Александр Петрашов - Селлтирианд. Путь скитальца

Магистр пристально и неспешно изучал своего лучшего поверенного в решении самых щепетильных вопросов. У вошедшего была бледного цвета кожа и водянистые голубые глаза. Голову украшали темные волосы, аккуратно уложенные назад. Небольшая подстриженная бородка и точеные черты узкого лица указывали на его аристократическое происхождение. Но манера движений и жестокость взгляда выдавали в нем человека, привыкшего иметь дело с насилием. Лагранн завербовал его лично. Благодаря своему острому уму и не менее острому клинку Голтена, тогда еще первый адепт силой и ухищрениями расчищал свой путь к вершине башни Магистрата. С тех пор их связывало множество совместных интересов и тайн, что только укрепляло взаимное доверие друг к другу.

Магистр видел в нем одного из самых надежных исполнителей, который справится с поручением любой сложности: будь то исчезновение неугодной фигуры в Малом Совете или же периодические нахождения пьянчуг в сточных канавах, бардов и свободных мыслителей, распевающих песни, порочащие мантию власти. Вот и сейчас, молча вытянувшись перед магистром, Голтен Вик’Дерн обдумывал, кому же на этот раз предстоит исчезнуть при весьма загадочных обстоятельствах.

– Для тебя не будут секретом неуравновешенные выходки моего воспитанника, – начал издалека магистр. – Дабы хоть как-то овладеть ситуацией, я вынужден прибегнуть к твоей неизменной помощи.

Голтен коротко кивнул в знак понимания происходящего, и меланхолично, но с едва заметной издевкой, произнес:

– Немногим обещано с ранних лет Белое Крыло. Сердце становится мягким и капризным, когда знает, что его ценят превыше всех.

Лагранн почувствовал растущую волну раздражения с примесью стыда и гнева. Однако постарался, чтобы Голтен не имел возможности насладится тем, что уязвил самого магистра. Твердо взглянул в лицо поверенного, он произнес:

– Я прекрасно знаю твое отношение к Керрику, но как я уже говорил ранее – мои методы воспитания и подготовки приемника не обсуждаются. Тем более во многом я добился впечатляющих результатов. Бессмысленно отрицать – он был будущим всего Магистрата. Его связь с селлестилом, можно сказать, феноменальна. Керрик чувствует лунное серебро как часть своей плоти. Даже в Сером Ордене поговаривали о том, что он возможно прямой потомок Серебряных Стражей.

– Что-то мне подсказывает, что будущее всего Магистрата сейчас на краденых лошадях направляется прямиком за унылые бескрайние топи.

– Твои догадки верны, Вик’Дерн. Потому отбросим насмешки и перейдем к делу. Я хочу, чтобы ты отправился следом.

– Почему именно сейчас, магистр? Двухнедельное ожидание размывает следы и мотивы. Кто знает, что они уже успели наворотить.

– Так нужно, Голтен. Мне стоило немалых усилий и времени замять этот инцидент в Магистрате. Как ты сам знаешь, версия о мятеже официально опровергается. Керрик не бежал, а был определен в поисковую группу. К сожалению, исчезновение королевского писаря тоже добавило хлопот. В южной резиденции уже начали задавать вопросы. Пришлось ждать и думать, как выпутаться из этой ситуации. Я не мог сразу послать доверенное и столь узнаваемое лицо, не вызвав подозрения. Теперь, когда шаткое прикрытие более или менее работает, нужно начинать действовать!

Лагранн, поежившись от холодного морского ветра, ворвавшегося сквозь приоткрытое окно, отошел к камину и, протянув озябшие руки к огню, словно невзначай заметил:

– И как можно меньшей кровью, Голтен. Керрик мне нужен живым, иные варианты неприемлемы. Постарайтесь его убедить в том, что я обдумал его предложение, и с его поддержкой Серый Орден будет низвергнут в скором времени. Что касается остальных его попутчиков, действуйте по своему усмотрению, если будут мешать – устраните. Тоже самое касается и королевского писаря. Пропавшему без вести, как было доложено в резиденцию, лучше не возвращаться. Если во все это уже вмешался Серый Орден, постарайтесь действовать скрытно, не хотелось бы разрастающихся слухов, якобы Магистрат посылает убийц за скитальцами. И последнее, Вик’Дерн. Выясните, что успел разузнать нанятый бальтор и, если будут подозрения о его связях с Орденом, убейте его. Старик должен понимать издержки своей профессии.

Застывшая фигура поверенного некоторое время оставалась неподвижной на месте, а затем, изящно поклонившись, уверенными шагами скрылась за дверью.

Оставшись один, Лагранн какое-то время пристально вглядывался в дрожащие языки пламени. Солнце за окном уже теряло свою блистательную силу, и багровым шаром медленно скатывалось к западным вершинам. Комната, наполненная вечерними оттенками заходящего света, сияла мягким латунным золотом. Холодной ветер, рвущийся в приоткрытое окно, сильно контрастировал с теплыми отблесками умиротворенного огня. Слабое красноватое свечение подчеркивало игру теней на приятном лице магистра. И если бы не состоявшийся минуту назад разговор, можно было подумать, что в этой идиллической атмосфере у камина отдыхает умудренный опытом и годами жизни творец, уставший от созидания.

Лодка увязала в холодном и влажном песке с легкостью, оставляя с каждым шагом глубокую борозду за собой. Добравшись к изломанным скалам, вырастающим из земли отвесной стеною, двое быстрых и бесшумных путников притаились в длинных тенях каменного навеса. Спрятав лодку в одном из узких разломов породы, они занялись поиском подходящего склона для восхождения наверх. Бледное солнце понемногу клонилось к закату, силясь окрасить бесцветные земли в теплые тона. Преодолев скальный порог укромной бухты, бальтор и скиталец взобрались на раскинувшееся перед ними плато самого острова.

От края плато у самой воды до подножия стен Великого Клыка рос редкий лес невысоких сухих деревьев. Не желая надолго задерживаться на открытых пространствах, путники попытались затеряться среди причудливо изогнутых стволов и теней безрадостного покрова. Как и прежде на болотах, ни одна живность не облюбовала себе эти места в тени древнего пика. Только бессвязный говор воды у подножия скал обволакивал понурые деревья, которые иссохшими до черноты ветвями не в силах были отогнать от себя промозглый и колючий ветер.

Эйстельд не забыл бегло осмотреть бухту и берег в поисках признаков недавно прибывших. Вместе с Гелвином они также внимательно изучили скалистый подъем и грубую землю у деревьев. Не обнаружив никаких следов, кроме своих собственных, и других лодок, друзья пришли к выводу, что если кто и посещал остров, то явно не с этой стороны берега.

Быстро перебегая в тенях облезлых деревьев, они направились прямо к подножию крепости. Тропы как таковой не было, но довольно редкий лес не представлял проблем продвижения сквозь него. Подойдя достаточно близко, когда до поверхности черной стены оставалось рукой подать, путники остановились, укрывшись за размашистым высоким кустарником. Оба внимательно осматривали видимый край крутого спуска, уходящий во тьму у основания цитадели. Кроме этого обрыва, исчезающего в угольной горловине, крепость не имела никаких других признаков входа: ни массивных ворот, ни арочных обрамлений. Единый обсидиановый монолит, казалось, пропорол насквозь окружающее плато острова. В самой близи Великий Клык поражал своими размерами. Необъятное основание расходилось полукругом настолько широко, что по самым приблизительным подсчетам для обхода вокруг крепости потребовался бы не один час.