Ольга Иванова - Затерянная между мирами. В поисках судьбы

Сквозь шум воды в ванной прорезались звуки бодрой песни. Саша пел откровенно фальшиво, но громко, и я не удержалась от улыбки. У него всегда со слухом были проблемы… Даже в школе его никогда не звали в хор и не заставляли выступать на праздничных концертах, а по пению ставили «тройку» авансом. Воспоминания о школьных годах заставили меня вновь улыбнуться, а неприятному чувству, поселившемуся в сердце, задвинуться в самый дальний угол.

В конце концов, Сашу можно понять: молодым мужчинам разрядка нужна постоянно, а воздержание плохо влияет на организм. Заняться же любовью так, как я хочу, мы можем и вечером…

…– Нет, котенок, я очень устал, – проговорил Саша, не отрываясь от ноутбука, в котором он уже несколько часов с ожесточением рубил врагов. Я же все это время маялась бездельем и ждала, когда мне уделят внимание.

Ужин пролетел быстро, после чего Саша, собственно говоря, и ушел с головой в виртуал. Романтический вечер вновь срывался… Бутылка вина, купленная мною сегодня, так и осталась едва початая, и я от скуки стала потягивать напиток в одиночестве. С алкоголем, проникавшим в кровь, постепенно просыпалась храбрость, она и толкнула меня на соблазнение любимого. Раздевшись до белья, я, исполненная решимости, направилась к Саше. Покрутилась в таком виде для начала перед его носом, но он даже не поднял головы. Тогда я перешла к более решительным действиям. Села рядом, прильнув к плечу, пробежалась пальчиками по его груди и томно прошептала:

– Может, перейдем в спальню? Я не отказалась бы от продолжения того, что было в прихожей…

На что и услышала то самое «нет, котенок, я очень устал». Все. После этого больше ни одна моя попытка не увенчалась успехом и я, раздраженная и обиженная, ушла спать.

Зато продолжение последовало на следующий день…

Кроме того, что все произошло не в прихожей, а на кухне, пока я занималась приготовлением обеда, ничего особо не изменилось: внезапно вспыхнувший желанием Саша, его нетерпение и полное игнорирование моих протестов, минимум ласк, быстрое совокупление прямо на столе…

И вновь то самое чувство полнейшего опустошения, на этот раз разбавленное еще и горечью…

– Почему ты всегда делаешь то, что хочешь сам? – не выдержав, спросила я, когда Сашино (но не мое) желание было удовлетворено, и он, застегнув джинсы, как ни в чем не бывало, направился набирать воду в чайник. – Тебе все равно, что хочу я?

– И что ты хочешь? – без всяких эмоций поинтересовался Саша.

– Я вчера тебе уже сказала, но ты отмахнулся от меня. И снова сделал все по-своему, – говорила все это и сама себе удивлялась. Никогда не думала, что буду когда-то высказывать претензии этому человеку.

– Ты про секс, что ли?

– Да… – все-таки мне стало неловко, и я замялась. – Почему мы не можем заниматься этим в постели, как все нормальные люди? Не то чтобы я против других мест, но…

– Катя, – взгляд Саши неожиданно стал напряженным, а голос – жестким. – Не понимаю твоих претензий… Мы знакомы с детства, и кто, как не ты, знает, что от меня не стоит ждать сантиментов и романтики… Целоваться я не люблю, а постель использую в основном для сна. Да, возможно, я несколько отличаюсь от других мужчин, зато я честен как с женщинами, так и перед самим собой. Я такой, какой есть, и меняться ради другого человека, пусть и своей будущей жены, не собираюсь. Ты же, когда мы решили быть вместе, первая убеждала меня, что тебя все устраивает. Что-то изменилось за прошедшие три месяца?

Я ничего на это не ответила. Слышать подобное от Саши было уж слишком неприятно, но я не могла ему возразить: похоже, здешняя Катя сознательно согласилась с таким положением дел. И что кривить душой, я ведь, подвернись мне возможность в моем мире быть вместе с Сашей, тоже пошла на любые уступки… Тогда почему мне сейчас так плохо, словно не могу договориться сама с собой?

– А если ты не способна получать удовольствие от секса, то, может, это у тебя какие-то проблемы? – неожиданно со злостью продолжил Саша, отчего мне по-настоящему стало больно.

В носу защипало, и я отвернулась, чтобы не было видно, как наливаются слезами глаза. Неужели я слышу такое от Саши?

– И, вообще, почему у нас на кухне так грязно? – он с выражением отвращения на лице поддел носком кружочек огурца, который по его же милости слетел со стола, когда ему приспичило воспользоваться моим телом.

Да, наконец-то я смогла дать определение тому, как себя ощущала – использованной. И это чувство явно шло вразрез с моей безусловной любовью к Саше.

– Убери здесь все, – раздражено бросил он мне через плечо и удалился из кухни.

Я молча привела кухню в порядок, сняла с плиты уже готовое рагу, после чего так же молча переоделась и под тяжелым взглядом Саши покинула квартиру. Все внутри было натянуто как струна, и сейчас мне просто необходимо было хоть ненадолго уйти из этого дома, от Саши, и попробовать разобраться в себе.

Оказавшись на улице, медленно побрела вперед, не выбирая направления. Я ощущала себя расколотой надвое. С одной стороны, была «я», готовая ради взаимной любви Саши пойти на многое, с другой – та «я», которая понимала, что эта взаимность в реальности оказалась не такой радужной как в мечтах. Возникшая было мысль, что, возможно, Саша из моего мира вел бы себя совсем иначе, тут же растаяла. Во-первых, Карл Генрихович был убедителен, когда говорил, что этот мир во многом схож с моим, и это касается в том числе и характера людей, окружающих меня. Во-вторых, положа руку на сердце, я и сама могла сказать, что «мой» Саша тоже был далек от сентиментальности и чувствительности. Да, он обладал такими качествами, которые не помешало бы иметь многим другим мужчинам: честностью, ответственностью не только перед близкими людьми, но и теми, с кем был едва знаком. Всегда готов был прийти на помощь друзьям и встать на их защиту. К тому же он был умным, образованным, имел определенные цели в жизни и уверенно к ним шел. Несмотря на достаточно молодой возраст, умел зарабатывать деньги и тратить их с умом. И именно это я любила в нем. Единственное, чего не хватало Саше, это эмоций. Это не значит, что он никогда не радовался или огорчался, просто выходило у него это маловыразительно, что ли. Любую ситуацию Саша пропускал только через голову, сердце же при этом почти не было задействовано. От него трудно было дождаться теплых слов или дружеских объятий, он редко смеялся в голос, чаще – просто улыбался, сдержанно и чуть снисходительно. Еще он был чересчур брезгливым и педантичным, чем иногда портил настроение друзьям, которые проще относились к окружающему беспорядку или не совсем стерильным вещам. Но я любила Сашу, и эти его черты характера казались мне не требующей внимания мелочью. Я была убеждена, что они не помешают мне быть счастливой рядом с ним. Но, кажется, я переоценила свои возможности…