Дмитрий Зверев - Законник

– Отставить разговоры, – устало сказал Фобос, вставая, – привал окончен. Отряд – по коням!

С недовольными от неожиданно прерванного отдыха лицами, законники собрали вещи, чтобы не оставлять следов своего присутствия, и расселись по лошадям. Фобос подъехал к Йесперу и приказал больше не говорить на эту тему.

– Шила в мешке не утаишь, командир, – криво усмехнувшись наполовину беззубым ртом, сказал Йеспер.

Отряд двинулся дальше. Солнце пекло неимоверно, а тёплый летний ветер качал сухую траву. Когда на горизонте показался тонкий столб дыма, Фобос указал туда рукой.

– Одноногий, – сказал он, прикладывая руку ко лбу, – я ни черта не вижу. Солнце слепит. Может, ты что-нибудь разглядишь?

Одноногий прищурился и сообщил, что видит несколько шатров и лошадиных голов в той стороне.

– Мы по их душу, – усмехнулся Фобос и пришпорил Бонки.

Лагерь был неплохо укрыт в лощине. «Неплохо» – по меркам полных дилетантов, коими и являлись эти конокрады. Фобос разделил отряд надвое и приказал спешиться и подойти с обеих сторон возвышения над лощиной.

Когда все заняли свои позиции, законник несколько раз выстрелил, целясь выше голов. Пули разбросали землю и напугали конокрадов, которых в лагере было всего шесть или семь человек.

Те засуетились, но стрелки уже спустились с холмов и повалили некоторых на землю.

– Руки связать, – отчеканил Фобос и полез в первый попавшийся шатёр.

Внутри сидела какая-то женщина и испуганно прижимала к груди младенца. По внешнему виду она не была похожа на жительницу Фронтира.

– Откуда ты? – спросил он на этельвельдском.

– Не понимаю, – всхлипнула та на лигийском. Фобос перешёл на этот язык, благо, знал его с детства, так как вырос на границе с Лигией.

– Что вы здесь делаете? – строго спросил он, – мы взяли контракт на вашу поимку.

– Отпустите нас, – плача говорила женщина. Ребёнок принялся кричать на весь шатёр. Фобос поморщился.

– Успокой его, – сказал он, указывая на ребёнка. Глаза женщины расширились в ужасе.

До Фобоса дошло, что он указывал стволом «Насмешника». Законник поспешно убрал пистоль в портупею.

– Всё в порядке, – сказал он, – собирай вещи.

Снаружи доносились звуки борьбы. Видать, не все конокрады решили подчиниться приказу. Фобос откинул полог шатра и вышел. Йеспер с ожесточением колотил какого-то старика, лежавшего на земле.

– Твою мать! – вскрикнул Фобос и бросился к фронтмену.

Он рывком поднял ханготца и схватил его за плечи, – что ты творишь?

– Ублюдок пырнул Киддла, – процедил Йеспер, исподлобья глядя на Фобоса.

В следующую секунду он ловко оттолкнул командира, выхватил пистоль и выстрелил. Но не в Фобоса. Законник поднялся, отряхиваясь, и увидел набухающее кровавое пятно на груди старика. В руке у него покоился кривой нож.

– Спасибо, – тихо пробормотал Фобос.

Он приказал выстроить арестованных перед ним, после чего кашлянул и в очередной раз соблюл формальность.

– Именем Мортара и законом славного города Оштерауса, что стоит на вольных землях Фронтира, вы обвиняетесь в конокрадстве. Наказанием явится длань Мортара, несущая справедливое возмездие. Да будет так.

Законники захватили четверых мужчин и трёх женщин, причём, одной было от силы двадцать лет. Они связали конокрадам руки и, взяв верёвки за обратный конец, повели их за собой.

Лошади в количестве около десятка голов паслись неподалёку. Сначала Фобос думал взять их с собой, но потом решил, что в контракте про это не было сказано ни слова.

– Заедем в Гольват, – сказал он, – доложимся местным, что тут остались лошади.

– От-отличная идея, – хмуро кивнул Одноногий.

Он был недоволен тем, что не довелось пострелять. Хотелось показать новичкам, кто тут самый меткий стрелок.

Йеспер ехал позади, дёргая верёвку и насвистывая какую-то мелодию. Киддл двигался чуть в стороне на своём кауром коне и молчал.

Ребёнок был только у одной женщины. Она спешно положила его в корзинку и, плача, отдала Фобосу. Тот бережно приторочил его к седлу Бонки и старался ехать как можно медленнее и аккуратнее. Детям нельзя расплачиваться за грехи своих родителей.

Некоторые мысли не давали ему покоя. Лигийцы – здесь? Почему?

Молчат, как рыбы. Ничего не говорят в своё оправдание. Не говорят даже, зачем они пришли на Фронтир и куда собирались пойти дальше.

Фобос подъехал к Йесперу.

– Думаешь, эти тоже собирались в Бетвуд? – спросил он.

– Я – могила, командир, – ответил ханготец, – ты сам запретил говорить на эту тему.

Фобос хотел что-то ответить, но лишь махнул рукой.

Солнце клонилось к закату, окрасив небо в нежный малиновый цвет. Но Фобосу было плевать на окружающую красоту. Предстояло найти место для ночлега.

Одноногий поведал о заброшенной тюрьме неподалёку, расположенной рядом с давно покинутой деревней.

– А ещё рядом должно быть старое кладбище аборигенов, чтоб совсем кровь в жилах застыла, – усмехнулся Фобос.

За несколько часов они нашли тюрьму, о которой говорил Одноногий. То было приземистое каменное строение, стоявшее на отшибе посёлка. В сумерках дома действительно выглядели пугающе, печально смотря на путников чёрными провалами окон. Фобос тут же вспомнил статую безглазого Рейда в храме Мортара. Отряд пересёк единственную улицу, вдоль которой ютились заброшенные дома, после чего свернули у ветряной мельницы и увидели старый, поросший кустарником, холм. Он больше походил на зернохранилище, но в сущности являлся старой, возможно, этельвельдских времён тюрьмой.

Законники выломали покосившуюся дверь.

– Больше похоже на погреб, – с сомнением сказал Йеспер.

Однако внутри обнаружились две небольших камеры друг напротив друга, да ещё и с чугунной решёткой, запиравшейся снаружи. Несколько тяжёлых амбарных замков были бережно оставлены предыдущими хозяевами прямо с ключами и висели на стене возле поста тюремного охранника. Фобос приказал развязать людей и запустил их вовнутрь.

– Надо их покормить, Фоб, – сказал Одноногий, разводя костёр.

– Самим бы сначала поесть, – буркнул Йеспер, извлекая запасы из сумок.

В тюрьме оказался большой котёл. Йеспер и Киддл сполоснули его в ручье и, порезав овощи, сварили жидкую похлёбку, в которой плавало несколько картофелин и морковок.

Также в тюремных запасах имелись и несколько гнутых жестяных мисок. Одноногий разливал получившуюся баланду и просовывал под решётку. При себе у пойманных имелись скромные запасы хлеба и мяса. Фобос не стал наглеть, а посему отдал всю еду заключённым, довольствуясь тем, что законники прихватили с собой.

Они молча ели солонину и запивали элем, разбавленным водой. Фобос искоса следил за Йеспером. Что-то его настораживало в поведении этого человека. Тот, впрочем, беззаботно уплетал ужин и о чём-то перешёптывался с Киддлом. Парень немного повеселел.