Сергей Марков - Коридор

Раздался выстрел и все вокруг замерло, как в песне, которая в тот вечер как раз и звучала. Даже шум дождя притих. Оцепенение на миг вдавило его в мутную жижу, но, справившись с ним, Семён принялся барахтаться с удвоенной энергией, чем вызвал новый взрыв хохота. Ему же было не очень весело. Грязь слепила его, но яркое огненное свечение все-таки вело сквозь пелену дождя.

До триумфальной арки было пятьдесят метров унижения, страха и холода.

Солдаты не спешили его ловить. Они не хотели легко расставаться с новой игрушкой и периодически придавали ему мотивации выстрелами в землю, и от них по телу волнами растекался ужас.

На финишной прямой холод, ставший неотъемлемой частью его мироощущения, начал отступать, и от лохмотьев, в которые превратились его штаны, повалил густой пар.

Настроение преследователей переменилось. В воздухе, словно хлыст, прозвучала резкая команда и пули полетели совсем близко. Несколько из них взметнули небольшие фонтаны перед лицом, а одна обожгла голень и та немедленно отозвалась острой болью. Сеня еле успел заползти за труп комбайна, попутно разодрав штаны о его ржавые челюсти.

Боль в ноге сыграла неожиданную роль. Откуда ни возьмись появилось самообладание и выдало мозгу пару сочных лещей. Тот заработал как никогда прежде и вспомнил про август семилетней давности вместе с Дашиной историей о Мире Миров.

«Диспозиция такая, – рассуждал Сёма, успевая походя корить себя за нелепый стиль мышления, – до предположительного спасения метров семь-десять. Позади группа товарищей с явными признаками националистических убеждений и буржуйскими стволами. Если доберусь туда, спасусь. Или сгорю. Или проснусь. Неважно. Альтернатива однозначно не устраивает. А если не доберусь? Доберусь! А может, сон всё-таки? Тогда пофиг, пусть стреляют, скорее бы проснуться, так больно… Нет уж! Как там в кино говорили? Русские не сдаются! Пошел!»

Холод, боль, кровь, грязь, лужи и дождь не исчезли, но отошли в сторонку. За ними сделал пару шагов назад страх. Семён сцепил зубы в нечеловеческом оскале и, припадая на простреленную ногу, побежал так, будто за ним гнались все демоны ада, только вместо того чтобы бежать от огня, он к нему стремился. На фоне нестерпимой жары он едва заметил два новых укуса свинцовых пчел. Одна облизнула руку в районе плеча, а вторая угодила в подбитую ногу. Он отмахнулся от боли и сосредоточился на своей спасительной соломинке. Да, происходящее напоминало помесь документалки с дешевым хоррором, но мысль о том, что надо всего-навсего проснуться, больше его не посещала.

Момент первого пересечения огненных врат Семён не запомнил: из него вышел покурить человек разумный и дал порулить человеку дикому. Впрочем, кое-что все-таки этот дикарь запечатлел – странные огненные буквы, проступающие сквозь пламя: «Наконец-то. Добро пожаловать.»

Срывая финишную ленту, Семён потерял сознание, а очнувшись, обнаружил себя лежащим на булыжной мостовой в луже крови. В глазах все плыло. Этот дурацкий сон слишком затянулся. Хотя в том, что это сон, он уже не был уверен – букет острых ощущений посеял зерно сомнения. В теле будто наделали дырок, поджарили и отбили слегка кухонным молотком. В таком наполовину готовом к употреблению состоянии, кряхтя и постанывая, он перекатился на бок, огляделся в поисках помощи и тихо взвыл: рядом никого не было.

Вместо спасительных девяти квадратов родового гнезда и старых обоев в цветочек перед ним был коридор шириной метра два с половиной, со стенами, густо покрытыми зеленой растительностью наподобие вьюна. А еще там были двери. Много дверей. Нет, не так. Очень много дверей. Это было похоже на своеобразную жутковатую выставку и дальний конец экспозиции тонул во мраке.

Он попробовал подняться, но поскользнулся на перемазанных кровью булыжниках и снова упал. Еще раз обвел мутным взором пространство. Очертания коридора утратили резкость и превратились в кашу. Одному было не выкарабкаться.

Сёма заорал. Точнее, еле выдавил из себя что-то типа просьбы о помощи. Кровь бодрыми ручейками покидала тело, а вместе с ней и силы. Когда одна из ближайших дверей открылась и перед глазами появилась пара ног в песочных мокасинах, он только вяло пожурил потенциального спасителя:

– Поздно… Пожалуй, пора просыпаться…

Комната с обоями, узкая кровать и ковер так и не вернулись к Семёну, когда он в очередной раз проснулся, однако новое место выглядело довольно прозаично, что в сложившейся ситуации было весьма неплохо.

Это была просторная и чистая больничная палата без единого намека на юдоль отчаяния и обитель скорби. Всего две кровати-трансформера, рядом тумбы на колесах, способные не только хранить вещи, но и служить обеденным столом, небольшой, метра полтора в высоту, холодильник, узкий шкаф. На подоконнике уютно разместился маленький телевизор, на экране которого басил искаженный помехами дородный господин. Судя по смеху за кадром, это был комик. Компанию телевизору составлял литровый электрический чайник.

На соседней кровати лежал крупный мужчина лет сорока с лишним и глядел на Семёна грустными добрыми глазами.

– Как Вы, дорогой друг? – оживился он, увидев, что Сёма пришел в себя.

– Я? – он прислушался к ощущениям в теле, попутно восстанавливая в памяти произошедшее с ним за последнее время. – В меня стреляли, кажется. И даже попали. Но сейчас вроде неплохо.

– Вам исключительно повезло! Вы были почти на грани. Еще минута, и Ваш путь в Коридоре был бы окончен.

– В Коридоре, простите? – рассеянно отозвался Семён.

Собеседник изумленно уставился на него и прищурился, словно силился прочесть мысли, написанные на лице восьмым кеглем.

– Мы с Вами находимся в мире номер три, если быть точным. Сестричка сказала, что Вы новичок, так ведь?

– В каком… кто? – не понял Сеня.

– Вы в самом деле ничего не знаете?

– По нулям. То есть, лет пять назад подруга упоминала про огненные врата, но без подробностей. Я подумал, это игра такая. А потом как-то всё замялось, она уехала, а телефон не оставила…

– Телефон? – переспросил в свою очередь незнакомец. – А, должно быть, одна из технологий Вашего мира. Какой он по счету?

– Не знаю, каким он считается, у всех миров есть номера?

– У всех, мой друг, – ответил этот субъект с инфантильным лицом ребенка, седыми волосам и пепельной щетиной. – У Вас очень странная история. Если Ваша подруга звала Вас в Коридор, значит, подготовила местечко и должна была ввести в курс дела, если только… – он прервался от внезапной догадки: – А Вы не из анархистов ли часом?

– Анархистов? – Сеня имел очень поверхностные знания о политических течениях и решил уточнить, какое содержание вкладывает собеседник в этот термин.