только зачем красота, если в тебя будут влюбляться, а ты так никогда и никого не полюбишь? Она не только дар, она может стать самым страшным ядом и отравой.

Только что она была возвращена домой братьями после того, когда заставила царя Афин украсть себя, спасти от более жестоких женихов, понаехавших к отцу, и тот согласился, наверное, сам не понимая почему. Тезей вообще всегда крал и спасал тех, которые ему не были нужны, такова была его судьба. Красота умеет заставлять творить безумства, Елена это умела с рождения лучше других. Но ничего у нее не получилось в Афинах. Тезей не собирался ее касаться, потому что еще раньше его обольстила раз и навсегда коварная и взрослая Медея, с которой не могла поспорить юная красавица. Дикая и жестокая дочь Этта не смогла удержать Язона, а вот с Тезеем у нее все получилось, так, что Елена была над ним не властна, не потому ли она будет любить его всю оставшуюся жизнь потом?