Рьяда Музыкантская - Дед Мороз. Путь Волшебника

«Неужели это тот самый малыш? И значит, мы нашли Чудо-остров? Но я же не брал его на корабль! Как он тут оказался?»

Рыбник осмотрелся, надеясь понять по следам, кто мог принести мальчика на «Чайку». На берегу не было ни души.

«Не оставлять же его здесь, придется забрать в деревню. И уж на совете решить, кто захочет приютить сироту», – вначале думал Рыбник. «Но как объяснить им, откуда этот мальчик? Вдруг он на самом деле с чудесного острова? Значит, он послан мне не просто так. И, когда подрастет, сможет отыскать сокровища», – подходя к дому, Рыбник уже решил оставить ребенка себе.

Мальчика назвали Иваном. И вышло это вроде бы случайно.

В то утро, когда Рыбник нашел на берегу младенца и возвращался домой, у ворот его поджидала соседка – Марфа Семеновна. Рыбник еще не успел обрести обычное хладнокровие, поэтому вывалил ей всю историю как на духу: про мираж дворца во льдах, про плач младенца, который он там услышал, и который привел его утром на берег. Рыбник знал, что Марфе Семеновне можно доверить любой секрет. Женщина не была болтливой и к тому же слыла в деревне чудачкой. Марфа Семеновна жила сказками, былинами и песнями Севера. Многие из них она узнала от деда и матери, а потом собирала по крупицам от заезжих торговцев. Соседи часто видели женщину на берегу, сидящей прямо на земле или камне и слушающей ветер. Марфа Семеновна была женщиной в летах. Невысокого роста, пухленькая и улыбчивая, когда-то обладательница золотистых волос, но теперь совсем седая. Точного возраста женщины уже никто не помнил, но к ней еще мальчишкой прибегал и сам Рыбник.

Марфа Семеновна внимательно выслушала Рыбника, а потом протянула руки к мальчику, осмотрела его и довольно улыбнулась:

– Здравствуй, волшебник, – прошептала Марфа.

– Что ты сказала?

– Говорю, хороший мальчик, настоящее сокровище нашел.

Рыбник молча кивнул.

– А назовешь-то как? – спросила Марфа.

– Я и не думал еще.

– Может быть, Ваня? – предложила Марфа невзначай.

– Почему Ваня?

– Как в сказках. Жил да был Иван.

– Дурак?

– Много ты понимаешь в сказках-то. Хочешь, сам придумывай, – заворчала Марфа.

– Ладно, пусть будет Иван. А ты не сердись, Марфа, – примирительно проговорил Рыбник. – Как вот только управлюсь с малышом один?

– Почему один? Я-то на что? – и Марфа уверенно взяла младенца. – Пойду его накормлю, а ты пока с Митей поговори. Он у окна уж весь извелся.

Митя был младшим родным сыном Рыбника. Долговязый, с копной черных, как смоль, волос. В отличие от двух старших братьев, он рос хилым и не был похож на отца. Мать жалела и баловала его, а Рыбник, поняв, что из Мити не выйдет достойного ученика, не испытывал к нему особого интереса. Когда мать и братьев унесла болезнь, мальчик, видя слезы отца, спросил:

– Отец, ты бы хотел, чтобы вместо них умер я?

Рыбник не ответил, но ему стало стыдно. В порыве отчаяния он иногда так действительно думал. Старшие сыновья были его надеждой и гордостью, а Митя никогда не проявлял ни капли интереса к мореходству. Да и был такой слабый, что на корабле ему делать нечего – все равно бы не справился. Однако ж Рыбник казался суровым только снаружи, сердце его оставалось добрым. Он не ответил тогда Мите, но обнял сына и принялся гладить по голове, пока тот не заснул. Правда, такие проявления нежности были очень редки.

Поэтому, когда в то утро Митя увидел в окно отца с младенцем на руках, он не находил себе места. Мальчик несколько раз порывался выбежать во двор, но по озабоченному лицу отца заключил, что лучше остаться в избе. Когда Рыбник передал младенца Марфе, Митя облегченно выдохнул. От бабушки можно ожидать любых странностей, даже невесть откуда взявшихся младенцев. Но, войдя в дом, Рыбник объявил, что найденный малыш теперь будет его братом. Митя хотел потребовать объяснений и отговорить отца, но не сдержал обиду и совсем по-детски заплакал. В ту пору Мите едва исполнилось семь лет. У самого Рыбника в этом возрасте уже была лодка, и слез он себе не позволял. Но что взять с мальчишки, который долго грелся за материнской юбкой?

Рыбник сдерживался, чтобы не указать сыну на его слабость. В память о любимой жене, на которую Митя был очень похож, он сказал как можно мягче:

– Я нашел этого мальчика на берегу и не смог оставить там умирать.

– Но почему он должен жить у нас? – всхлипывая, спросил Митя.

Митя не был злым мальчиком, но боялся, что новый малыш похитит и те крохи любви отца, которые изредка доставались ему. Рыбник не мог открыть всей правды, но был честен в своем ответе Мите. Он обнял сына и сказал:

– Недавно мы почти потеряли семью, этот ребенок послан нам не просто так.

Митя был удивлен и тронут словами отца, и потому изо всех сил постарался принять Ваню, как родного брата.

Оставалось только рассказать о прибавлении в семье жителям деревни. Рыбник сразу решил, что про замок во льдах никому кроме Марфы знать не стоит. Значит, нужно сообщить лишь то, что случилось утром на берегу.

– На рассвете ветер переменился. Я решил проверить, хорошо ли закреплен коч. Прихожу, значит, а там ребенок. Куда деваться, пришлось взять. И подумал, раз прошлым летом семья наша обеднела, возьму мальчишку себе, – так Рыбник рассказывал о появлении Вани.

И хотя Рыбник ни в чем не соврал, многим в деревне казалось, что он темнит. Но сплетничать в этих краях было не принято, жили одной большой семьей и всегда приходили друг к другу на выручку. Поэтому, когда одна дурная старуха сказала: «Нагулял!» – никто в это не поверил. Конечно, Рыбник был всего лишь человеком и часто ездил по соседним деревням. Но чтобы так быстро забыть жену – вряд ли. Правда, когда Ваня немного подрос и стал внешне очень походить на отца, кое-кто призадумался, но промолчал из уважения к старосте.

Тем более что жизнь в деревне продолжала идти своим чередом. Мужчины рыбачили и охотились, женщины растили детей, работали на огороде, собирали ягоды и делали запасы, чтобы зимой дома было тепло и сыто.

А какие дома были в этих краях! Двухэтажные избы строили из некрашеного дерева без единого гвоздя: местные мастера хранили секрет такого крепления бревен. Сердце дома – глиняная печка особой кладки. Строили с душой и на века, так что и сейчас эти избы можно найти на морском берегу, где жил северный народ. Сколько удивительных историй они хранят! Может быть, и те, что рассказывала Марфа Семеновна маленькому Ване.

В младенчестве Ваня почти все время жил в избе Марфы. Долгими вечерами Марфа Семеновна сидела у прялки с веретеном в руках, а маленький розовощекий мальчик с голубыми глазами завороженно смотрел, как из кудели появляется моток ниток.

– Ладную прялку мне муж подарил. У леса деревце молодое попросил и смастерил своими руками, – рассказывая это, Марфа расплывалась в улыбке.