Вячеслав Козырев - Как стать героем. Часть I. Кольцо для «Чародея»

– Наконец-то хоть одна живая душа появилась, – раздался тягучий голос. – Заходи и дверь прикрой, сквозит.

Санька пригнул голову и вошёл внутрь. С минуту он стоял с широко раскрытыми глазами, привыкая к полумраку, царящему в комнате. Закопчённое окошко почти не пропускало света. Постепенно он разглядел стоявшую у стены широкую лавку, на которой лежал бородатый рыжий мужик. Рядом с лавкой стоял перекосившийся стол и колченогий стул. Кругом царил жуткий беспорядок. Одной уборки хватило бы на целую неделю. На полу – толстый слой мусора. На столе громоздилась гора немытой посуды. В углу жирный паук деловито заворачивал в паутину отчаянно жужжащую муху.

– Что, самому не дойти? Лучше замёрзнуть? – поинтересовался Санька у хозяина.

– Так ведь всё равно кто-нибудь когда-нибудь зайдёт.

– Хм, логично. Слушай, у вас переночевать можно? А то я в город не попал.

– Ночуй, какой разговор. Ежели место найдёшь.

Санька облегчённо вздохнул и огляделся, куда бы пристроиться. Дело это, однако, оказалось не таким простым. Лавка сразу отпадала, стол и стул, ввиду своей хлипкости, явно не годились, а другой мебели в комнате не было. Оставалась печь, но, заглянув на лежанку, Санька обнаружил, что и это тёпленькое местечко занято: на ней, накрывшись лоскутным одеялом, лежал здоровенный детина.

– Это постоялец, – почему-то перепугался рыжий. – Его лучше не трогать.

«Тут не поспишь, – понял Санька. – Придётся искать другое место для ночлега».

Он подошёл к окошку, выглянул на улицу и его прошиб озноб. На дворе стояла глубокая ночь. Темень, хоть глаз выколи. Ни луны, ни звёздочек. На душе стало тоскливо. Словно он снова угодил в коридор между мирами. Хотя, можно подумать здесь лучше: дремучая Тмутаракань, затерянная среди дремучих лесов в дремучем прошлом.

Делать нечего. Словно потерянный пёс, он сделал пару кругов по комнате, притулился в углу и закрыл глаза. Вскоре понял, что замёрз, поднялся и подошёл к мужику.

– А чего так холодно?

– Щелей много. Надо бы мхом заделать, да никак не собраться.

– А печка?

– Дров нетути.

– Да во дворе полно хворосту, – рассердился Санька.

На него дома тётка вечно ворчала, что он лодырь и нужно сто раз сказать, чтобы прибрался хотя бы у себя в комнате, но хозяин избушки, похоже, вообще ничего делать не хотел.

– Сходить некому, – прохрипел рыжий. – Болею я. Лихоманка.

– Странная болезнь, никогда о такой не слышал. Ладно, лежи. Сам займусь.

Санька выскочил во двор и набрал ворох сухих веток.

Дальше всё почему-то пошло наперекосяк.

Вернувшись в избу, он попытался разрубить длинные ветки обнаруженным под лавкой тупым топором и едва не угодил себе по ноге. Пришлось просто затолкать их в печь, обломав тонкие концы.

– Чем разжечь? – спросил он у мужика, с интересом наблюдавшим за действиями парнишки.

Тот задумчиво посмотрел по сторонам и неопределённо пошевелил в воздухе пальцами.

– Кремень и трут или на окошке, или под столом.

Мужик, похоже, совершенно не знал, что у него где валяется. Найти в куче мусора маленький кусок кремния, оказалось делом нелёгким. После долгих поиском пропажа нашлась в одном из кувшинов. Следующие полчаса Санька пытался высечь искру. Наконец это удалось, и он развёл огонь.

Печка немедленно задымила.

– Заслонка, – простонал рыжий.

Со слезящимися от едкого дыма глазами, зажав ладошкой нос, Санька рванулся к трубе, с ходу врезался в невесть откуда взявшийся стул и отбил коленку. Взвыв от боли, помянул недобрым словом печь, хозяина и судьбу-злодейку, затем попытался открыть заслонку и едва не вывернул палец. Похоже, её давным-давно никто не трогал.

