Анатолий Климов - Демон снаружи

Вот эти его слова меня действительно обнадёжили. Мне совсем не улыбалось следующие несколько месяцев чувствовать себя калекой и передвигаться на костылях!

– Ну так Вы согласны!? – уловив мою нерешительность, вновь оголил свои зубы.

На что я кивнул. – Допустим! Но я бы хотел узнать побольше о вашей конторе!

– Сергей Анатольевич, это не тот ответ, который мне от Вас нужен! А что касаемо подробных деталей, то Вы ведь сами прекрасно всё понимаете, что это не то место. – обвёл руками палату. – Где всё можно вот так запросто обговорить.

– Ладно! Согласен! – рубанул я с горяча. – Но при условии, что речь идёт именно о службе, а не о чём-то другом! – внимательно посмотрел на поющего соловьём мужика. – Что дальше?

– Во-первых! Ваше согласие! – улыбка моментально сползла с его холёного лица. – И Вы его мне только что дали! Во-вторых, Вам ещё нужно подписать всего лишь одну единственную бумажку! – говоря всё это, он ловко перевернул в руках папку. Расстегнул на ней скрипучий замок и действительно, извлёк из неё вместо целой кипы бумаг, всего лишь один единственный, желтоватый листок. Который как я разглядел, был какой-то уж больно затасканный, и больше напоминал измочаленную, драную тряпку. Однако, передавать его мне не спешил. – Это упрощённая форма нашего с Вами договора! – всё же пояснил мне значение данной бумаги. – И только Вы её подпишите, как после этого за дело берусь уже я. А вам до указанного в ней срока, больше не о чем будет беспокоиться!

Я протянул в его сторону руку, желая взглянуть на эту самую бумажку поближе. Но вместо того, чтоб передать её мне, до этого такой весь из себя вежливый мужичок, резко наклонился над моею кроватью. Одной своей ругой жёстко схватил мою травмированную ногу чуть ниже колена, а второй просто приложил её к кровавому пятну на моей ноге. При этом, как следует обваляв в нём тот самый листок.

На это моя нога тут же отозвалась резкой болью. – Ты что, придурок, творишь? – заорал я на него, только вырвав ногу из его стальных пальцев, подогнув её поближе к себе. Затем привстал на локтях, пытаясь руками схватить того за воротник, но тот уже отскочил на безопасное для себя расстояние. А мне оставалось лишь сидя на заднице материться, ощущая всю свою беспомощность.

– Ну вот! – тот демонстративно потряс передо мной испачканным моей кровью листком, прежде чем засунуть его на прежнее место в папку. – Теперь я Вас поздравляю! С этого самого момента, у Вас появился шанс стать частью, вновь набирающей былую силу армии Тиамат.

– Ты что несёшь? – заорал я на него. – Ты меня на что тут уговаривал? Что за Тиамат? Опять вылезшая наружу из напольной щели недобитая группировка каких-то уродов? Пошёл-ка ты на хрен отсюда! И радуйся, что я сейчас толком встать на ноги не могу! А то бы я тебя одними руками несколько раз пополам сломал!

– Не сомневаюсь! – снова заулыбался мужик, только на этот раз его ровные белые зубы оказались длинными, жёлтыми, остро заточенными клыками. А вместо привычного языка, изо рта вывалился чёрный, тонкий раздвоенный пополам, прям как у змеи. Параллельно с этим его глаза заволокло кроваво-красной поволокой, зрачки в них начали поворачиваться и остановились только тогда, когда заняли вертикальное положение.

От увиденного, я, непроизвольно засучил ногами по койке, отодвигаясь дальше к стене, не понимая, как такое возможно. – Пошёл на хрен отсюда! – заорал на него.

– Да! – соглашаясь кивнул на это мужик своей обезображенной головой. – Вы правы, мне действительно пора Вас оставить! Но с тобой я не прощаюсь! А говорю, до скорой встречи! – и на моих глазах, в пару секунд растаял прям в воздухе, словно его здесь и не было вовсе.

Я продрал с перепугу глаза. Да что это только что было? Вытер вспотевший лоб. Может меня это всё ещё после наркоза “глючит”, и всё это бредни моего воспалённого мозга? Машинально ущипнул себя за руку. Нет! Инстинктивно отдёрнул её назад, боль была вполне реальна, да и травмированная нога после его захвата разболелась и ныла, постоянно напоминая о переломе. Бегло осмотрел остальные больничные койки, на которых лежали их квартиранты.

– Семёныч! – во всю глотку заорал я соседу. Услышав мой дикий крик, тот зашевелился, слегка оторвав голову от подушки. – Ты его видел?

– Кого? – вытаращил в непонимании тот глаза.

– Мужика, который только что был здесь!

– Ну и что ты орёшь? – спокойно проговорил Семёныч. – Он же вроде бы к тебе приходил!

– Так ты его видел? – не унимался я.

– Видел конечно!

– А рожу его страшную видел, и как он потом по среди палаты исчез?

– Не-е-еа! – почесал небритую щёку, явно что-то припоминая. – Меня сразу же в сон сморило, так, что о чём вы там с ним говорили не знаю. Да и как уходил он, не видел.

– Дед! – тогда я переключился на следующего. – А ты его видел?

– Нет. – неуклюже ворочаясь прокряхтел тот. – Я тоже спал. А что стряслось-то? Пропало чего? – я ему не ответил, и он, тут же позабыв про меня, начал ругать свою бабку, что должна бала его уже давно навестить.

Остальные увечные, на мой последующий поток вопросов, так же никакого вразумительного ответа не дали. – Спал! Сморило! Не видел, не знаю! – вот и всё, что я услышал от них.

Оказывается, что во время нашего с этим мужиком разговора все попросту спали. Причём уснув одновременно! А я тем временем боролся с собой, пытаясь понять, что это только что было? Сон или мой послеоперационный бред? Или же всё это было на самом деле? О последнем мне думать совсем не хотелось. Но тут от тяжких раздумий меня отвлекла открывшаяся дверь в палату, где возникла знакомая мне медсестра. На этот раз войдя к нам, она толкала перед собой на колёсиках небольшой столик, с лежавшим на нём подносом с готовыми к уколам шприцами.

– Обезболивающее? – обратилась сразу ко всем.

В ответ ей тут же посыпались пожелания, что все, без исключения, в нём нуждаются. – Давай! – я без раздумий повернулся на правый бок и приспустил трусы.

Сделав всем необходимые уколы и раздав полагающиеся по рецепту таблетки, она вновь удалилась. А я, чувствуя, как постепенно начинает действовать поставленное ей обезболивающее. Потому, как боль в моей растревоженной ноге, медленно, но начала уходить на второй план. Попытался выкинуть из головы все лишние мысли и просто забыться спасительным сном.

Проснулся я только тогда, когда на дворе уже была глубокая ночь. В палате свет не горел, только его слабые отблески от уличных фонарей пробивались через окно четвёртого этажа. Да ещё на тёмном фоне палаты, отчётливо выделялась входная дверь, с горящим в коридоре за ней дежурным освещением. Какое-то время пролежал в тишине, нарушаемой только скрипом больничных коек с редкими стонами их хозяев. Достал из тумбочки сигареты и выполз на подоконник, чтоб покурить. Высунувшись в окно увидел, как в “приёмник” подъезжает с мигалками автомобиль скорой помощи, из которого на каталке волокут ещё одного неудачливого пациента.