Властелина Богатова - Невеста княжича

Звана не дала надышаться, дёрнула за собой, за плетень скорее. Нырнули в душный натопленный предбанник. Холопка наспех стащила платье с Влады, распустила косу длинную и мягко подтолкнула в парную.

– Заходи, княженка, а я сейчас, водицы только колодезной наберу, чтобы приготовленная на улице стояла, потом обольёмся ей, и прибегу, – сказала она и захлопнула дверь в предбанник.

Влада постояла, привыкая к месту незнакомому, чужому, всматриваясь в пар пуховый, но стен так и не разглядела, баня-то громадной оказалась. Прошла вперёд, сквозь прозрачное облако, и тут приметила она белые фигурки златовласой Полели и рыжей Купавы. Те, завидев её на пороге, так и кинулись к ней, побросав ковши да веники.

– Владка, хорошо-то как здесь, – блаженно протянула Полеля. – Пару-то сколько!

Влада не ответила ей, опустилась на мокрую лавку и закрыла лицо ладонями. Всплеснулся в памяти болью разговор неприятный. И яд княжны так и разъел душу Влады, едва не заплакала она.

И зачем рассказала Грефина про блуд княжича, про Ясыню? Или больнее только уколоть хотела? Прогнать с порога?

– Владка, ты чего? – погладила по плечу Полеля, опомнившись первой.

– Да будет с этими песнями, забудь. Погоревали и ладно. Чего ты так убиваешься?

– Ко мне княжны приходили, – Влада убирала с лица руки, откидывая густые волосы за спину.

– Кто?

Купава и Полеля уставились на неё в удивлении.

– Дочери князя Грефина и Заряна.

– Да ты что?!

– Вот почему спровадили нас из клети так быстро, – возмутилась Купава, упираясь кулаками в широкие бёдра.

– А разве их не трое?

– Трое, самая старшая уже в другом княжестве. Грефина, средняя, выходит, сосватана, венец носит. А Заряна ещё в возраст не вошла, но тоже уже сговорено всё, у неё лента в косе.

– И что они хотели от тебя? – пролепетала Полеля, присаживаясь рядом с Владой.

– Ничего. Узнала я от них, за что именно проклят Мирослав.

Подруги переглянулись.

– За что же? Говори скорее, не томи! – встряхнула Полеля за плечо Владу.

– Наказала его Ясыня-ведьма.

Купава так и окаменела, не шелохнувшись. Полеля охнула.

– Ясыня сильная ведьма, – протянула задумчиво Купава.

Все знали, что живёт ведьма вверх по реке Сегнее, далеко на запад от Калогоста. Слава о ней по всем землям разнеслась. Ясыня служит как светлым богам Прави, так и тёмным – Нави.

– Так за что же она да княжича? – выдохнула Полеля.

Влада обратила на неё взгляд, в этот миг глаза её были темны, как никогда.

– За то, что на игрищах княжич распустил косу её дочери, а под венец не повёл.

Полеля снова охнула и, вскинув ладонь к лицу, коснулась щеки. Купава с хмурым видом осмысляла сказанное, уставившись в пол.

– Да уж… Мирослав Святославович, что же он совсем своей головой не думал?

– Думал, Купава, княжич ни одной юбки мимо себя не пропускает. Видимо сами боги его наказали, подослав ему Ясыню.

Дышать из-за пара становилась всё тяжелее, на лбу и шее проступил пот. Калёная печь палила таким жаром, что голова Влады закружилась. Говорить уже не было сил.

– Что же делать? А Омелица, как же она не увидела такое, ни словом не обмолвилась? – не уразумевала Купава. – Погоди-ка, а не врут ли княжны из зависти?

Влада подняла глаза.

– А что? Ты-то вон какая ладная да красивая. Не приревновали тебя к власти своей да к отцу Будевою?

– Может, и врут, но как теперь узнать?

Купава приблизилась и, наклонившись, подняла подбородок Владиславы, прошептала:

– Так проверить нужно. Вечером застолье, а после гости отдыхать с пути будут…

Полеля перехватила за запястье Купаву и тряхнула.

– Ты говори толком, чего задумала?

И Купава, опасаясь, что их подслушать могут, зашептала ещё тише:

– Княжич ведь из нас никого не знает, в лицо никого не видел, вот пусть кто-то и заманит его, проверим, что за гусь.

– Ну, узнаю, что блудливый… – пожала плечами Влада, – …от того ли не горше мне станет под венец с таким идти?

– Владка, ты вроде из рода русальего, а совсем глупышка. Когда его подловим, отчитаешь отворот, больше ни на одну девку княжич не глянет.

С души Влады камень-то упал, она вмиг как будто и воспрянула духом.

– А верно ты, подруга… – прошептала Влада.

Заговор этот можно только до женитьбы провести. И лучше поторопиться.

– Одной бедой меньше, – улыбнулась Полеля. – А кто пойдёт из нас?

– Владе, понятно, нельзя. Пусть княжич не видел её, но так она может и от себя его отворотить.

– Вот ты и иди, Полелька, – встряхнула мокрыми рыжими кудрями Купава, стряхивая капельки воды, – у тебя лучше соблазнить получится, болтушка та ещё, тебе проще. Главное чтобы ты прикоснулась к нему, а Владка отворотит, заговор прочтёт.

Полеля хмыкнула, и на лице её обида нарисовалась.

– Полеля, тебе-то справней будет, – согласилась Влада, а у самой внутри-то всё так и сжалось.

– Хорошо, только ради тебя, – ответила та.

– Наверняка ночевать в другой половине будут, наверняка в бане будут париться, вот тогда-то и подловим княжича. Никуда он от нас не денется.

Влада закусила губу, сдерживая радость, но где-то всё равно, глубоко в душе, грыз червячок сомнения. Неправильно это как-то. Но если не заговорить сейчас, то потом после скрепленных уз, уже поздно будет.

– А вы чего не паритесь? Печь-то поди прогорела! – воскликнула Звана с порога.

Холопка разобралась и тоже опростоволосилась.

– Ох, чего пугать так? – выдохнула Купава, но разошлись по лавкам, оставляя Владу.

– Ложись-ка, княженка, – Звана обмакнула берёзовый веник в ушате с кипятком, другой рукой зачерпнула ковш воды, плеснула на каменную печь. Пар поднялся клубом, окуная Владу в недра седого тумана, погружая её в блаженство, растворяя все тягости, скопившиеся в каждой пяди её тела.

Влада легла на живот, откинув волосы в сторону. Ещё со вчерашнего дня она мечтала о баньке. Снова вспомнился Калогост. Там, на родной земле, Влада была сильной и уверенной. Куда всё подевалось? Она обавница, и сила в её руках. Раз шлёт ей Макошь долю нелёгкую, с достоинством должна принять и сделать всё для своего счастья.

Три раза подруги выскакивали во двор, огороженный высоким забором, и обливались ледяной колодезной водой, визжа и смеясь. От их веселья легко и спокойно делалось на душе Влады. Будто и не было горестных песен, расстраивания и тяжёлой встречи с княжнами. Влада думала о Мирославе…

Хороша затея Купавы, но горько будет узнать, если Грефина не соврала, а правду всю сказала. Вот бы узнать это…

…Поди ж Званка всё знает, живёт-то в хоромах и наслышана обо всём.

И пока подружки резвились и шумели на улице, Влада приподнялась и хотела было окликнуть холопку, да вовремя спохватилась. Как она будет выглядеть в глазах челяди – невеста, спрашивающая о постыдном? Легла обратно на лавку, но Звана всё равно откликнулась.