Игорь Ревва - Кружной путь

Оружия охотники не имели. То есть, не было у них мечей и копий – того, что у кочевников считается за оружие. Не хотели охотники сердить Бессмертных. А что у каждого из них топор за поясом, так докажи ещё, что это оружие. Может быть, человек за дровами собрался! А?

Топоры те, надо сказать, к рубке дров не вполне годились. Обоюдоострое лезвие, длинная ухватистая рукоять. Боевой топор, короче говоря. Но тут уж дело вкуса – кому чем дрова рубить. Главное – не подкопаешься. Не оружие это, топорик простой, и всё тут.

В посёлке возвращения кочевников ожидали с нетерпением. Посыпались вопросы: что, да как? Радовались победе, горевали о погибших. Ведь как бы ни ссорились охотники с кочевниками, инксов они не любили больше, ненавидели их лютой ненавистью. Однако же с отрядом Йорки никто из охотников за реку не ходил – желающих не нашлось. Не хотели рисковать охотники, привлекать ненужное внимание инксов к своему посёлку. Не буди, мол, лихо, пока оно тихо.

И когда поутихла немного радость от победы своих над чужаками, когда расселись кочевники хвастаться да меняться между собой добытым в бою оружием, снова послышались разговоры охотников, что, дескать, напрасно инксов без нужды задевают. Неизвестно ещё, соберутся ли те вообще когда-нибудь за Криар, так зачем же на рожон лезть? Кочевникам-то легче – пришли и ушли! Забрали с собой добытое оружие, побрякушки бабские, себя повеселили. А охотникам здесь ещё жить и жить.

Кочевники на эти разговоры внимания не обращали – лесной народ, что с них взять? Даже холода боятся, в рукавах ходят. Иное дело – кочевники!..

Крон сидел возле костра, положив рядом на землю свой новый меч, грыз жаренную оленью ногу и смотрел в сторону леса. Там, возле ручья, кочевницы затеяли куртки свои постирать. И конечно же, желающих помочь им среди охотников нашлось немало – воды поднести или ещё чего. Глаза, правда, совсем не на куртки пялились. Один даже что-то весёлое стал им рассказывать. Но кочевница – невысокая рыжеволосая женщина, лет двадцати примерно – как-то так ему ответила, что звонкий женский смех заполнил всю поляну. Крон разобрал только, что охотнику этому, вроде бы, кроме как своими байками и похвастаться нечем. Дескать, только на словах этот охотник боец. Да и вообще, охотник-то он до совсем другого…

Охотник тот покраснел, плюнул и пошёл в посёлок под ехидные шуточки кочевниц. Не будешь же связываться с бабами.

Не весь Йоркин отряд переходил реку, человек сорок остались в посёлке. Среди них же оставалась и одна женщина – жена того самого Пилара. Пилар строго-настрого запретил ей идти на инксов, из-за чего они ещё вчера шумно поспорили. И сейчас Йорка весело рассказывала всем собравшимся (а в основном, конечно же, этой самой женщине) о том, как Пилар собирался «поразвлечься» с пленной инксийкой. Женщина густо краснела, стискивала челюсти и старалась не смотреть по сторонам. Хотя на неё, конечно же, внимания не обращали – знали, что Йорка специально это делает. И догадывались, что ждёт теперь Пилара, какая «сладкая» ночь. А тут как раз и сам Пилар подошёл. Жена его встретила ласково, обняла, как ни в чём не бывало, и увела куда-то за домики. А вскоре оттуда такие звонкие оплеухи донеслись, такие громкие крики! Некоторые испуганно за оружие схватились, думали, что инксы пожаловали. Йорка же от смеха повалилась на землю и схватилась за живот.

– Ой, не могу! – хохотала она. – Вот теперь будет Пилару «развлечение»!

Мало-помалу шум утих и все улеглись спать. Охотники в своих домах, кочевники – кто где сидел. Тишина опустилась на посёлок, только дозорные не спали, стояли возле деревьев, охраняя покой, слившись почти с вековечными стволами.

А наутро кочевники двинулись на юг, к Сиузским горам. Выходили они рано и Крон решил не будить Онгу, но та сама проснулась, как почувствовала.

– Береги себя, – сказала она на прощание. – Не знаю, увидимся ли ещё…

– Увидимся, – ответил Крон. – И с тобой, и с ним, – он кивнул на сладко спящего на руках у Онги малыша.

– Кавар, – улыбнулась Онга.

– Что? – не понял Крон.

– Его имя, – пояснила Онга. – Я назвала его Каваром.

– Хорошее имя, – кивнул Крон. – Теперь я знаю, кого мне разыскивать. Ну, будьте счастливы!..

Кочевники уходили в лес. Шли они быстро, словно не шли, а скользили меж деревьев. Как стая волков, возвращающаяся с удачной охоты.

К полудню миновали они крепость Сорот. Крон немного задержался, чтобы рассмотреть её. Хорошая крепость, надёжная. Высокие стены близко подступают к обрывистому берегу реки, вплавь не подберёшься. Как и у всех инксийских крепостей, стены её были расположены пятиугольником, и на каждом углу высилась сторожевая башня. Гарнизон у крепости, должно быть, небольшой – сотен пять или семь. На такую бы крепость навалиться всей Степью, следа бы от инксийского гнезда не осталось. Но где же она сейчас, Степь? Йорка говорит, что Оке повёл её на Хотор. Многие ли оттуда вернуться? И с победой ли?..

Через три дня лес поредел. Могучие вершины Сиузских гор уже маячили над верхушками деревьев. Кочевники повеселели, чувствуя приближение к дому. Скоро уже дойдут они до стоянки, где ждут их кони, сядут верхом, въедут в Вечный Город. Повеселели кочевники и расслабились. Не ждали уже более ниоткуда беды. И как раз напоролись на дозор инксийский.

Это были уже не праздные охотники, тешившие свою чёрную душу убийством безоружных людей. Это были закованные в латы рыцари. Они давно уже заметили приближение беспечных кочевников, затаились, улучили подходящий момент, бесшумно переправились через реку и ударили в тыл.

Первой заметила опасность та молодая рыжеволосая девушка, что смеялась в посёлке над хорохорившимся охотником. Она шла последней и то ли случайно обернулась, то ли услышала чего. Увидев скачущих рыцарей она громко закричала и сорвала с плеча лук. Меткостью своей кочевницы хорошо известны. И длинные стрелы их наводят страх на многих инксов. Вот и ещё одна стрела вонзилась в прорезь шлема скачущего рыцаря – рассматривай на здоровье. Рыцарь откинулся назад и слетел с коня. Но отскочить кочевница уже не успела. Подлетел второй всадник, взмахнул мечом, и женщина рухнула на землю, обливаясь кровью.

Кочевники успели отреагировать. В инксов полетели стрелы и копья. Около двух десятков их уже валялись на земле. Но остальные настигли кочевников, ударили, пронеслись сквозь них, словно ураган, сеющий смерть, развернулись и снова ударили.

Крон выхватил из-за спины свой новый меч, уловил кожей знакомые покалывания и напряг мышцы руки. «Песня смерти» зазвучала вовсю. И для него, и для Йорки, которая не уступала Крону и словно рысь бешеная вгрызлась в строй рыцарей. Трижды прекращала «песня» своё звучание и трижды вновь начиналась. Но потом стихла окончательно. Видно, и Смерть устала петь для кочевников. И тогда началось самое трудное.