– Ой—ё-ёй, – схватившись за голову, запричитал хозяин. – Погибель наша пришла. Угорим мы сейчас, горемычные.

Санька схватил топор, двумя ударами расшатал заслонку и выдернул её из полозьев.

Пламя ярко вспыхнуло, и печь перестала дымить. Остатки дыма сквозняком вытянуло сквозь щели.

Санька вытер рукавом мокрый лоб и поглядел на рыжего.

– Тебя как звать?

– Лёха.

– А меня Саня. Слышь, Лёха, так жить нельзя.

– Нельзя, – согласился мужик.

– Так прибрался бы для начала.

– А зачем? – пожал плечами Лёха. – Сколько ни убирай, через день то же самое будет. Бессмысленная трата сил. Лучше подождать, пока оно само образуется.

– А если не образуется?

– Значит, не судьба. Тем более напрягаться нечего. И потом, всё это суета, мелочи. Вот ты ругаешься, а я, между прочим, заклинание придумываю. Чтобы сразу всем стало хорошо.

– Чтобы всем сразу, такого не бывает.

– Ты в этом уверен? Жаль, очень уж хочется.

– Чушь собачья, – рассердился Санька. – Под лежачий камень вода не течёт. Неужели это нужно доказывать?

– Непременно, – почему-то радостно подтвердил рыжий. – Всё в этой жизни идёт своим чередом. Чему бывать, того не миновать. Человек, как эта самая муха – жужжит, бьется, а будет ли из всего этого толк? Очень большой вопрос. Если что должно произойти, произойдёт в любом случае, будешь ты дёргаться, или не будешь. Так что, береги силы.

Санька слушал и неожиданно поймал себя на мысли, что рыжий в чём-то определённо прав. Кто-то колотится всю жизнь, и ничего у него не получается, а кто-то живёт, не зная забот, абсолютно ничего для этого не сделав. Так что незачем переживать, надо немного подождать и всё образуется. И нечего ввязываться в авантюру, которая его совершенно не касается. Нужны ему эти подвиги. Пусть сами разбираются.

С печи донёсся шорох. Санька обернулся и увидел, что детина на лежанке проснулся и с интересом разглядывает гостя одним глазом. Второй глаз скрывала чёрная повязка. Санька почувствовал, как на него наваливается странная апатия. Захотелось пристроиться куда-нибудь в уголок и тихо подремать. Стало безразлично, вернётся он домой или не вернётся. Какая, в принципе, разница, где жить. Неожиданно сквозь замызганное окошко пробился солнечный лучик и скользнул по Санькиной руке. Сверкнуло колечко. Детина широко зевнул и перевернулся на другой бок.

Санька моментально ожил и озадаченный такой резкой сменой настроения хриплым шёпотом спросил у рыжего:

– Кто это?

– Лихо Одноглазое, – так же шепотом ответил Лёха.

– Это от которого сплошные неприятности?

– Оно. Пока спит, ещё терпимо, а как проснётся – туши свет. У меня ведь раньше и дом справный был, и хозяйство. А вот поди ж ты, какая беда.

– Так что ты молчал?! – вскинулся Санька. – Я читал, оно заразное. Прицепится, не отстанет.

– Заразное, – согласился Лёха и неуверенно поскрёб подбородок. – Только к тебе почему-то переходить не захотело.

«Так я тебе и поверил, – хмыкнул про себя парнишка. – Да ты, чтобы от этой бяки избавиться, мне что угодно наплетёшь. Не хочет оно ко мне переходить. А если захочет? Не хватало остаток жизни провести не поймёшь где. Ну и царство, того гляди в какую-нибудь передрягу вляпаешься: сначала Хряк, потом Кащей, теперь Лихо Одноглазое. Нет, так дело не пойдёт. Зло найду и сражаться с ним даже не буду. Царю расскажу, у него войско большое, пусть сам воюет, а я сразу домой».