Shimi Kun - История одного мира

После мэтр меня спросил, зачем мне они, и я долго не мог понять свой поступок, но после ответил:

– Они вкладывают усилия в своё дело, ты держишь эти книги в руках и чувствуешь тепло души. Мне показалось, что надо дать им награду за их труд, он того стоит.

Мэтр задумчиво кивнул, улыбнувшись, и потрепал меня по волосам. Он ничего не сказал, но я понял, что поступил правильно.

«Тёплые шали старой Гретлин» меня тоже удивили. В ветхом доме сидело пять или шесть женщин почтенного возраста, каждая из них занималась своим делом. Кто-то прял лён, кто-то красил шерсть, кто-то её вычесывал, несколько дам выплетали тонкие, словно паутина, узоры. Несколько готовых шарфов, шалей, накидок, рукавиц и носочков лежали на прилавке, и эти работы были поистине необыкновенны. Там я купил себе шарф, серый, как этот старый деревянный дом, но при этом безумно тёплый и уютный.

«Магазинчик безделушек от Пня» радовал глаз ассортиментом разных вещей из подручных материалов. Сочетание тонкой резьбы по дереву с кружевом из тонко выделанной кожи. Каменные ступки, чашки, ложки, то же из древесины. Мастера работали прямо в зале, и все полки были заполнены их творениями. Войдя в эту мастерскую, я словно очутился в сказке, где несметные сокровища окружают тебя в простых вещах. Там я купил себе ложку – после того как попал в башню, давно мечтал о своих приборах. Когда-нибудь я накоплю себе и на нож, но сначала подрасту.

«В ручных платочках Дори» я увидел, что значит вложить всего себя в любимое дело. Там были станки, сделанные из старых спинок стульев, вешалок, крючков и так далее. Но при этом изделия на выходе получались очень аккуратными. У всех женщин были короткие причёски, но я не принял тогда это во внимание, однако потом припомнил, что станки были перевязаны странными белыми веревками для фиксации. Мэтр тогда сказал, что это их волосы, некая плата за то, что они работают. Договор с домовыми, как бы сказала моя матушка. Они делали ткань, а после её резали и шили рубашки, носки, портки, платки и другие важные в жизни вещи. Люди, что работали там, действительно казались мне счастливыми, их глаза словно светились тёплым огоньком. Из лавки я ушёл в новой рубахе с тонкой вышивкой по краю и парой носков.

В квартале, куда приводят мечты, стояла и маленькая старая церквушка, странная немного, не такая как в центре, но об этом потом. Проповедовал там священник возрастом наверно как фреска на стенах. Его звали Элрой, некогда высокий и статный, а сейчас сгорбленный и сухой, как и его трость. Раз в день он со своими немногочисленными послушниками готовил еду для прихожан. Все вместе в большой столовой они обедали, потом помогали с уборкой и расходились. Кто-то оставался, потому как не хотел возвращаться в пустые и серые дома. Кто-то оставался, потому как чувствовал, что этой ночью его обнимет Ритрих, и нет смысла уходить, потом всё равно сюда принесут. Одного такого я видел своими глазами, вокруг него вилось нечто непонятное, а в глазах было всепонимание. Казалось, их душа еле держится и вот-вот оставит тело.

Элрой рассказал мне о том, что вера в создателя пришла довольно недавно. Раньше люди верили в другого Бога, учение его звалось Рэнес, а вместо статуй был чёрный обелиск. Однако когда Элрой родился, эта религия уже сходила на нет, поговаривали, что бог отвернулся от них. Кстати, эта церквушка когда-то была одним из Домов Божьих, но с тех пор прошло полтора века и здесь верят в нового Создателя.

– Фрески здесь делал друг отца, они скалывали старые и лепили новые. Однако некоторые рельефы переделывать не стали, посчитав их чисто декоративными, – тихо проговорил Элрой, тяжело вздохнув, взор его был далеко в воспоминаниях. – Это место давно стало моим домом, после смерти жены только здесь я нашёл покой. Не уверен, что все прихожане истинно верят, но не могу же я прогнать страждущих, некоторые ведь и едят всего один раз в день.

Когда мы сидели со священником на лавочке около церкви, где-то в глубине квартала заиграла музыка, и поплыл приятный звонкий голос. Элрой улыбнулся и объяснил мне, что рядом с кварталом, куда приводят мечты, находится квартал Ярких Начинаний. Там живут музыканты, художники, циркачи и другие творческие люди. Иногда они выступают здесь, привнося немного ярких красок в этот серый мир воспоминаний. Этот квартал стал для меня своеобразным открытием, город в городе, маленький островок человечности в стенах жестокой реальности.

– В какой бы ситуации ни оказался человек, он приспосабливается, если хочет, если не опустит руки и будут силы что-то делать. Все люди разные, и обстоятельства у них отнюдь не схожи. Но все мы, так или иначе, привыкли к жизни тут, порой к нам заходят такие вот случайные прохожие, принимающие нас и то, что мы делаем. Да, мы на грани бедности, но не грязи, помни это, малыш.

За те несколько лет, что я проучился в башне, этот квартал стал одним из моих любимых и часто посещаемых. Старики были рады мне, иногда я просил их меня чему-то научить и помогал им. Элрой познакомил меня с несколькими молодыми ребятами из квартала Ярких Начинаний, и позже я обзавёлся собственной лютней. Соседи в башне первое время хотели натянуть мне струны на шею, но вскоре это прошло, я быстро учился. Однако это настроение немного вернулось, когда я познакомился с бардами. Петь я научился быстрее, после нескольких головомоек от соседей.

***

Однажды, ранним утром второго года моего обучения в башне, меня разбудили мэтр Катирион вместе с мэтром Тингисом, и потащили меня куда-то в лес. Эти два интригана сказали, что это обычный поход за травами, но их дружное хихиканье отнюдь не поддерживало их теорию.

– Но ты же сам ко мне приходил и хотел больше практических занятий по травоведенью. Чего сейчас-то возмущаешься? Точно, Тарон, заплети свои прелестные волосы в косу, а то ещё ветром растреплются, за ветки зацепятся, к концу года того и гляди совсем лысым окажешься, – то и дело подшучивал мэтр Тингис.

Нет, волосы я, конечно, собрал в тугой хвост ещё перед выходом, но два старых мага явно что-то затеяли. В утреннем тумане ощущалась сырость и свежесть весенней травы. В какой-то момент я перестал слышать шаги мэтров, а когда начал оглядываться, то понял, что оказался на поляне совершенно один. От негодования я даже притопнул ногой. Они решили меня оставить одного в лесу? Проверить мои навыки самоконтроля и выживания? Я так рассердился, что не обратил внимания на то, как стало темно, но когда заметил, стало уже поздно…

Две сильные когтистые лапы взяли меня в кольцо и взмыли в небо. В первый момент я перестал дышать, пытаясь успокоить рвущееся наружу сердце. Однако когда посмотрел вверх, то не смог сдержать восторженного и немного испуганного крика. Меня нёс в своих лапах настоящий красный дракон. Из книжек я уже знал, что людей они не едят, считая их жутко вредными для здоровья. Поэтому не испугался за скорую смерть внутри его желудка. Спустя полчаса полета над лесистыми просторами мы приземлились на какой-то скале. Меня бережно посадили на камни, а сам дракон лёг напротив, перед входом в пещеру.