Александр Петрашов - Селлтирианд. Путь скитальца

Эйстельд не сдвинулся с места. Только едва заметно выдвинул пальцем на дюйм клинок из ножен. Спокойно улыбаясь и переходя взглядом по окружающей троице, он искал того, кто нападет первым. Гелвин, оставшись в той же позе, зевнул и лениво заявил:

– Керрик, твоя глупость надоедливей летней мухи. Зачем тебе убивать нас и потом иметь дело с Орденом? Я более чем уверен в том, что Магистрат не отдавал подобных приказов. Лагранн все еще отличает друзей от врагов. Потому, из всех господ и дам здесь благородных, я, стало быть, единственный, кто по официальному запросу здесь находится. Чего о тебе и твоих прихлебателях такого не скажешь.

Керрик усилием воли оторвал взгляд от пронзительных глаз скитальца и нехотя перевел его вниз. Столько ярости и огня полыхало отсветами в глубине его взора, что будь у него такая сила, старый бальтор вспыхнул бы точно промасленный факел. Бальтор хмыкнул и поморщился, словно от неприятного глотка прокисшего пива. Если бы рядом оказался корчмарь, охотник наверняка попросил бы сменить стоявшего перед ним адепта на что-либо более свежее.

– Аркон, я начал уставать от невоспитанности наших гостей и их мерзких привычек прерывать чужую беседу. Убери эту старую пьянь с моих глаз! Дейла, а тебя попрошу провести скитальца ближе к вратам. Нельзя потерять и капли столь ценной крови.

Гигант, словно очнувшись ото сна, грузно двинулся в сторону бальтора. Дейла, выхватив из-под накидки изогнутый кинжал, по-кошачьи крадучись, начала заходить слева. Эйстельд поднял руку и произнес:

– Серебряная луна свидетель, что я не искал этого боя!

С этими словами скиталец резко обнажил меч и встал недалеко от бальтора, прикрывая его спину. Керрик не сдвинулся с места. Либо он был достаточно уверен в своих подопечных, либо хотел понаблюдать за стилем и умением скитальца вживую.

Аркон, отбросив в сторону накидку, выхватил из-за спины массивный двуручник и ринулся в сторону охотника. Подобно огромной волне, накатывающей на одинокий камень, он набросился на старика. Эйстельд не имел возможности помочь другу. Дейла слишком хорошо знала свое дело: изящно поигрывая кинжалом, она грациозно танцевала вокруг странника, не давая возможности помочь бальтору. Гигант своим стремительным наступлением отрезал Гелвина от скитальца. Эйстельду пришлось отступить, дабы не попасть в слепую зону размашистого двуручника, тем самым оставляя друга наедине с могучим воителем.

Следя за подвижными ногами молодой адептки, скиталец старался не выпускать из виду бездействующего Керрика. Расклад сил Эйстельду не нравился совершенно. Решив закончить это сражение как можно скорее, он предпринял последнюю попытку:

– Дейла, я не хочу проливать кровь у ворот крепости. Ни свою, ни чужую. Что обещал тебе Керрик, я не знаю. Но неужели ты действительно хочешь отдать жизнь ради воплощения его желания?

Девчонка в ответ рассмеялась и произнесла:

– Серый, ты не знаешь жизни! Керрик никогда ничего не обещал, он сказал брать все самим, что только мы пожелаем. Я последовала за ним и не ошиблась – он привел нас к источнику могущества и власти! Осталось только протянуть руку и взять. Но в одном ты прав: его желания требуют крови, и я постараюсь, чтобы она была твоей!

Резкий выпад не застал странника врасплох. Гардой встретив изогнутое лезвие и уведя его в сторону, Эйстельд внезапно вздрогнул от прикосновения холода и боли. Дейла тоже не собиралась затягивать этот бой. В движении предсказуемого выпада скрывался второй. Только опыт и интуиция помогли скитальцу в последний момент полуоборотом скользнуть вдоль левой руки девчонки, метнувшейся стальной молнией из-под плаща. Иначе на месте пореза куртки и рассеченной кожи сейчас бы торчала рукоять второго кинжала.

Воспользовавшись замешательством адептки, уверенной что ее удар должен был непременно достичь цели, Эйстельд ткнул с силой локтем ей под ребра и отскочил на расстояние клинка. Глядя на то, как Дейла, задыхаясь, хватает ртом воздух, скиталец осторожно ощупал рану. К счастью, она была поверхностной. Кровь шла быстро, заливая куртку и плащ, стекая на голодную землю живительной влагой. Быстро порывшись в одном из внутренних карманов куртки, не сводя при этом глаз с адептки, Эйстельд нащупал пузырек, из которого ловким движением извлек пару капель драгоценной мази на основе селлестила (смертельной для большинства). Скиталец был уверен, что это должно остановить кровь, потеря которой у стен Великого Клыка не сулила ничего хорошего.

За это время у девчонки успело восстановиться дыхание и, собравшись с силами, она продолжила стремительное наступление. Дейла больше не улыбалась, ее карие глаза в сумраке близкой ночи сверкали гранями черных кристаллов. В их блеске читались жажда смерти, страх и толика уважения:

– Недооценила я тебя, серый бродяга. Но другой такой поблажки от меня больше не жди!

Адептка била короткими прямыми ударами, чередуя их с размашистыми и боковыми. Сталь сверкала полуденным ливнем, не оставляя воды под ногами. Эйстельд парировал, отскакивал и уворачивался. Ритм был быстрый, но скиталец уже видел, каков у него предел. Вдруг краем уха он услыхал сдавленный рев бальтора. Сомнений более не оставалось: старый друг был в беде, и выкрутасы тщеславной адептки перестали его удерживать.

Встретив очередной удар плоскостью клинка, следопыт провел его вдоль лезвия и, перехватив вторую руку у самого горла, направил инерцию тела нападавшей вперед. На шаг уйдя в сторону, полоснул мечом снизу наискось, вдоль груди, которую Дейла не успела закрыть. Порывисто всхлипнув и зажав руками распоротый жилет, из-под которого потоком лилась кровь, адептка повалилась на землю, судорожно поджав под себя ноги. Эйстельд на мгновение замешкался над ней: ему было жаль упрямую девчонку, которая корчилась в пыли безмолвного острова, умирая ради исполнения чужих желаний. Но времени на размышления больше не оставалось.

Быстро взглянув на Керрика, странник нашел его стоящим на том самом месте. Лицо адепта не выражало печали или сожаления, только слабая искра минутного наслаждения догорала в его глазах. Не тратя понапрасну драгоценные минуты, скиталец ринулся на помощь другу.

Аркон орудовал тяжеленным двуручем точно деревянным мечом для тренировок. Гелвину приходилось не сладко. Удары по силе и звуку гудящей стали напоминали камнепад в горах. Секира в руках бальтора, мелькавшая так же быстро, как и яростный меч, дрожала по всей длине при встречах с широким клинком. Казалось, что столь сокрушительные попадания в любой момент расколют оружие охотника. Однако старая и закаленная спутница бальтора не хотела сдаваться, раз за разом защищая старика от громадного лезвия. Гелвин был быстр, но все же лицо и руки украшали кровоподтеки и рассечения.